О чём умолчал Мессия… Автобиографическая повесть
Шрифт:
– Ну, как же… А куда денешься? Потому, что это вещь неизбежная…
– Вот ты попал точно… в дырку! Потому, что…
– Если этого невозможно избежать, следовательно, необходимо попытаться изменить к этому своё отношение. – перебиваю я друга, заканчивая логически вытекающую очевидную мысль.
– Совершенно верно! Но этого почти никто не понимает! Вот, у меня рядом сосед по даче… «Ё# твою мать! эта сраная дача, бл#ть, опостылела: траву стричь – нету сил… да пошла она к #бени матери! Чего, я буду, тут, выращивать огурцы, когда могу купить свободно за копейки… " и так далее.
Я ему говорю: «Брось, в таком случае, эту дачу. Брось!» Не понимаю: как же можно всё это с ненавистью делать?!
Или, вот другой пример. Приходит сосед: «Слушай, Андрей, вот бы мне работу найти. Подсобил бы, что ли… подсказал, чего…» Ну, я ему подсказываю: мол, взял газету «Из рук в руки»… посмотрел, кому требуется… позвонил… сходил… туды-сюды. Он мне: «О ёлки! Дык, это ж, надо звонить… надо ходить…» Я оторопел: «А ты как хотел? По щучьему велению? Прости, но такое только в сказках бывает…»
– Скажи, Андрюш, а давно у тебя выработалось такое отношение к работе?
– Давно. Наверное, ещё в детстве. Я вспоминаю, что меня всегда охватывало такое тягостное чувство, если я чего-то не довожу до конца. Вот, не могу, прям!
Невольно, мои мысли переносятся в Питер, в небольшое кафе, где я работаю поваром. Жалуюсь Андрею на то, что зарплату на работе растягивают, выдают не вовремя, да вдобавок малюсенькими кусочками, как подачку. Однако, тут же, благоразумно спохватываюсь:
– И на том спасибо! – с ужасом представляя себя – безработного.
– Знаешь, я тоже жутко испугался, когда мой сын остался без работы. – делится своими переживаниями мой друг.
Cын Андрея живёт в Швейцарии. Обустроен полностью: семья, жильё, работа, машина…
– Недавно едем с ним по Женеве. – вспоминает свою последнюю поездку мой друг. – Проезжаем изумительное место, в самом центре города. Вдруг, он вялым голосом выдаёт, кивая головой налево: «Здесь мне предлагали работу…»
Я, в полном изумлении: «И – что?»
«Отказался: слишком далеко от дома.»
Проехав ещё квартал, сынуля вновь обращает моё внимание на помпезное здание с солидной вывеской одной известной на весь мир компанией: «Тут тоже предлагали…»
«…И?» – выдавливаю я из себя.
«Не понравилось»…
Я ошарашен. На некоторое время впадаю в задумчивость. Потом, обращаюсь к нему: «Но, ведь, ты, в этот момент, находился без работы, не так ли?»
«Естественно.» – соглашается сынок.
«Почему-же, в таком случае, не ухватился за первое попавшееся предложение?!» – недоумеваю я.
«А зачем? Я выбирал удобный вариант».
Вскоре, выясняю, что в первый год его пособие составляет порядка двенадцати тысяч долларов в месяц! Причём, из них, на оплату дома уходит около трёх тысяч.
«Ну, а если ты в течение года не найдёшь работы?» – интересуюсь я.
«Ничего страшного. – спокойно реагирует отпрыск. – На следующий год, размер моего пособия уменьшится на четверть. Жить можно…»
«Ну, хорошо – не унимаюсь я. – А вдруг и на следующий год ты не сумеешь устроиться?»
«Пап, – устало произносит сын. – В Швейцарии, для того, чтобы суметь НЕ НАЙТИ себе работу, нужно приложить невероятные, просто, фантастические усилия и обладать сумасшедшим упорством, что практически невозможно…»
– Представляешь? – обращается Андрюша ко мне. – Почти, как в том анекдоте, про сто злотых…
– Не слыхал. – признаюсь я, вынуждая своего товарища поделиться новой байкой.
