Нью-Йорк

– Да, – кивнул тот. – Это мой брат Паоло.

На похороны в город съехалась вся семья. Пришли друзья и соседи. Священники тактично выразились о Паоло как о возлюбленном сыне и заботливом брате, который пал жертвой неизвестных гарлемских бандитов. Все знали правду, но никто не сказал.

В Рождество семья собралась на Лонг-Айленде. Сальваторе рассказал Терезе о трагедии, но в гости не пригласил.

Анджело был бледен. В холодную погоду мать не выпускала его из дому, но он не унывал.

– Скучно только ужасно, – сказал он брату.

Ему удалось собрать кипу газет и журналов, включая не самые свежие; махнув рукой в их сторону, Анджело сообщил, что прочел их все.

Дядя Луиджи усмотрел в этом удобный случай навести свое финансовое колдовство и долго беседовал с Анджело о вложении его средств. Странно, но тот сказал: «Наверное, ты прав. Я так и сделаю». И битый час внимательнейшим образом слушал дядю, время от времени серьезно кивая. «Вот только вкладывать мне почти нечего», – признался он, но, когда дядя спросил, сколько у него есть, ограничился улыбкой и словом «немного».

– Он вылитый я! – восхищенно воскликнул дядя Луиджи. – Никогда не говори, сколько у тебя есть! Пусть гадают!

Что касалось помощи дяди Луиджи в финансовых операциях, то он, по словам Анджело, мог свести его с надежным человеком, который купит любые акции, но решать Анджело будет сам. Он так спокойно сообщил об этом, что произвел впечатление на Сальваторе. Братишка мужал.

Джузеппе с женой упросили Анджело оказать им небольшую услугу. Им понадобилась красивая вывеска с названием фермы. Анджело не любил работать на заказ, но согласился и в Рождество преподнес им подарок. Он взял у них доску, выбелил и синими буквами написал «Ферма „Чистые Воды“», добавив маленькое изображение усадьбы, которая плывет в синем море, как Ноев ковчег. Вывеска вышла такой оригинальной и броской, что они пришли в щенячий восторг. Сальваторе видел, что Анджело польщен и доволен таким вниманием к его искусству.

Но через два дня после Рождества Анджело сказал, что ему нездоровится, и пролежал все время, пока Сальваторе гостил на ферме.

В третью неделю января, когда Сальваторе снова приехал повидать родителей, прибыла и Тереза с кузиной – на велосипедах. Визит стал большим достижением. Тереза была вежлива и почтительна с его родителями. «Сразу видно, что из приличной семьи», – заявила мать. Сальваторе заметил и ее ласковое обращение с Анджело. Она села рядом и принялась развлекать его разными смешными историями.

Анджело выглядел немного лучше, а кашель почти прошел, но он все еще был очень бледен и почти не выходил, предпочитая сидеть в большом кресле. Впрочем, он был весьма деятелен. Сальваторе заметил на столе вырезки из финансовых газетных разделов, кое-что было обведено красным. Там же лежали наброски фасада для местной пекарни. Когда Тереза предложила кое-что поправить, Анджело внимательнейшим образом всмотрелся в эскиз и тихо ответил:

– Нет. Это не то, что мне нужно.

Тереза на миг обиделась, но потом улыбнулась и весело бросила, что пациенту виднее, чего он хочет.

После этого Анджело сказал, что хочет нарисовать два портрета: ее и кузины – в подарок на память. Девушки с удовольствием согласились, и Сальваторе, пока девушки позировали, пошел проведать Джузеппе. Потом они с Терезой прогулялись до берега и обратно, а кузина составила компанию Анджело. По пути Тереза сообщила, что скоро снова приедет в город.

Когда девушки отбыли, он застал Анджело в состоянии задумчивости.

– Как по-твоему, я когда-нибудь женюсь?

– Конечно женишься, – сказал Сальваторе.

– Может быть, – неуверенно кивнул тот. – Я думаю, Сальваторе, ты должен жениться на Терезе! – вдруг выпалил он. – Как можно скорее.

– Сначала нужно, чтобы она согласилась. И ее родители. – Тут Сальваторе рассмеялся. – А тебе, наверное, надо жениться на кузине!

Но Анджело, к его удивлению, остался предельно серьезным.

– У них хорошая семья, – тихо произнес он.

Через несколько минут о том же заговорила мать:

– Не упусти Терезу, Тото. Она тебе самая пара.

– Может быть, мама, – ответил он, продолжая ломать голову, как угодить ее близким.

Спустя две недели, в пятницу, Сальваторе вернулся с работы и обнаружил, что его поджидает высокий, худощавый человек лет пятидесяти. Черное пальто было застегнуто до самого горла. Он протянул Сальваторе визитку.

– Я адвокат, – объяснил он. – Представляю вашего покойного брата Паоло Карузо. Моей фирме поручено распорядиться его имуществом. Мы можем пройти в дом? – Когда они поднялись в квартиру, адвокат спросил: – Известно ли вам состояние дел вашего брата?

– Я даже не знал, где он живет, – признался Сальваторе, пожав плечами.

– Он переехал. У нас, кстати сказать, его одежда. У меня еще нет заверенной копии завещания, но он сохранил за вами все оставшееся имущество.

– За мной? А как же остальные родственники?

– Его воля изложена совершенно ясно. Я дам вам знать, когда все будет сделано. Вам придется прийти в офис, чтобы покончить с формальностями. – Он сделал паузу. – Там больше десяти тысяч долларов.

– Десять тысяч? Мне?

Адвокат улыбнулся краешком рта:

– В завещании вы значитесь как «Сальваторе Карузо, мой брат и верный товарищ». Он пожелал, чтобы все досталось вам.

Гостя у родителей в воскресенье, Сальваторе решил молчать. Пусть это суеверие, но, пока он не получит деньги на руки, не следует испытывать судьбу.

Он уже решил, как поступить с деньгами. Джузеппе обустроился. За родителями присматривали, а если что-нибудь понадобится – он обеспечит. Мария вышла замуж и ни в чем не нуждалась. У дяди Луиджи было все, что он хотел, а что касалось его инвестиций, то одному Богу известно, чего они стоили. Остался Анджело. Деньги позволят ему позаботиться о брате.

Справедливость такого решения подтвердилась в тот же день.

Тереза с кузиной приехали с очередным визитом, и Сальваторе, пока кузина общалась с Анджело, повел ее к Джузеппе и родителям. Они поболтали о семейных делах, после чего разговор переключился на Анджело. Сальваторе отметил, как при упоминании его имени двое ребятишек брата переглянулись и завопили: «Дядя Анджело!» Потом покатились со смеху. Жена Джузеппе объяснила:

– Анджело помогал им делать уроки, а заодно рисовал картинки.