О чем молчат подростки..

Закрываю лицо руками и, растолкав всех стоящих около выхода к лестнице, убегаю на первый этаж. Запираюсь в служебном туалете и, сев на унитаз, закрываю рот рукой и наконец, даю волю своим эмоциям. Мне больно. В горле возникает дичайшая боль, когда я сдерживаю свой крик. Я кусаю свою руку, бью себя кулаком по ноге, лишь бы как-то успокоить свой пыл, но это оказывается бесполезным. Мне плохо и больно одновременно. Если кто-то сейчас захочет меня избить, я даже не буду протестовать этому..

Достаю сотовый телефон и в истерике звоню маме.

– «Алло..?»

– Мам, мне нужна твоя помощь... Мне очень плохо, приезжай скорее..

– «Что случилось, Реджина?? Тебя вырвало?!»

– Нет, мам.. блин.. какого чёрта ты меня не понимаешь?!?! – ору я ей в трубку.

– «Хорошо, хорошо, я сейчас буду.. Просто скажи мне, где тебя забрать..??»

– В школе!! В служебном туалете...

Чувствую, что дальше я точно не смогу с ней разговаривать и бросаю трубку. Свернувшись калачиком, поджав и обняв свои колени, я лежу на грязном полу, в грязном туалете. Моё сердце колотиться так, будто сейчас остановится. Слюни, сопли всё идёт рекой и мой внешний вид желает сейчас оставлять лучшего..

****

– Ребята сказали, что она прижала Мэдисона к стене, а затем к ним подошёл Ларри и началась потасовка между Реджиной и Беллой, – докладывает обо всём моей маме директор Миллер.

– Всё понятно, спасибо, что помогли вскрыть дверь. Сама бы я не справилась с ней.

– Поймите, мне, как директору этой школы, совсем не безразлично здоровье своих учащихся. Я, можно сказать, за каждого переживаю как за своего родного ребёнка. Именно поэтому я настоятельно рекомендую вам показать Реджину врачу.

Я лежу на заднем сидении в такси и сквозь открытое окно слышу их диалог.

– Ещё раз спасибо.

Как только мама направляется к машине, Миллер вновь её останавливает. Господи, как достал этот зануда.

– Миссис МакАльпин..

– Мам! – кричу я.

– Сейчас, Джина.. Вы что-то ещё хотели?

– Да, – Миллер лезет в папку полную документов, – совсем забыл отдать вам табель об успеваемости Реджины. Думаю, как только вы это увидите, вы сможете заняться её учёбой.

Мама внимательно осматривает лист, а затем выдаёт:

– Ничего не понимаю.. у тебя по физике выходит неуд.. Ты же ходила к мистеру Абрамсу на дополнительные занятия..

– Уважаемая, – обращается к моей маме таксист, – я, конечно, понимаю, что вы чего-то там не понимаете, но кроме вас у меня есть ещё другие заказы, на которые я не привык опаздывать!

Приподнимаю голову с сидения и смотрю на маму. Она направляется к двери. Садится и мы, наконец, уезжаем домой из этого ужасного места.

Всю дорогу мама смотрела в этот лист и иногда, сбиваясь от тряски в машине, водила пальцем от одного пункта в другой вдобавок приговаривая: « я ничего не понимаю..»

Понятное дело, что она сейчас в полнейшем недоумении. Всё это время она думала, что я учусь день и ночь. Из рук не выпускаю книгу.. да, я когда-то была такой занудой, но после переезда в этот город, после поступления в эту школу, после знакомства с ребятами, у меня появились совершенно другие увлечения и интересы.. Наверное, я почувствовала свободу, ведь маме сейчас совершенно не до меня. Она сейчас занята разводом с отцом, Элизабет и Джоном. Возможно, что в дальнейшем она захочет ещё одного ребёнка.. Тогда для меня не найдётся даже минуты свободного времени..

По приезду домой мама накормила меня супом и уложила в постель, предварительно сказав о том, что в среду Алисия и Лизи вылетают обратно. Эта новость обрадовала меня, потому что я слишком сильно соскучилась по маленькой Лиз. Наверное, она сейчас бы меня смогла поддержать своей милой улыбкой и большими зелёными глазами, а ещё, она бы, наверное, удивилась бы, увидев мой новый цвет волос. Она бы точно дала бы мне какую-то нелепую кличку и называла бы так до тех пор, пока мой цвет волос не стал бы прежним.

Лежу в кровати и не могу пошевелить даже пальцем на ноге. Тело ломит так, как будто я ваза, а меня случайно уронили и я разбилась вдребезги.. Чувствую, как меня вновь начинает тошнить. Мама периодически заглядывает в мою комнату, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке. Мне это уже надоело и поэтому в очередной раз, когда она решила заглянуть ко мне, я моментально притворилась, что сплю. Удивительно, но больше она ко мне не заходила.

К вечеру, когда я более менее оклемалась от тяжёлого утра. Смогла встать с кровати. Состояние до сих пор желает оставлять лучшего, но я точно знаю, как его подправить.

Вновь залезаю в заначки, которые оставила Алекс. Достаю один пакетик. Половину содержимого высыпаю на стол и прикрываю листком на тот случай, если маме вдруг взбредёт резко войти ко мне в комнату. Убираю всё обратно и принимаюсь за дело. Делаю маленькие дорожки. В этот раз они получились куда меньше, чем те. Наклоняюсь и резко вдыхаю сначала одну, а затем, не давая себе оклематься, также резко вдыхаю вторую. Рукой сметаю все крошки, что остались на столе. Затем, когда я ощущаю неприятное жжение в переносице, понимаю: мой прекрасный мир где-то рядом. Закидываю голову назад. Голова ходит кругом, а глаза пытаются сосредоточиться на одном объекте. Моё сознание говорит мне пока буквально через пятнадцать минут. Пытаюсь встать со стула, но спотыкаюсь о собственную ногу и прямиком «лечу» лицом в шкаф. На грохот прибегает мама, но не решается зайти в комнату, потому что я моментально притихаю.

– Джина, всё в порядке..?

– Да.. – уверено отвечаю я, хотя самой мне хочется дико ржать от этой ситуации.

Слышу, как мама уходит на первый этаж, а я продолжаю сидеть на полу и смеяться глядя на себя в зеркало. То, что я сейчас чувствую не описать просто так словами, но зато я знаю одно: сейчас мне как никогда хорошо. Я не чувствую боли в мышцах, не чувствую напряжённого состояния, не чувствую ровным счётом ничего и это действительно прекрасно.