Няня для родного сына
Шрифт:
Здесь всё оставалось так, словно они только что вышли и скоро вернутся. Если бы только Вероника знала, что я постоянно за ней наблюдаю. Как она уговаривает нашего сына помыть ножки, как прижимает к себе, думая, что этого никто не видит, как долго сидит прямо на полу возле его кровати и держит его за руку, как гладит маленькие пальчики, и каждый целует, когда Кирилл уже спит. И как спит. Разница во времени была небольшой. И вставала Вероника примерно, так же как и я. Только меня очень часто по ночам мучила бессонница.
Я опять не мог уснуть. Вертелся. В голову лезли разные мысли, и ни одна не была
Резко соскочил с кровати, в два прыжка оказался на первом этаже. Я так и спал в комнате Кирилла, уткнувшись в подушку, хранившую запах Вероники.
Из кабинета доносилась отборная ругань на русском вперемешку с английским языком. И второй язык деда явно проигрывал. На русском он ругался сочнее.
– Дед! Ты чего не спишь?!
Деду что-то понадобилось в верхних шкафах, и он решил воспользоваться стремянкой. Как он с неё сам не свалился, не знаю, но всё содержимое верхней полки валялось на полу.
– Сколько раз говорил, что всё должно храниться на своём месте! Нет же!
– Дед, ты не ушибся?
– А? Что? Ты что здесь делаешь? – строго спросил дед, явно недовольный тем, что его неуклюжесть заметили.
– Так ты своими речевыми эпитетами весь дом на уши поднял! Живой?
– Меня этими талмудами не убьёшь!
– Чем? – не понял.
– А! – отмахнулся дед, поднимая стремянку. – Неуч!
Пропустил мимо ушей нелестное сравнение.
– Ты что ищешь?
– Сам не знаю. В голове вертится, а что, ухватить не могу.
– А что вертится?
– Да Берковский этот из головы не выходит. И такое ощущение, что слышал я раньше эту фамилию. Точнее, видел. А где – не могу вспомнить.
– А сюда, зачем полез? Мог бы сказать.
– Думал, ты спишь, не хотел будить, решил, что сам справлюсь.
– Ты так и не сказал, что ищешь.
– Альбомы ищу. У себя пересмотрел – нет их. Думал, может, твой отец сюда забрал.
– Какие альбомы?
– Школьные.
– Зачем?
– Вот что ты пристал? Зачем, да зачем?! За делом!
– Ты можешь нормально объяснить, – попросил.
– Посмотреть хочу.
– Кого?
– Берковского этого.
– А при чём тут альбомы?
– А при том, что я точно помню, что где-то встречал эту фамилию, а где не могу вспомнить.
– А почему ты решил, что она есть в альбомах?
– А потому, что я помню подпись фамилии именно под фотографией в альбоме. И не такие, как сейчас делают, а самодельные.
– Что значит, самодельные?
– Это сейчас тебе собирают коллажи из фотографий и оформляют, а раньше мы сами клеили фотографии, которых было не так уж и много, и сами подписывали.
– Так по возрасту Берковский мой ровесник.
– Вот именно! А его отец, возможно, ровесник твоего отца. Или у меня начинается склероз.
– Так пора бы уже, – решил поддеть деда, памяти которого можно было только позавидовать.
– Ты у меня договоришься когда-нибудь. Вспомню молодость и перетяну ремнём по мягкому месту.
– Так ты меня никогда не бил.
– Вот и думаю, что пора начинать.
– Дед, а не проще ли позвонить папе и спросить?
Дед смотрел на меня, словно я только что опять открыл Америку.
–
Чего стоишь? Звони!Папа долго не принимал вызов. Посмотрел на время: у них сейчас день. Протянул телефон деду, а сам решил пока собрать всё с полу.
– Алло! Артур? Не сплю. Мне нужен ответ на один вопрос: ты учился с Берковским? Нет? Да я откуда знаю, как его звать! Точно?! Ты ничего не путаешь? Что?! Как?! – Дед с размаху хлопнул себя по лбу!
Терпеливо ждал, пока дед закончит разговор, понимая, что он узнал то, что хотел. Но задать вопрос не успел, дед тут же начал звонить снова.
– Да! Срочно! Анна Берковская. Хоть из-под земли достаньте! – дед отключил звонок.
– Я так понимаю, ты оказался прав?
– Почти. Илья Берковский – сын Анны Берковской, с которой учился твой отец.
– И это тебе о чём-то говорит?
– Ещё как говорит! Эта полоумная заявила, что была беременна от твоего отца.
– И?
– А что «и»? Денег дамочка не хотела, ей подавай, чтобы её ребёнка признали. Только беременность не подтвердилась. Оказывается, она так хотела ребёночка, что «выбрала» ему папашу. А вот то, что от одного хотения дети не заводятся, не учла. Там ещё были кандидаты в «счастливые отцы», кого она выбрала. Странная она была. Все считали её ненормальной, но врачи этого подтвердить не могли. Видимо, на неё накатывало периодами. Я ещё тогда просил Артура показать её фото. Точно! Вот это я и запомнил! Куда потом делась эта одержимая, я не знаю. Мне не понятно другое – как мог твой отец принять на работу сына этой ненормальной?
– Ну, во-первых, подбором занимался отдел кадров, а не отец лично. Но этот момент, кстати, я помню: отец тогда сам смотрел личное дело. И у Берковского точно стояла другая фамилия матери, а Берковский – была фамилия отца.
– Хитёр, стервец, – усмехнулся дед.
Глава 32.
Ника.
Именно об этом я всегда мечтала: приехать домой со своим сыном. Но почему тогда нет той радости, которая могла бы быть? Всё верно. Ничего не изменилось, кроме того, что мой сын теперь со мной. Вопрос: надолго ли? Буду надеяться, что навсегда.
Пока Кирилл осторожно рассматривал незнакомое ему место, усиленно соображала, что делать, точнее с чего начать. Ведь ни игровой, ни спальни, ни Риммы Альбертовны, услужливо готовившей для нас завтраки, обеды и ужины, здесь не было. Теперь это нужно делать самой. А ещё не было Игоря Петровича, которого можно было попросить свозить нас за продуктами.
– Кирюша, – позвала сынишку. Тут же услышав топот ножек. Спрятался! – Где Кирюша?
Из бабушкиной комнаты послышался детский смешок.
– И где у меня Кирюша?
– А! – выскочил на меня маленький разбойник.
– Ой, напугал! – Подхватила на руки сынишку. – А Кирюша хочет молока?
– Дя!
– А давай мы вместе сходим за молочком, йогуртом и творожком?
– Дя! – обрадовался малыш.
– Так, а где наш рюкзачок?
Кирилл пожал плечиками, а потом слез с рук и помчался в комнату, вытряхивать из своего рюкзака игрушки.
С этим тоже была проблема. Игрушек у нас в доме не было, а взять с собой много я постеснялась. Ладно, в конце концов, это не такая уж и проблема.