О молитве Иисусовой и Божественной Благодати
Шрифт:
Конечно, все это чувственное… но вскоре приступить к изучению и усвоению духовной молитвы внутрь сердца еще не смею, по недостоинству моему и глупости. Жду часа воли Божией, надеясь на молитвы покойного старца моего. Итак, хотя я и не достиг непрестанной самодействующей молитвы в сердце, но, слава Богу, теперь ясно понимаю, что значит изречение, слышанное мной в Апостоле: Непрестанно молитесь».
Так, долгое время странствуя и непрерывно подвизаясь в молитве, Странник в конце концов сподобился обрести молитву умно-сердечную деятельную. Как и обещано отцами, соединение ума с сердцем происходит как бы «само собой». Вот как повествует об этом сам подвижник: «Так я и шел да беспрестанно творил устную молитву. Наконец… почувствовал, что молитва сама собой начала как-то переходить в сердце, то есть сердце, при обыкновенном своем биении, начало как бы выговаривать внутри себя молитвенные слова за каждым своим ударом, например: 1) Господи, 2) Иисусе, 3) Христе и пр. Я перестал устами говорить молитву и начал с прилежанием слушать, как говорит сердце; а притом как бы и глазами начал внутрь его смотреть, помня, как толковал мне покойный старец, как это было приятно. Потом начал ощущать тонкую боль в сердце, а в мыслях такую любовь ко Иисусу Христу…
Далее начало являться какое-то благотворное растеплевание
Проводя жизнь отшельническую в постоянной сердечной молитве, Странник спустя некое время возревновал об обретении высочайшего дара — молитвы самодвижной. И вот для этого оказались потребны художественные приемы, к которым он и приступил после того, как получил на то особое указание.
«Прежде всего я приступил к отыскиванию места сердечного, по наставлению Симеона Нового Богослова. Закрыв глаза, смотрел умом, то есть воображением, в сердце, желая представить себе, как оно есть в левой половине груди, и внимательно слушал его биение. Так занимался я сперва по получасу несколько раз в день. Вначале ничего не примечал, кроме темноты. Потом в скором времени начало представляться сердце и означаться движение в оном; далее я начал вводить и изводить Иисусову молитву вместе с дыханием в сердце, по наставлению святых Григория Синаита, Каллиста и Игнатия, то есть, втягивая в себя воздух, с умственным смотрением в сердце воображал и говорил: „Господи Иисусе Христе“, а с испущением из себя воздуха: „помилуй мя“. Сперва я сим занимался по часу и по два, потом чем дальше, тем чаще стал так упражняться и, наконец, почти целый день провождал в сем занятии. Когда нападали тягость, или леность, или сомнение, я немедленно начинал читать в „Добротолюбии“ те места, кои наставляют о сердечном делании, и опять являлись охота и усердие в молитве. Недели через три начал чувствовать боль в сердце, потом некую приятнейшую теплоту в оном, отраду и спокойствие. Это возбуждало и заохочивало меня более и более с прилежностью упражняться в молитве, так что все мысли мои были сим заняты и я ощущал великую радость.
С сего времени я начал чувствовать разные повременные ощущения… Сердечная сладостная теплота разливалась по всему составу моему, и я умиленно чувствовал при себе везде присутствие Божие… Ощущал внутри себя величайшую радость от призывания имени Иисуса Христа и познавал, что значит сказанное Им: Царствие Божие внутрь вас есть…
Месяцев пять проведя уединенно в сем молитвенном занятии и наслаждении помянутыми ощущениями, я так привык к сердечной молитве, что упражнялся в ней беспрестанно, и наконец почувствовал, что молитва уже сама собой, без всякого со стороны моего побуждения, производится и изрекается в уме моем и сердце не токмо в бодрственном состоянии, но даже и во сне действует точно так же и ни от чего не прерывается, не перестает ни на малейшую секунду, что бы я ни делал… Сердечная, самодействующая молитва была утешением и отрадой во всем пути, при всех встречах, она никогда не переставала услаждать меня, хотя и в разной степени, — где бы я ни находился, что бы ни делал, чем бы ни занимался, ничему она не мешала и ни от чего не умалялась. Если что работаю, а молитва сама собой в сердце, и дело идет скорее; если что внимательно слушаю или читаю, а молитва все не перестает, и я в одно и то же время чувствую и то и другое, как будто я раздвоился или в одном теле моем две души. Боже мой! Как таинственен человек!»
