О детях и прочей нечисти

– - Во время беременности было трудно найти мужа, тем более после громкой истории с изгнанием Азамата. Пришлось скрыться в уединении, благо при тех печальных обстоятельствах это никого не удивило.

– - Значит, ребёнка ты прячешь?
– - Азамат тоже устал от танцев вокруг да около и посерьёзнел.
– - Где?

Алансэ мило улыбается.

– - У родственников. Не найдёшь.

Азамат щурится и поджимает губы.

– - Вообще мы бы хотели удостовериться, что он существует, -- говорю.

Она подталкивает мне по столу снимок мальчика лет десяти, настолько похожего на Азамата, что мог бы быть и самим Азаматом.

– - Снимок старый, -- говорю, -- и по-моему, это и есть Азамат.

– - Я сделала эту фотографию собственноручно в начале осени, -- холодно сообщает Алансэ.
– - Но если вам угодно мне не верить, что ж, посмотрим, поверит ли Совет Старейшин.

– - Я что-то не поняла, так трудно сказать, где мальчик живёт?
– - удивляюсь.

– - Она думает, – - говорит мне Азамат на моём родном, -- что мы его убьём.

– - Чего?! С дуба рухнула, что ли?

Азамат хмурится.

– - Не понял, что ты сказала, но некоторые люди так делают, чтобы... э-э... сохранить репутацию.

Я хватаюсь за голову. Эти дикари!!!

– - Ты можешь как-то её убедить, что не станешь убивать ребёнка?

– - Не думаю.

Алансэ с интересом, а Алтонгирел нервно наблюдают за нашим общением.

Тяжело вздыхаю. Насколько я успела изучить муданжцев, они не слишком рады бывают приютить у себя детей родственников. Либо она им за это платит (в чём я сомневаюсь), либо просто врёт. Азамат, похоже, пришёл к тем же выводам.

– - Давай её порасспрашиваем с твоими травками, -- говорит он Алтонгирелу на всеобщем. Алансэ хмурится -- видно, что-то поняла, но не всё.

– - Не думала, что у тебя поднимется рука на женщину, -- встревожено говорит она Азамату.

– - Успокойся, мы не причиним тебе вреда, -- миролюбиво отвечает тот.
– - Я просто хочу удостовериться, что ты говоришь правду про мальчика.

Алтонгирел тем временем исчезает в недрах дома и возвращается с двумя мешочками чего-то сушёного. Из одного он аккуратно отмеряет две чайных ложки и заваривает их кипятком из водогрейки, помешивает, любовно отцеживает через ситечко твёрдую фракцию и даже добавляет холодной воды, чтобы дама не обожглась. Затем ставит пиалу с розоватой жидкостью перед Алансэ и выжидательно опирается на угол стола. Алансэ внимательно рассматривает его, потом меня, Азамата и дверь за широкой Азаматовой спиной.

– - В случае моей смерти будет опубликовано письмо, где всё рассказано, -- наконец сообщает она.

– - Излишняя осторожность, -- улыбается Азамат.
– - Я не стану убивать мать своего ребёнка. Но, согласись, я должен быть уверен, что ты не блефуешь, прежде чем выполнять твои требования. Всё-таки я много лет проводил операции с заложниками.

Алансэ поджимает губы и наконец решается -- одним глотком осушает пиалу.

Алтонгирел ставит на стол маленькие песочные часики с разноцветным песком, который насыпает красивые абстрактные картины. На торце выгравировано "Помни каждую минуту. Эц.". Пока время идёт, духовник нашёптывает что-то, водя руками над головой дамы.

Когда песок заканчивается, я перевожу взгляд на Алансэ. Она откинулась на спинку стула и, прикрыв глаза, рассматривает край стола. Лицо у неё спокойное и расслабленное. Алтонгирел наклоняется к ней и спрашивает:

– - Как умер твой отец?

– - Несчастный случай на охоте, -- тут же отвечает Алансэ, потом добавляет: -- но я думаю, что его нарочно застрелили.

– - Приятный, видимо, был человек, -- говорю.
– - Под стать дочке. А к чему этот вопрос?

– - Проверяю, дошла ли она до кондиции, -- поясняет Алтонгирел.
– - Ну, спрашивайте.

Я предоставляю слово Азамату.

– - Итак, напомни мне, Алансэ, зачем ты здесь?

– - Хочу слупить с тебя за ребёнка, -- меланхолично отвечает дама.
– - Запоздало, конечно, но ещё можно.

– - Чьего ребёнка?

– - Твоего! За мужниного я уже с него получила, хватит на безбедную старость.

– - Мой ребёнок жив?

– - Живёхонек. Что ему будет-то...

– - Где он?

Алансэ секунду мешкает, потом всё-таки отвечает:

– - В приюте для безродных, где ему и место.

Азамат угрюмо кивает, его подозрения подтвердились.

– - В каком именно приюте?

– - Хромого Гхана на Сиримирне.

– - Кто кроме тебя знает о ребёнке?

– - Ну, Гхан, естественно.

– - А сам мальчик знает, кто его отец?

– - Нет, но тут одного взгляда достаточно.

– - Хорошо... Где ты держишь письмо, в котором рассказано о ребёнке?

– - Нет никакого письма, я это сказала для подстраховки.

– - А вообще какие-нибудь обличающие записи ты делала?

– - Очень мне было нужно! И так раз в год езжу в приют заплатить Гхану за молчание, уже не знаю, какой предлог выдумать, ещё не хватало обличающие записи дома держать!

– - Спасибо, -- Азамат кивает.
– - Это всё, что я хотел узнать. Алтонгирел?

– - Погоди, я ещё спросить хочу, если ты не против, -- говорю.
– - Алансэ, почему ты всё-таки сохранила ребёнка?

– - Знающий сказал, что Азамат вернётся очень богатым. Не сказал только, как долго ждать, шакалий потрох.

– - Это больше похоже на правду, -- кривлюсь я.

– - Как ты предлагаешь с ней поступить?
– - спрашивает Азамат у духовника, который занялся завариванием снадобья из другого мешочка.

– - Подчищу ей память, -- буднично отвечает Алтоша.
– - Чтобы никаких воспоминаний о ребёнке. Хочешь, что-нибудь внушу?

– - Как ты собираешься это делать?
– - удивляюсь я. У нас на Земле в принципе есть технологии, но они все связаны с нейрохирургией, сложными синтетическими веществами и громоздким оборудованием.

Алтонгирел смотрит на меня с высокомерной ухмылкой.

– - Я не просто так один из лучших духовников на этой планете. У меня свои методы.

Ну ладно, если это дела духовные, то я в них ничего не понимаю...