o 496d70464d44c373

– У тебя есть пилочка для ногтей? – спросил я Вашингтон.

– Естественно.

– Не знаешь, она эффективна как орудие самообороны?

– Никогда не пробовала.

– Тогда я лучше воспользуюсь настольной лампой.

– Ты чего? Диего ведь милый мальчик.

Да, он очень милый и отзывчивый. Он даже влюблен в мою лучшую

подругу. Но что это меняет, если мне неизвестны его истинные намерения?

Диего сидел напротив, на моей постели, а я был слишком слаб, чтобы

даже подать руку. О самозащите вообще говорить не приходилось.

– Ну что случилось? – пытался он выдавить из меня хоть слово.

– Пашечку-ключника закололи.

– Ни черта себе!

– А до этого он пытался убить меня.

– С этого места в деталях, пожалуйста.

– Диего, я очень устал, я в полной уверенности, что ты не на моей

стороне. Я понятия не имею, какие цели ты там преследуешь, но за этот

вечер я разучился тебе доверять. Можно я высплюсь, а ты уже завтра

кончишь свое грязное дело?

– Ты о чем, котенок? Доверять никому нельзя, но, поверь, я изо всех сил

стараюсь, чтобы даже неосознанно не причинить тебе боль. Ты думаешь, я

плохой?

– Я думаю, меня сейчас вырвет.

– Ладно, спи. Что случилось с Пашечкой, я выясню. И на кого он на

самом деле работал тоже.

– Почему ты здесь? Почему ты вернулся из отпуска?

– Я тебе подарок привез, как папочка из командировки. По сути я уже

давно должен был тебе это презентовать.

Диего протянул мне какой-то предмет, завернутый в алый платок. Это

был пистолет. Он очень удобно лежал в моей руке, я сразу в него

влюбился. Так и заснул, прижимая к плечу. Заснул со словами из одной

170

хип-хоп песенки в голове: «У нее мягкая походка и большой пистолет».

Проснувшись днем, я твердо решил никуда из дома не выходить, ни в

какие приключения не ввязываться, просто рассекать по квартире с

голыми волосатыми ногами, в красном японском халате из сундука

неизвестной благодетельницы, есть много калорийной пищи и

доброжелательно улыбаться соседям.

Выйдя из своей комнаты в красном японском халате и с голыми

волосатыми ногами, я первым дело наткнулся не на кого-нибудь из

соседей, а на заплывшего жиром участкового. Сейчас лучше развернуться

и безмолвно, величественно удалиться обратно в комнату. Но он изрек:

– А это вы? Давненько не виделись. У меня тут неприятное дело

поблизости, вот решил заскочить, погреться.

– Давненько, – сказал я, брезгливо пробуя слово на вкус.

Рукопожатие: моя рука инородна в его потной ладони.

– Какое у вас неприятное дело поблизости?

– Ритуальное убийство.

– Ритуальное? Пойдемте на кухню, выпьем чая. Так ритуальное,

говорите?

– Какого-то парня начинили газом из баллончиков с краской. Знаете,

этими баллончиками еще стены разрисовывают.

Мне стало дурно.

– Тело уже увезли? – спросил я.

– Нет, там сейчас следственная бригада.

– А можно пойти посмотреть?

– Уж поверьте, это не самое приятное зрелище…

Тело ди-джей дрона лежало на фоне обшарпанной голубоватой стены

неподалеку от нашего дома. Я, естественно, и вида не подал, что он мне

знаком. Живот у парня неестественно вздулся, и то и дело раздавался

свистящий неприличный звук. Это убиенный все еще пердел газом из

баллончиков.

– Какая унизительная смерть, – сказал я участковому.

– Да ладно. Он же мертвый, ему все равно.

Я укутался в каракулевый жакет. Было очень холодно, моросил

171

неприятный дождик. Тело ди-джей дрона покоилось на ложе из каких-то

листовок.

– Что это такое? – уточнил я у кого-то из следственной комиссии.

– Приглашения на выставку. Парень, наверное, разносил их, пока его не

убили.

– Разрешите посмотреть?

– На вернисаже как-то раз, – тихо пропел человек, отворачиваясь.

Я взял приглашение за самый краешек и пробежал глазами. Выставка

должна была состояться со дня на день в популярной галерее на 1-й

Тверской-Ямской. Вдруг ди-джей дрон о чем-то догадался и хотел вручить

одно из приглашений мне? На оборотной его стороне красовался

загадочный вензель, по стилю подозрительно напоминавший граффити из

ГМИИ.

«Галерея «Ржавь&Коромысло» имеет честь представить. Проект

«Кровь». Художник Инга Иззалиева».

Все мои планы на счет высококалорийной пищи и доброжелательных

улыбок пошли прахом. Оказалось, что ди-джей дрона знали все в квартире

№44, и меня то и дело вызывали на кухню как единственного свидетеля

его печальной кончины. Со мной заговаривали какие-то незнакомые хиппи

и рэпперы, почему-то сердечно соболезнуя, по телефону позвонила

сумасшедшая журналистка, вознамерившись написать об этом случае

большую статью, а участковый, который не спешил обратно на службу, без

перерыва бубнил о своей сорокалетней дочурке.

Приглашение на выставку получили все кроме меня. Не могу сказать,

чтобы меня это очень задело.

– А как он пукал? – интересовалась Вашингтон. – Очередью?

– Что ты такое несешь? – пыталась пристыдить ее Крис, которую смерть

ди-джей дрона, действительно, опечалила. После вчерашней сцены она

была очень тиха и подавлена.

– Милая, я столько за свою жизнь повидала, что только нелицеприятные

детали помогают смириться с горечью утраты. Ну, так как он пердел?

– Он скорее посвистывал, – я еле сдержал приступ смеха.

– Посвистывал? Как на рыбалке? То есть отстраненно, как бы между

172

делом?

– Вашингтон, ди-джей дрон умер – естественно, что пердел он после

смерти отстраненно и как бы между делом.