Нью-Йоркское Время

– Ты хоть понимаешь? Ты хоть понимаешь, кто ты для меня? Ведь у меня больше никого нет… никаких надежд… никого… А ты… ты…

В груди Алексея сладостно защемило, дышать стало легче. Словно плиту отвалили. Силы возвращались, по телу растекались теплые живительные струи. Потому что прекрасна в этот миг была Лиза, прекрасна в своих бабьих слезах. И плечи ее вздрагивали по-детски трогательно, и длинный свитер скрывал ее колени, и на новом ботике развязался шнурок.

– Ну что? Что ты улыбаешься? – сказала она обиженно. Всхлипывая, встала, шагнула к нему.

Он ощутил слегка покалывающую шерсть ее свитера, ее пальцы в своих волосах, ее мягкие груди. Ее…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

Пустынно было в комнате, где на полу у холодной стены лежал матрас. На матрасе, под одеялом застыл Михаил. Иногда он открывал воспаленные глаза, и в воздухе прыгали миллионы маслянистых капелек. Это густое колышущееся марево Михаил видел все три дня, когда из пульверизатора «задувал» огромный офис.

Раздался телефонный звонок. Рука Михаила, выпроставшись из-под одеяла, потянулась к телефонной трубке.

– Михась, это я. Спишь еще?

– Нет, – буркнул Михаил, пытаясь узнать голос.

– Кажется, плохи дела. Карбюратор ни к черту.

– А-а… – Михаил подтянулся на локте. Узнал голос автомеханика и сквозь марево будто увидел свой «олдсмобиль» в мастерской. (Оставил там машину, чтобы проверили, почему так много расходуется бензина).

– И что же теперь? – спросил он.

– Нужно покупать новый. Сто пятьдесят долларов. Но для тебя – сто двадцать.

Михаил засопел. Вчера понадобилось заменить свечи, сегодня – карбюратор. Что – завтра?

– Ладно, черт с ним, заменяй. Когда будет готово?

– Подходи через пару часов.

Михаил прислонил подушку к стене, включил телевизор, и в комнату ворвался Нью-Йорк, шумный, счастливый Нью-Йорк, озабоченный новогодними покупками: джипами, биржевыми акциями, путевками на Карибы.

Михаил безразлично смотрел на экран. Все-таки правильно он поступил тогда в ресторане, отказавшись от пятисот долларов, предложенных Юрой. Потому что слишком грозно поглядывал из пяти овалов Бенджамин Франклин, словно желая напомнить, что «тюрьма» по-английски – «jail». А тюрьма – хоть, говорят, и комфортная, с сэндвичами и «пепси-колой», с телевизором и видеомагнитофоном – даже такая замечательная тюрьма вовсе не входила в его планы. Поэтому Михаил вернул Юре все пять соток, и мудрый Бенджамин Франклин произнес из овала одобрительное: «O`кей».

...Ангел-хранитель или, может, случайное везение до сих пор спасали Михаила от тюрьмы. Он всегда чувствовал над собою чье-то оберегающее крыло. На волосок от тюрьмы он был, когда вернулся из армии. Гражданская жизнь представлялась тогда жестокой, с такими же волчьими законами, что и в солдатской казарме. Ну и, разумеется, свобода. Долгожданная свобода при очень примитивных представлениях о ней.

...В кабаке они с другом Витькой избили одного мужичка. Точнее, бил Витька, а Михаил помог этого мужика вытащить из зала. Причина была пустяковая: из-за какой-то девки – она сначала танцевала с Витькой, что-то пообещала ему и вдруг закрутила с другим, похожим на упыря. Михаил держал двери пожарного выхода, а Витька безжалостно избивал упыря, применяя еще не забытые, хорошо отработанные в армии приемы десантника. Когда упырь рухнул, Витька зачем-то сорвал с его руки часы «Роллекс» – Витька всегда питал слабость к дорогим вещицам. Они сбежали по лестнице и скрылись в глухом яру, где знали все тропки-дорожки – в детстве там играли в «казаков-разбойников».

