О мастерстве и героизме

Ведь, если мы примем во внимание смерть биологическую, тут всё станет ясно: мы все умрём, потом сгниём, наш разум уйдёт в небытие.

Но если впереди – небытие, то какая разница, как ты прожил свою жизнь, что ты делал полезного? Что не делал? Нет никакой разницы. Потому что ты ничего не вспомнишь, ты просто умрёшь и распадёшься на молекулы.

При таком научном подходе можно идти и смело ложиться на рельсы: всё равно ты умрёшь. Причинишь ли ты боль своим близким? Да, безусловно. Вот только и они умрут скоро, так же как и ты.

Естественно, религиозным деятелям этого не надо. Ведь тогда у них не будет паствы – некому будет проповедовать. Соответственно, они потеряют власть.

А власть, Путник, – сильнейший наркотик. Вкусишь раз – затуманит разум напрочь. Неужели ты думаешь, Путник, что ни один из правителей, сосредоточив в своих руках всю полноту тиранической власти, не предполагал, что его могут свергнуть, жестоко пытать и в итоге убить. Конечно, предполагал, но ничего не смог сделать. Потому что все они наркоманы. Ты видел наркоманов, Путник?

Это ужасное зрелище. Полная деградация личности и превращение в животное.

Наркотики убили тысячи людей.

Но власть, будучи самым сильным наркотиком, убила миллионы и убьёт ещё больше. С иглы не слезть.

Почему из правителей арабских стран никто не сдал власть добровольно (Сирия, Ливия, Египет)? Потому что они все наркоманы. И даже если у него в подчинении всего один солдат, но он исполняет приказы, то наркоман может жадно глотать последние капли власти.

И физическая смерть не так страшна, как потеря власти. Даже если это будет очень жестокая физическая смерть.

Потому что мозг отравлен наркотиками – властью.

А у порога уже новые наркоманы, пока ещё революционеры. Свободные, которые уже вкололи первую дозу.

И, как только старый правитель-наркоман будет свергнут, они первым делом заберут у него его наркотики и запустят механизм по-новому.

То же самое с религиозными деятелями.

Именно поэтому при всей своей положительности и доброте религия человечеству не сделала ничего хорошего. И это парадокс.

Многие войны были спровоцированы диктаторами-фанатиками.

А человек в обществе одинок. И даже самый распоследний расподонок стремится к прекрасному. Задумывается: «Что будет, когда я уйду, что после себя оставлю?»

И религия помогает индивидууму «спастись» перед угрозой смерти. Очистить свои помыслы. Для этого нужно соблюдать определённые заповеди, и всё.

Но так как религия – структура властная, то и, помимо добрых и хороших заповедей, накладывает другие обязательства на верующих.

Например, защищать эту самую веру. Ну а, как правило, лучшая защита – нападение.

Власть правителей даже в наше время держится на религии. Представьте: Африка, Ближний Восток, постоянные столкновения между разными религиозными конфессиями.

А как выгодно… Поставщикам оружия, например.

И вот представь, Путник, если убрать элемент культа смерти из каждой религии? Останется ли паства у жрецов? Останется ли власть? Людям нечего будет искать в этих псевдоучениях.

А сможет ли наркоман отдать свою власть?

Мы думаем, что нет.

Итак, Путник, я надеюсь, ты осмыслил предоставленную информацию. Ответь сам себе, Путник: ты желаешь освобождения?

Если да, то попытайся вспомнить свой первый день на этой земле.

Попробуй подумать над этим. Какое твоё самое раннее воспоминание?

Не правда ли, что в памяти всплывают какие-то неточные обрывки произошедшего. И, возможно, если бы родственники не напоминали тебе о них, они бы ничем не отличались от твоей фантазии или сна.

Но всё же что-то ты помнишь. Картины ломаны и не всегда понятны.

Моё первое осмысленное воспоминание относится к 2 годам моей жизни. Жили мы ещё в СССР. Мои родители получили квартиру от завода, на котором работали (в советское время можно было получить квартиру бесплатно, если ты слишком юн, Путник, и не знаешь об этом), и делали ремонт там. Всё по-простому.

Чтобы я не мешался под ногами, меня отвезли в деревню, а сами поехали в город производить ремонтные работы.

Но на месте мне не сиделось, и я сбежал от бабушки за мамой и папой. Естественно, мои маленькие шаги не могли угнаться за родителями, и я безнадёжно отстал. Сначала за холмом просёлочной дороги скрылись их спины, затем силуэты, и они ушли.

Я продолжал свой путь по дороге, которая вела к аэропорту (там же был автовокзал). Возле аэропорта меня встретила какая-то женщина, удивилась, что я, такой маленький, тут гуляю без родителей, и, как подобает законопослушной женщине, отвела меня в милицию.

Я отчётливо помню милицейскую комнату аэропорта. Милиционеры шутили. Кто-то даже принёс конфет. А мне, как ребёнку, было очень интересно там находиться. Это же был аэропорт!

Потом за мной приехали родные.

Дальше я не помню ничего чёткого. Бабушка и дядька рассказывали, как они обнаружили мою пропажу, как чуть не сошли с ума. Как дядя обшарил все колодцы в округе. Потом решил ехать на велосипеде в аэропорт.

Это уже я всё помню с их слов.

Но совершенно не значит, что этого не было. Наоборот, доказывает, что наша память не способна воспринять весь цикл событий, которые мы пережили в детстве.

Так, человек в старости уже многое не помнит из своего детства, молодости. Но, повторимся, это не означает, что детства у него не было.

А теперь попробуй вспомнить что-нибудь до твоего рождения. Что, уже интереснее? Ты думаешь, что до твоего рождения тебя не было? Ты ошибаешься, ты просто не помнишь. Точнее, помнишь, но не всё. Помнишь слишком разрозненно, скомканно. Эти отрывки памяти нельзя составить в какой-то определённый рисунок, но они отчётливо проявляются в твоих мечтах и снах.

Ты ведь просыпаешься иногда и понимаешь, что во сне было почти как в реальности? Конечно, такое бывает.

Ты постоянно ощущаешь, что где-то ты это уже видел, что всё это с тобой уже случалось. Дежавю.

Всё это не случайно, Путник.

Истина в том, что смерти нет.

Если бы учёные в своих изысканиях относительно биологической смерти были правы, то наша жизнь была бы бессмысленной.

Планете Земля уже 10 млрд лет. Это приблизительные числа, потому что история – наука не точная. В действительности история вообще не наука, но об этом – в другой раз.