О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

— Отлично. Подождете секунду?

Адольфо набрал какой-то номер на мобильном.

— Я нашел Дороти! – сказал он. – Она сейчас здесь, у меня… Да, она англичанка, и другим критериям она тоже соответствует.

Он выключил телефон и повернулся ко мне:

— Можете прийти на студию «Телевиса», в Сан-Анхель, завтра в семь утра?

— Да, – ответила я, испытывая некоторую неловкость. Для этого мне придется сказаться больной в «Пятой авеню».

— Великолепно. Вы будете играть лондонскую секретаршу Гавиоты, – пояснил он.

— Что-что? Кто это – Гавиота?

Адольфо ошеломленно взглянул на меня:

— Это, знаете ли, в «Очищающей любви»…

Я повернулась к Рикардо. Должно быть, я что-что неправильно поняла, но он тоже смотрел на меня растерянно.

— Это, знаете ли, сериал… – Адольфо начинал терять терпение. – Можете посмотреть его сегодня в семь вечера, хорошо? Если по существу, Гавиота уезжает в Лондон для управления текиловым бизнесом, а вы будете ее английской секретаршей – Дороти. Понятно? Завтра вам дадут ваш текст.

— Текст? – переспросила я.

Адольфо не мог говорить всерьез. Наверное, мне следовало упомянуть о том, что я на самом деле никогда раньше такое не делала. Я-то надеялась сыграть роль какой-нибудь «белой девушки, проходящей мимо на заднем плане».

— Да, у вас будет пара строк. Слушайте, вам работа нужна или нет?.. Это будет последняя серия, так что смотреть будет вся Мексика, – добавил он, явно считая это неопровержимым аргументом.

Нет, такая работа мне не была нужна. Но отказаться значило струсить, поэтому я согласилась.

В тот вечер, в семь часов, мы с Рикардо включили канал «Телевисы» – «Звездный», где сутки напролет крутили сериалы. А вот и она, бесящая меня женщина с кукольным личиком, та, кого Рикардо и вся Мексика считали красавицей. Меня аж передернуло. Над плантацией агав садилось солнце, и она сидела на земле, рыдая в живописной позе. На ней были белая блуза с оборками, которая выглядела соблазнительно, как будто вот-вот спадет с ее плеч, и юбка, как у мексиканской крестьянки.

Неужели я и вправду поставила себя в это ужасное положение? Только потому, что моей кошке понадобилось удалить камни из почек? Рикардо разразился хихиканьем, когда на экране вдруг появился рослый мужчина на коне. На нем была белая рубашка с расстегнутыми восемью верхними пуговицами, демонстрирующая блестящие кубики мышц на торсе.

«Родриго!» – Мексиканская красавица в изумлении открыла рот.

«Гавиота!» – крикнул он.

Рикардо повернулся ко мне.

— Завтра передай от меня привет своей начальнице.

У него была истерика от смеха, и я выключила телевизор.

Семь утра: студия «Телевисы» в Сан-Анхеле, исполинское бетонное здание на пересечении двух шоссе. Вход для посетителей находился под землей, рядом с парковкой. Там я встала в очередь на рецепции, как велел мне мой агент Адольфо. Теперь мне просто нужно было сказать название сериала, и мне выдадут пропуск. Как же он называется? Что-что такое про amor… «Destilando Amor». Точно: «Очищающая любовь».

Мне выдали пропуск и проводили к лифту. Когда двери открылись, я оказалась в комнате, полной работников службы безопасности и металлоискателей, как в аэропорту. Я положила сумочку на ленту конвейера и сняла серебряный браслет, перед тем как пройти через металлоискатель. Потом прошла еще через два поста охраны, и наконец меня пропустили в телестудию.

Куда теперь? На пропуске, висевшем у меня на шее, было написано «Студия 7». Я показала его охраннику, и тот помахал проходящей мимо крашеной блондинке с длинными кудрявыми волосами:

— Эй, Бланка, тут девушка идет в Студию 7.

Она остановилась и пристально посмотрела на меня:

— Вы, должно быть, Дороти. – Женщина улыбнулась и поцеловала меня в щечку. – Я руковожу съемками сериалов.

Ей, должно быть, было за сорок, и на ней был жакет хорошего кроя, открывающий ложбинку между грудей.

— Какая прелесть – маленькая англичанка. Как мило! – воскликнула она, имея в виду меня.

— На самом деле я из Австралии.

— Ой! – Похоже, она была не готова к такому повороту событий.

Но я быстро объяснила, что в Австралии говорят по-английски, а не по-немецки, и ее губы снова сложились в улыбку.

— Ох, милочка, да ведь это по сути то же самое, верно? Пойдемте-ка, вам нужно загримироваться, дорогая.

Мы прошли по внутреннему переходу, который вел из офисов в студии. Он был выкрашен в желтый цвет и выходил на просторную улицу, где не было привычных для Мехико грязи и хаоса и все люди и предметы сияли чистотой. Кругом были видны затейливые водоемы и цветы, распускающиеся в горшках, скамейки на двоих и увитые лианами арки, аккуратно подстриженные живые изгороди и кафе; повсюду суетились ухоженные, модно одетые люди. Мы были в каком-то параллельном мире.

Я последовала за Бланкой в ярко освещенный зал. Стены были увешаны гигантскими зеркалами, по периметру подсвеченными лампочками, как в голливудских фильмах о том, что происходит за кулисами театра. Стайка женщин в белых халатах сновала по залу – одни держали в руках чемоданчики с гримом, а другие были вооружены электрическими утюжками для волос и щипцами для завивки.

Бланка отдала распоряжения женщине в белом халате и исчезла. Меня подвели к одному из кресел, какая-то женщина начала покрывать оранжевой и желтой основой для макияжа мое лицо.

Я взглянула на лица, отражающиеся в зеркалах. Всех этих актеров я уже когда-то видела. Женщина в соседнем кресле, вероятно, играла одну из главных героинь: высокая блондинка с красно-белыми прядями в волосах. Ей завивали челку, добиваясь круглой формы. Может, это сестра Гавиоты? Между тем самой Гавиоты – звезды сериала, моей начальницы – еще не было видно. Напротив меня сидела пожилая дама – я узнала ее по фигуре. Она играла роль мудрой бабушки, вечно дающей советы молодому поколению.

К моменту, когда мои мучения наконец закончились, то есть почти через час, на моей коже был такой слой грима, что я едва могла двигать лицевыми мускулами, а от накладных ресниц слезились глаза, стоило мне моргнуть. Рядом со мной появился низкорослый человек с козлиной бородкой и глазами навыкате.

— Дороти? – уточнил он.

— Да.

— Идите за мной.

Он шел так быстро, что мне пришлось перейти на бег, чтобы не отстать. Мы поднялись по лестнице, а потом спустились в узкий коридор, комнаты в котором были пронумерованы, как в отеле.

— Ну, вот мы и на месте.

Мужчина вдруг остановился и открыл дверь с помощью карточки, висевшей у него на шее. Дверь комнаты номер 26. Там было тесно, как в конуре. Окон не было, только гардероб, стул в углу, зеркало и крошечный туалет.