Под утро их из дому увезли в отделение милиции. Одиночные камеры. Избиения во время допросов. Опознания с понятыми. Михаила выпустили под расписку, а Витьку отвезли в СИЗО Лукьяновской тюрьмы. Витькина мать поседела за сутки. Если бы отец Михаила не предложил тому упырю и следователю ба-альшие деньги, то их с Витькой осудили бы по статье «Групповое ограбление, с нанесением пострадавшему телесных повреждений». Влепили бы лет по пять тюрьмы. Но пострадавший и следователь деньги взяли, и групповое ограбление превратилось в обычное хулиганство. Витька получил всего два года «химии» – принудительных работ, а Михаил выступал в суде как свидетель пьяной драки.

Нет, намеренно Михаил никогда не выбирал тюремные дороги. Но словно некая сила вела его опасными зигзагами. В паруса жизни дули ветры авантюризма. Ну, и всегда был уверен в том, что все для него благополучно обойдется. Интуиция подскажет. Ангел убережет.

…Он вышел из дома и направился к автомастерской. Сыпал мелкий снежок. Вид часто проезжающих полицейских машин почему-то смущал. «Все-таки ты правильно сделал, отказавшись от пятисот долларов», – шепнул ему в самое ухо Бенджамин Франклин.

…… …. ……………………………………………………………………….

– Плохи дела. Движок полетел, – сказал механик, бросил на Михаила быстрый взгляд.

В мастерской на полу лежали шины, домкраты, со стальных реек подъемников свисали цепи.

– Что значит – «движок полетел»? – недоуменно переспросил Михаил и посмотрел на свой «олдсмобиль».

У машины вид, конечно, допотопный. Зато в просторный салон умещались все инструменты и материалы. Не на горбу же их носить! К тому же за столь короткий срок Михаил успел прочувствовать эту громоздкую по нынешним меркам машину, свыкнуться с ее капризами.

– Как же так? Движок вроде работал нормально, только много расходовал бензина. Ты сказал, что нужно лишь отрегулировать зажигание и заменить свечи. Потом – поменял карбюратор. Теперь вот…

– Можешь сам проверить.

Михаил сел в машину. Двигатель завелся мгновенно, но вскоре заглох. И так – несколько раз.

– Говорю тебе, движок накрылся.

– А если поставить новый?

Механик отрицательно покачал головой:

– Овчинка выделки не стоит. Ты почем эту колымагу купил? За двести долларов. А заменить движок стоит тысячу. Лучше ее выбросить и купить новую… Кстати, могу тебе помочь выгодно избавиться от этого железа.

...Приблизительно через час они возвращались с «джанк-ярда» (место, где принимают негодные автомобили на запчасти и металлолом). На коленях у Михаила лежали две металлические пластинки – снятые номера, а в кармане куртки – пятьдесят долларов, деньги за сданную машину. Он хмуро смотрел перед собой в лобовое стекло. Не нравилась, ох, не нравилась ему эта сделка: неожиданно сломался отличный двигатель, а когда машину подтащили к «джанк-ярду» и завели, двигатель почему-то заработал. И почему-то слишком быстро владелец «джанка» согласился заплатить ему пятьдесят долларов. Н-да, надули его, как пить дать – надули. Жулье.

– Тебя подвезти домой? – спросил повеселевший механик.

– Да.

Снег валил крупными хлопьями.

– Видишь, что нынче творится в Нью-Йорке, – говорил механик. – Понаехали сюда рэкетиры из России, свои порядки хотят завести. Уже и на журналистов покушаются.

– На каких журналистов? – спросил Михаил.

– Ты что, парень, русских газет не читаешь? Недавно бегали за одним, ночью по кладбищу. Даже стреляли в него. Теперь этим делом ФБР занимается… Кстати, ты новую тачку думаешь покупать? У меня для тебя есть отличный «форд».