Няня для родного сына

– Так он будет жить здесь? – переспросила Римму Альбертовну.

– А где ему ещё жить? Как только Мартин Артурович сообщил об этом Ангелине Витальевне, так она сразу и улетела! Словно ветром сдуло! Боится она его.

Я тоже боюсь. Только вот выбора у меня особого нет.

– А почему боится? – набралась наглости и спросила экономку.

– Так Роберт её терпеть не может. А он мужчина прямолинейный, в лицо всё говорит. Вот наша Ангелина и сбежала, куда подальше.

– Так она не вернётся?

– Пока Роберт Иосифович здесь, могу поспорить на что угодно, что Ангелина Витальевна не появится, – заявила экономка. А мне всегда казалось, что она привязана к Ангелине.

– А как долго планирует Роберт Иосифович заниматься ремонтом?

Ведь, по сути, ремонт, это деньги, а они у него явно есть!

– А вот этого я не знаю. Знаю только, что крышу он снёс окончательно.

Так у кого хочешь «крышу снесёт» от его постоянного присутствия!

Но всё оказалось совсем не так, как я себе представляла.

Роберт Иосифович основное время проводил в рабочем кабинете. С ним я почти не сталкивалась, если не считать, что завтракать, обедать и ужинать он предпочитал вместе с Кириллом, что автоматически включало и меня в их компанию. Но в отличие от своего сына, особой радости я при этом не испытывала. Кирилл был в восторге от своего прадеда. Да и сам Роберт в обычной, я бы сказала, домашней, одежде мало походил на того монстра, каким я его представляла. И уж точно был далёк от того, каким я его увидела первый раз.

Приветливый, внимательный и… любящий дедушка. Точнее, прадедушка.

Он терпеливо выслушивал непонятную болтовню Кирилла, при этом спрашивая у меня «перевод».

– Вот Кирюша скажет, ничего не понятно. А как ты объяснишь – всё сразу ясно. Вот как так? – удивлялся Роберт.

Я просто пожимала плечами, стараясь, как можно меньше вступать с ним в диалоги. И хотя Роберт в такие моменты всецело был поглощён моим сыном, я нет-нет, да и ловила на себе его взгляды. А вот что я чувствовала при этом, передать сложно. Но с каждым днём страха становилось всё меньше. И хотя я понимала, что расслабляться не стоит, происходящее говорило как раз об обратном.

Римма Альбертовна оказалась права: Ангелина так и не появилась. Но и Мартин тоже не прилетел. Может, они оставили нас насовсем? Было бы неплохо.

Я была даже согласна на постоянное присутствие в доме Роберта.

Обычно он утром всегда куда-то уезжал. Чем занимался дед Мартина, я не знала, лишь предполагала, что он ездит проконтролировать свой ремонт.

Кирюшка проснулся в хорошем настроении и прямо в пижаме помчался искать Роберта, но был выловлен и отправлен умываться. На завтрак Кирилл шёл уже в нормальном виде. Правда, сегодня Роберт торопился, поэтому с Кирюшей они почти и не успели пообщаться. Сынок заметно расстроился.

Предложила ему поиграть в «прятки», чтобы отвлечь. Прятаться Кирилл любил. Он прятался в шкаф, за шторку, даже за большие мягкие игрушки, и всегда радовался, когда я его «находила». Найти хихикающего сынишку, который закрылся большим плюшевым медведем и зажмурил глазки, было не сложно. Но я всегда долго его «искала», вызывая у него ещё больший смех.

Обычно Кирилл не убегал из игровой. Но стоило мне отвернуться, как я услышала, что мой шалунишка выбежал из комнаты. Сейчас, когда Ангелины не было, Кирилл стал свободнее себя ощущать. Я заглянула в спальню: Кирилла в ней не было, ни за шторкой, ни под кроватью. Рядом была смежная комната, предназначенная для меня, но так как я спала вместе с Кириллом, то она пустовала. Кирилл туда никогда не заходил, но решила проверить на всякий случай. Кирюши и в ней не было. Неужели он убежал на первый этаж?

Поблагодарила всё на свете, что Ангелины нет в доме, так как она ужасно не любила, когда ребёнок «путался у неё под ногами». Кирилла в гостиной тоже не оказалось. Большая спальня стояла закрытой, и попасть в неё Кирилл не мог. И ведь притих, что на него совсем не похоже!

А вот дверь в кабинет, где обычно работал Роберт, была чуть приоткрыта. Кириллу нравилось туда заглядывать. Неужели сынуля спрятался там?

В кабинете я была несколько раз. Первый, когда подписывала документы о приёме на работу, а потом заходила, когда Кирюша не хотел отпускать Роберта. Несмотря на все мои представления о солидности, массивности и мрачности подобных мест, кабинет в доме Щегельских был небольшим, светлым и, я бы сказала, достаточно современным.

Осторожно толкнула дверь.

– Кирюша? Где мой Кирюша?

Прислушалась. Тихо. Решила всё-таки посмотреть за портьерой. Осторожно прошла по мягкому ковру к окну. Даже портьеру отодвинула.

Нет никого.

Оставалась кухня. К Римме Альбертовне он мог спокойно заглянуть.

Собиралась выйти из кабинета, в который зашла без разрешения (надеюсь, меня за это не накажут), как взгляд случайно зацепился за безупречный порядок на рабочем месте. Но поразило не это. На столе, в позолоченной рамке, стояло чёрно-белое фото девушки. Любопытство пересилило. Подошла ближе и взяла рамку в руки.

На меня смотрела моя бабуля.

Улыбающаяся и молодая. Точно такой же карандашный рисунок висел у неё над кроватью, но бабушка никогда не говорила, кто его нарисовал.

Глава 26.

Очень осторожно ставлю рамку на место, и сама не своя выхожу из кабинета, прикрывая за собой дверь.

Это что же получается? Роберт был знаком с бабулей?

И не просто знаком, а хорошо знаком, раз она подарила ему свою фотографию, которую он до сих пор хранит.

Я настолько ушла в свои мысли, что совсем забыла, про сына. И когда Кирюша выскочил на меня из-за угла, чуть не подпрыгнула от испуга.

– Кирюша! Напугал! Ты где был?! – воскликнула, пытаясь прийти в норму. – А ну, иди сюда!

Но сынок заливисто засмеялся и побежал от меня.

– Осторожно, торопыжка! Не упади, – сказала ему вдогонку.

Но в ответ лишь услышала, как затопали маленькие ножки.

Весь день не могла сосредоточиться ни на чём. Из головы никак не выходила фотография, которую я заметила совершенно случайно. Теперь вместо страха перед Робертом мной владело неудовлетворённое любопытство.

Ведь я считала, что бабуля просто нашла в интернете информацию о семье Мартина и из этого сделала свои выводы. А оказывается, она лично знала Роберта. Вот откуда взялось её «заморыш»! Ба знала, что родители Мартина жили в Нью-Йорке.

Ну, бабуля! И почему она мне ничего не сказала?

«Екатерина Петровна не любила распространяться о себе и о своих планах», – вспомнила слова Зимина.

Значит, и Зимин не владеет этой информацией. Но тогда о Роберте должен был знать Лехман! Или он тоже молчал? Ведь Виктор повторял практически то же, что говорила бабуля. В конечном итоге я ещё больше запуталась.

Единственным, кто мог сейчас ответить на все мои вопросы, оставался сам Роберт. Но задать ему их, значит, автоматически назвать себя Вероникой Рябининой.