В дальнейшем Странник, как опытный молитвенник, уже сам обучает художеству, наставляя собрата, жаждущего духовного просвещения: «Вообрази свое сердце, наведи свои глаза, как бы смотрел на него сквозь грудь, и как можно живее представь его, а ушами-то внимательно слушай, как оно бьется и ударяет раз за разом, — это называется у святых отцов „сводить ум из головы в сердце“, — когда к сему приспособишься, то и начинай к каждому удару сердца, глядя в него, приноровлять молитвенные слова. Таким образом, с первым ударом скажи или подумай „Господи“, со вторым — „Иисусе“, с третьим — „Христе“, с четвертым — „помилуй“ и с пятым — „мя“. И повторяй сие многократно. Тебе это удобно, ибо начало и подготовка к сердечной молитве у тебя уже есть. Потом, как к сему привыкнешь, то начинай вводить и изводить всю Иисусову молитву в сердце вместе с дыханием, как учат отцы, то есть, втягивая в себя воздух, скажи… „Господи Иисусе Христе“, а испуская из себя: „помилуй мя!“ Занимайся сим почаще и побольше, и ты в скором времени почувствуешь тонкую и приятную боль в сердце, потом будут являться в нем теплота и растеплевание. Так, при помощи Божией, достигнешь ты самодействия услаждающей внутренней молитвы сердца. Но при сем всемерно остерегайся от представлений в уме и являющихся каких-либо видов. Не принимай вовсе никаких воображений, ибо святые отцы крепко заповедают при внутренней молитве сохранять безвидие, дабы не попасть в прелесть»{386}.
Магнитофонная запись беседы с отцом Никодимом была сделана в 1982 г. игуменом Германом (Подмошенским) [128] в одну из их последних встреч, перед самой кончиной старца. В этой беседе известный пустынник делится своим молитвенным опытом и дает советы, выстраданные десятилетиями отшельнического подвига.
О себе отец Никодим говорит немного: «Старец Феодосий славился своей строгостью. Так я решил, по благословению старца Силуана, поселиться у него… Я решил, что если я выдержу у Феодосия, значит, я не в прелести. И выдержал… Еще в миру я Странника прочитал и по Страннику стал молиться. И как в Пантелеймоновом жил, так все по Страннику и молился. Полюбил я это… Был тогда [жив] еще Силуан в Пантелеймоновом монастыре. С ним советовались всегда».
127
Схимонах Никодим Карульский — ученик и сподвижник известного старца-отшельника Феодосия Карульского. Родом из крестьян Рязанской губернии. Лишь две зимы проучился в деревенской школе, дальше — самообразование. В Первую мировую войну воевал на южном фронте. Еще до войны читал «Рассказы странника» и «Добротолюбие» и ощутил сильное влечение к Иисусовой молитве. Узнав о революции, не захотел возвращаться в страну с безбожным
коммунистическим режимом и ушел пешком на Афон. Подвизался сначала на метохе Кромица, затем в общежительном скиту Фиваида, где поселился с пустынниками. По совету игумена Пантелеймонова монастыря о. Никодим обращался с вопросами об умном делании к прп. старцу Силуану, который и направил его в послушание к известному старцу Феодосию — отшельнику на Карули. С тех пор они жили вдвоем на крутом обрыве скалы в строжайшем уединении.После кончины о. Феодосия (1937) о. Никодим подвизался в суровом одиночестве. С 77 лет до конца своей жизни старец Великим постом по сорок дней не принимал никакой пищи. Обладая богатым молитвенным опытом, о. Никодим был необычайным знатоком святоотеческих трудов и вел обширную переписку с людьми со всех континентов. Братство прп. Германа (США) состояло в постоянном духовном общении со старцем и окормлялось им. В 1979 г. по благословению старца в дебрях Северной Калифорнии основана девичья монашеская община в честь блаж. Ксении Петербургской, под духовным водительством иеромонаха Серафима (Роуза). Заочно благословляя сестер, старец говорил: «Постригайте их в монашество пустынножительское, и пусть они себе живут и тайно творят дело Божие на благо Православия… С женщин много не спрашивается, они, как и мы, схимники, не участвуют в священнических административных делах. Пусть… молятся молитвой Иисусовой, преуспевая в художественном делании». Скончался старец Никодим в 1980-х годах. Непрестанно молитесь! О молитве Иисусовой. «Лара», М., 1992; «Русский паломник» №20, 1999.
128
Игумен Герман (Подмошенский) — духовный сын старца Никодима, друг и сподвижник иеромонаха Серафима (Роуза; 1934–1982), настоятель монастыря прп. Германа Аляскинского (Платина, Калифорния, США), по происхождению русский. В 1963 г. по благословению архиепископа Иоанна (Максимовича) друзья, будущие монахи Серафим и Герман, основали Братство прп. Германа Аляскинского. С 1965 г. их усилиями в Америке началось издание журнала «Православное слово», а в 1967 г. они основали монастырь в Калифорнии. Монашеский постриг о. Серафим и о. Герман приняли в 1970 г.