Сто злотых
В маленьком польском городке, в котором всего один-единственный банк, мужчина намеревается положить на счёт сто злотых.
– Позвольте узнать, – интересуется он у служащего. – если мне, к примеру,
срочно понадобятся деньги, я могу их у вас забрать?– Конечно-же! – вежливо отвечает клерк. – Пан в любое время может прийти в наш банк и забрать свои деньги!
– А скажите: если ваш банк вдруг завтра сгорит, кто вернёт мой вклад? – переживает клиент.
– Пусть пан не переживает по этому поводу. – успокаивает мужчину работник банка. – Если этот банк сгорит, Ваши сбережения останутся. Пану всего лишь, необходимо будет поехать в районный центр и в точно таком же банке получить свои деньги.
– А если и тот банк сгорит?
– Ничего страшного: в этом случае, пану достаточно будет поехать в центр воеводства и там ему в банке всё вернут до мелочи.
– Ну, а вдруг, предположим: и он сгорит? – не успокаивается мужичок.
– Не стоит волноваться: пан поедет в Варшаву, в Центральный Банк страны, и там ему возвратят всю сумму.
– А если и Центральный банк сгорит? – интересуется дотошный клиент.
– Пан зря переживает… Пока у нас есть такой надёжный старший друг, как Советский Союз, можете быть спокойны: Ваши сбережения не пропадут.
– Ну, а вдруг, и Советский Союз завтра развалится?
Служащий банка, и с укоризной наклоняется к своему соотечественнику:
– Пану жалко ста злотых на такое святое дело?!
Так говорит Андрюша…
По пути к дому, нам попадается небольшой пивной ларёк. Я обращаюсь к товарищу:
– Может, возьмём пару бутылочек?
Андрей, выразительно подняв кверху указательный палец:
– Сколько безумных пьянок и безобразий начиналось с невинного предложения: «А давай, возьмём бутылочку пивка?"…
О вкусной и здоровой пище
Впервые настоящего пива мне довелось попробовать в Минске, в гостях у моего друга. Было это в начале 80-х годов прошлого века. Помнится, я тогда искренне изумился. Оказывается, оно – прозрачное! Это во-первых. А во-вторых – вкус…
– Послушай, а чем-же, в таком случае, угощал нас Арон, что сидел напротив крытого рынка?! – не выдержал я, обратившись скорее к самому себе, нежели к товарищу.
Некогда, в пору «развитого социализма», главной «достопримечательностью» Крытого рынка являлся бухарский еврей Арон, которого неизменно – зимой и летом – можно было видеть торгующим пивом, либо квасом. Рядом со своей неразлучной спутницей – жёлтой бочкой, на которой кем-то из нашей ребятни огромными буквами было выведено: «АРОН – БЛОНДИН». Казалось бы, ну совершенно безобидное словосочетание. И только переведя взгляд на самого хозяина – копчённого и чёрного как смоль – до вас доходил истинный смысл написанного. Однако, он совершенно не обижался и нисколько не предпринимал попыток – стереть написанное слово. Глядя на него можно было подумать, что ему не то, чтобы лень взбираться на бочку, но просто, весь мир ему, что называется, «до лампочки». У него был постоянно один и тот же умилительно-равнодушно-приветливый взгляд, словно он только что обкурился анаши. Пиво его было всегда мутным, отвратительно тёплым и разбавленным (впрочем, равно как и квас), но это обстоятельство нисколько не подрывало его авторитета. Никому и в голову не приходила мысль оскорбить или обидеть его, поскольку других бочек с пивом в городе я что-то не припоминаю. Казалось, что он жил в совершенно ином, оторванным от реального, мире, и только реальная жёлтая бочка на колёсах являлась той нитью, что связывала его с остальными обитателями планеты. Словом, уникальная была личность. Можно сказать, «кусочек бухарской Одессы».