o f2be50149fb33788

Не по норвежски темноволосый и невысокий лейтенант ,жестом

без слов, дал команду своим бойцам . Те так же,как и появились,

мгновенно исчезли с нашей палубы . Мы кинулись к бортам.

Одному нашему моряку даже повезло получить в нос чем-то

весомым. Он потом клялся, что успел разглядеть предмет. Это

была поддернутая снизу абордажная кошка на прочном тросике

,который вскользь задел его по руке . Кошка и трос были покрыты

черной резиной ,что и спасло нос нашего друга от большого

ущерба . Мы же успели увидеть , удаляющиеся плоскодонные

катера по одному от каждого борта . Двигались они почти

бесшумно - с низким, ровным гудением.

"Устиныч ,поднимись." - позвал старпом из штурманской рубки.

Боцман недоуменно пожал плечами и направился к адресату. "Чего

с рыбой то делать?" "Жалко, пропадает добро!" - тоскливо

толковали матросы. " Слышь, Паганель, ты бы сходил ,студент, в

рубку. Пусть хоть старпом скажет, что делать."

Старпом Кондратьевич был вполне свой мужик. Сам из

старинной , поморской фамилии, прошел он путь от матроса до

старшего штурмана ,однако князя из себя не строил , поскольку не

из грязи произошел. Поморы - народ свободный ,с чувством

собственного достоинства, не испорченный веками крепостного

рабства. Но,сейчас не об этом.

Поднявшись по трапу, я подошел к входу в штурманскую рубку.

И тут я услышал нечто. На борту нагло свистели и не где - нибудь ,

а в святая святых - на капитанском мостике. Причем свист был

мастерски виртуозным. Поясню,что свист на бортах парусных

кораблей Флота российского, еще со времен его отца-основателя

22

Петра Великого, был занятием строго регламентированным. По

приказу старшего офицера ,в штиль, старший боцман высвистывал

специальным ,чаще серебряным свистком попутный ветер.

Бездумное же насвистывание ,могущее вызвать нежеланный и

опасный шторм - строжайше каралось.

Я шагнул через комингс - высокий порог штурманской рубки.

Посреди рубки, наклонив голову (чтобы не зашибиться о

бронзовые переговорные трубки и прочие выступы

падволока(потолка) торчала линкольновская фигура краснолицего

майора. " Прифьет, как дала?" - поинтересовался норвежец ,

покончив с художественным свистом. Я замялся с ответом,

несколько офигев от столь пристального интереса к моей

гипотетической интимной жизни. Не дождавшись моей реакции

майор поманил меня указательным пальцем, изящной не по

телосложению руки.

Я с определенной опаской приблизился. Норвежец стоял

напротив донного эхолота . В темноте рубки работающий прибор

освещал наши лица зеленовато - фосфорическим светом.

Размеренное пикание посылаемого на дно моря эхо - сигнала

,ранее казавшееся мне уютно - убаюкивающим, теперь более всего

напоминало мне ритмы сердечной деятельности в

послеоперационной палате. Я покосился на своего визави . В

темном плаще-накидке, в мистическом полумраке затемненной

рубки, он почему-то напомнил мне незабвенного литературного

персонажа

графа

Дракулу

из

недавно

прочитанного(перепечатанного на машинке и с трудом

выпрошенного на одну ночь) романа Брэма Стокера. В том самом

месте где оголодавший граф,покинув уютный гробик ,на корабле

посреди океана с аристократическим изяществом расправляется с

экипажем.

Я невольно вздрогнул,почувствовав,как изящная рука мягко

легла мне на плечо. Неожиданно тихим приятным баритоном

норвежец запел: " We all live in a yellow submarine . Yellow

submarine. Yellow submarine." Я вдруг понял , что за мелодию

насвистывал , не чтящий морские традиции, этот флотский майор.

Один из незабываемых хитов легендарной четвёрки "Битлз" -

"Желтая подводная лодка."

23

Норвежец, тихо посмеиваясь, тыкал пальцем в подсвеченную

панель эхолота. Меня наконец осенило,всё это время его развлекал

небольшой,чёрный силуэт подводной лодки, плавно

покачивающийся на освещенном экране навигационно -

промыслового радиоприбора. Наверно его забавляло это забавное

для иностранца проявление "советского милитаризма" в рубке ,в

общем-то мирного промыслового судна. Чем обернётся для

экипажа нашего "Жуковска" непринуждённое веселье рыжего

норвежского майора на нашем мостике мне предстояло узнать

несколько позднее.

Из состояния легкой оцепенелости меня вывел шум шагов и

знакомое тяжёлое дыхание. На капитанский мостик поднимались

трое. Впереди с потертым кейсом Владлен , за ним боцман и

старпом Сава Кондратьевич.

"Да ,что уж теперь. Банкуем не мы " - одышливо бормотал

капитан ,тяжело преодолевая высокий порог - комингс. Кэп открыл

кейс и вывалил на штурманский стол , прямо на навигационную

карту с островом в середине , солидную горку разноцветных

"корок". Это были паспорта и медицинские книжки экипажа ,а так

же разнообразные сертификаты и квалификационные

удостоверения.

Свое капитанское удостоверение и сертификат с англоязычным

вкладышем Владлен аккуратно положил сбоку ,припечатав им

судовую роль ( список членов экипажа). Со стола соскользнул и

упал на палубу какой-то документ в красной обложке. Я

машинально поднял его - с фотографии гордо взирал на меня

боцман Друзь ,молодой со смоляными , с едва тронутыми сединой