Старец дает наставления главным образом для начинающих молитвенный подвиг: «Учиться молиться можно только по ночам. Полчасика. Определи себе время: каждую ночь или когда спать ложишься, возьми себе полчасика, со вниманием, так чтоб не подпустить ни одного помысла. Раздельно надо: „Господи“… „Иисусе“… „Христе“… „помилуй“… „мя“. Тогда помыслу негде проникнуть, потому что идет слово за словом. Только скажешь „Господи“, а внимание уже встречает следующее слово — „Иисусе“». Настоящее обучение лучше всего идет в тишине. «Вечерняя молитва тебя приготовит, тогда и среди дня будешь вниманием отбивать все [помыслы]. Ночная молитва тебя приготовит к дневной… Упражняться надо в этом. Среди дня, в толкучке это не возможно. А вот среди ночи или в какое-нибудь определенное время полчасика так заниматься. И с поклонами. На каждой молитве поклон сделай. Молиться можно и так: на каждое зернышко одно слово… Это очень для внимания полезно. По полчаса одну ночь, другую, третью. И понемножку приучишься к вниманию… Смирение только нужно: „Помилуй мя, Господи“».
Бывает, что одновременно с молитвой возникают посторонние мысли и внимание начинает отклоняться от молитвы, переключаться на них. Преодолеть эту трудность помогает сама же молитва. «Старайся удерживать внимание в словах молитвы. Тогда и помыслам некуда вскочить, потому что внимание занято словами молитвы. Не могут они вскочить. Нет им места. Молитва убивает их. Имя Иисусово убивает их. Не могут они. Только прилог вскочил — и имя Господне убивает его.
Что произносишь — сердцем сознавай. Не умом только слышу и понимаю, что я произношу слова. Нет!.. Когда произносишь слова, то сознавай, как бы ты их чувствуешь. Упражняться надо в этом… Сначала начинается прилог, потом — собеседование с этим помыслом, сочетание. А сосложение, когда согласился с этим помыслом. А потом, когда согласился, — уже пленение. Дьявол взял тебя уже как пленника. Уже помысел оставить не можешь. Он тебя заставляет рассуждать об этом; помысле. И вот это пленением называется. И тогда образуется уже страсть. Уже привык человек и не может без этого жить. Рассуждает, рассуждает. Все время в помысле живет. Когда же ему молиться? У него помысел. Прилоги сразу убивай, как „младенца о камень“. Нельзя собеседовать с этим помыслом».
Главная задача — «сведи ум из головы в сердце. Свести-то легко, да не удержишь: ум все как пробка выскакивает из сердца! А для того чтобы удерживался, лучше поначалу держать его в словесности… Надо, как прп. Никифор в „Добротолюбии“ учит: в словесности держи, в преддверии сердца… Надо учиться в груди молиться, в словесности, в гортани, где воздух проходит до легких. В этом месте держать ум». Прп. Никифор учит, что сначала надо попытаться сходить умом в сердце, чтобы сердце открылось. Но не у всех это получается. «У св. Григория Синаита были лавры. Там только и занимались Иисусовой молитвой. Сидели на стульчиках целые ночи и дни. А сердце не открывается. Сердце и ум связаны вместе. Когда ум будет чистый, и сердце будет чистое. И когда сердце будет чистое, тогда и ум будет чист». Если сразу в сердце не получается, то тогда надо действовать иначе: «Ты много трудился и никак не добился, чтобы сердце открылось. А я тебе другой способ покажу… держи ум в груди, и откроется тебе сердце. Прп. Никифор, значит, говорит: словесно творите Иисусову молитву… под гортанью». Потом уже переходите на сердце.
Поначалу все дело в том, чтобы вывести ум из головы. «Молиться в груди надо, а картинки-то [образы] в голове, в воображении. Держи внимание в груди, и не будет картинок. У нас воображение во лбу… Св. Иоанн Дамаскин об этом пишет. Если молишься в голове, то у нас ведь полна голова помыслов. Внимание надо спустить. В самую глубину сердца мы не можем, сердце глубоко, а вот в гортань надо. Где дыхание проходит в легкие, вот в этом месте и стоять. Когда опустишься в это место, тогда помыслы прекращаются. В гортани держи. И маленькие паузы между словами. И хорошо это [соединять] с дыханием. Исихий говорит: „Молитву соедини с дыханием“, то есть… в художественной молитве: „Господи Иисусе Христе“ — в себя тянешь, а „помилуй мя“ — из себя. И вот все время так. Это хороший способ удерживаться от помыслов».
Сокращенная, пятисловная молитва удобнее. «Григорий Синаит говорит, что для новоначальных лучше пять слов только. А я до сих пор как новоначальный. Пять слов. Так привык… В этом удобнее удерживать внимание. И обязательно, чтобы раздельно, — маленькие паузы: „Господи… Иисусе…“ Лучше с поклонами поясными. Три четочки. Это как раз выходит полчаса, со вниманием. А лежа, с молитвой засыпать, — она тогда сама продолжается. И внимание на гортань, и стоя и лежа. Если не будешь вниманием находиться в гортани, то будешь в голове. А там помыслы… и воображение… У нас полна голова… И будешь лежать, и будут тебе картины всякие видеться».