o f2ea2a4db566d77d

177

пустых пространств между стволами и обещало лёгкое продвижение в любом направлении.

Путешественники мгновенно убедились, что это обман. Во все стороны от елей тянулись

тончайшие веточки, покрытые чешуйками – они преграждали путь, хватали за волосы и

одежду, вечно норовили укусить в глаз. Как ни хотели люди двигаться точно вперёд, деревья

постоянно искривляли траекторию их движения. Лес метил путников незаметными

паутинками, комарино лакомился их кровью и досадой. И вместе с тем дарил им здоровый

аромат хвои и стелил под ноги мягчайший игольный ковёр, такой толстый здесь, что даже не

верилось в земной покров где-то там на глубине. Всё вокруг похрустывало, отвечая

движениям людей.

Они шли на просветы в деревьях далеко впереди и наконец достигли поляны. Тут и

замерли синхронно, поражённые открывшимся видом. Напротив, за пределами свободного

пространства, примерно в двух километрах ходьбы, высилась стена соснового леса.

Однотонная буро-красная стена, давящая своим фантастическим видом. Илье, снявшему

очки, когда он вышел из ельника, чтобы протереть стёкла, сперва даже показалось, что

далеко впереди расположено какое-то древнее строение из тёмно-красного кирпича. Но вот

он пригляделся через линзы и вместе со всеми убедился, что перед ними лес.

–

Какого чёрта? – удивился Яков.

Карина Эдуардовна как-то мечтательно вздохнула и ответила:

–

Радиация. Это мёртвый лес.

– И вы хотите, чтобы мы туда пошли?!

– Надеюсь, это не понадобится. Мы пойдём вон туда.

И женщина указала направо, где посреди поляны торчали бледно-бежевые руины

одноэтажного, каменного здания. Остались только части стены, виднелся проём окна и

огромная, выгрызенная в кирпиче дыра на месте бывшей двери.

–

Что здесь произошло? – спросил Илья у матери.

–

Я, как и ты, впервые тут. Честно признаюсь, никакой информации об этом месте у

меня нет.

– Это, типа, мини-Чернобыль, что ли? – Вика продолжала смотреть на погибший лес.

Никто ей не ответил. Следуя за Кариной Эдуардовной, компания постепенно двинулась в

сторону разрушенного дома и по мере того, как приближались к нему, стали различать

пёстрые узоры граффити, покрывавшие остатки стен здания внутри. Ещё несколько шагов, и

они увидели нарисованного там симпатичного бобра с крестиками умножения вместо глаз.

Рядом со стилизованным зверем в белом облачке были написаны слова, которые он якобы

произносил: «Эти дрова мои», и стрелочка, указывающая вниз. Когда путешественники

подошли к дому вплотную и заглянули внутрь, никаких дров под изображением бобра они не

обнаружили.

–

Местная достопримечательность, выходит, - предположил Яша.

– Молодёжь всегда в курсе наиболее интересных мест в округе, - ответил ему Илья. –

Самая мифологически продвинутая часть общества, если разобраться.

–

А потом у них, продвинуто облучённых, родятся дети с бобровыми головами, -

вставила Вика и, чуть подумав, добавила, - И у нас теперь тоже.

Карина Эдуардовна тем временем изучала карту и возилась с компасом.

– Нам туда, - она указала на обычный лес за руинами.

–

Там граница, - сообщил ей Яков. – Блин, как я сразу не догадался! Вы перебежчица,

что ли?

–

Нет, Яшенька. Кладоискательница.

–

О, с этого места поподробнее, пожалуйста.

Старушка и участковый пошли вперёд, что-то весело обсуждая, а Илья задержал Вику

возле дома и спросил с участием:

–

Что тебе мама сказала?

–

Ты о чём?

178

–

Ну… про Симу.

–

Уж прости, но, по-моему, твоя мать переобщалась с психами. Утверждает, что Сима

жива, и я смогу встретиться с ней, когда вернусь в Москву.

– Даже не верится, что мы когда-нибудь вернёмся…

– А мне вот не верится, что мёртвые оживают. Чем вообще занимается твоя мать?

– На самом деле психология не основное её занятие. Мама – нейробиолог. Ты чего, она

дважды доктор наук, даже избрана членом Академии наук Норвегии. Правда, чем она

занималась последние два года, я мало представляю – мы совсем не общались…

Пока они, разговаривая, медленно шли за Кариной Эдуардовной и Яшей, те успели

достигнуть леса и скрылись из виду. Через некоторое время Вика с Ильёй тоже пересекли

лесную границу. Но здесь уже никого не было. Ни следов, ни звуков других людей. Сперва

они даже не поняли, что их попутчики исчезли, но скоро уже Илья встревожено аукал маму,

а Вика кликала Яшу. Никто им не ответил.

–

Смотри, - сказала вдруг девушка.

Она указала Илье вглубь леса, и, приглядевшись, тот заметил бетонные столбики и

проволочное заграждение, тянувшееся в обе стороны, покуда видел глаз. Прямо по курсу

зиял проход – кто-то порвал древнюю, ржавую до трухлявости проволоку и раздвинул концы

так, что в ограждении образовался удобный лаз. Был ли это Яков, они не могли знать. Пара

направилась к забору, преодолела его и остановилась по ту сторону.

–

Это и есть граница? – спросил Илья.

–

Тише… - приказала Вика. – Нет. До границы, судя по карте, ещё далеко.

–

Тогда что же?

–

Мы на чьей-то территории.

–

Вряд ли кто-то здесь…

Но Вика не дослушала Илью и пошла вперёд. Лес здесь был смешанный, с густым

подлеском, разглядеть что-либо впереди оказалось невозможно. Вика прислушивалась, но

посторонних звуков не различила. Их приятель со старушкой давно бы уже себя выдали. Тем

временем Илья нагнал девушку и зайдя немного вперёд, повернувшись к ней, сказал: