О мысленных разговорах (внутренних диалогах), как виде построения страстных помыслов

Как всем хорошо известно, память действует вместе с воображением.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, В, в, аа, 3в): «От первоначальной деятельности воображения и памяти, когда они только воспринимают предметы, осведомляются о них, дают знать о них душе, должно отличать деятельность последующую, которою приобретенное прежде употребляется в дело по нуждам души. Составленные воображением и хранящиеся в памяти образы употребляются или в том же виде, в каком они приобретены, или в виде измененном. Первую деятельность называют воспоминанием, или воображением воспроизводительным, вторую — фантазией. В той и другой действуют совместно воображение и память, только каждая своим особым образом».

Никодим Святогорец (Невидимая брань, ч.1, гл.26): «…по мнению всех почти философов, воображение и память суть не что иное, как отпечатление всех тех чувственных предметов, которые мы видели, слышали, обоняли, вкушали, осязали. Можно сказать, что воображение и память суть одно внутреннее общее чувство, которое воображает и помнит все, что внешним пяти чувствам пришлось прежде того перечувствовать. И некоторым образом внешние чувства и чувственные предметы походят на печать, а воображение — на отпечатление печати. Даны же нам воображение и память для того, чтоб мы пользовались их услугами, когда внешние наши чувства покоются, и мы не имеем пред собой тех чувственных предметов, которые прошли чрез наши чувства и отпечатлелись в них (воображении и памяти). Не имея возможности всегда иметь пред собой предметы, нами виденные, слышанные, вкушенные, обонянные и осязанные, мы вызываем их пред свое сознание посредством воображения и памяти, в коих они отпечатлелись, и, таким образом, рассматриваем их и обсуждаем, как бы они и внешне присущи были нам. Например, побывал ты некогда в Смирне и потом опять выбыл оттуда, и больше уже не видишь ее внешним чувством очей своих: однако ж когда захочешь, представляешь себе Смирну внутренним своим чувством, то есть воображением и памятью, представляешь и снова пересматриваешь ее, как она есть, в собственном ее виде, величине и расположении. Это не то значит, чтоб душа твоя выходила из тебя и перешла в Смирну, как думают некие неучи, но ты сам в себе видишь образ Смирны, в тебе отпечатлевшийся».

Работу этих двух сил мы можем постоянно наблюдать в своих мысленных разговорах: в них есть и воспроизведение того, что услышал или увидел, и придумывание (мечтание) того, что ты или кто-то говорит. Например, после того, как мы пообщались с кем-то реально, мы можем вспомнить образ человека, обстановку, можем вновь пережить похожие эмоции и вспомнить сказанное, как другим человеком, так и то, что сказал ты.

Но у грешного человека память подверглась искажениям.

Так, память грешника склонна запоминать и воспроизводить то, что соответствует страстям души, а не только то, что добродетельно и правильно. И поэтому святые отцы говорят:

Исихий Иерусалимский (Добротолюбие, т.2, 195): «Ум наш есть нечто легкое (подвижное), и трудно удержать его от греховных воспоминаний; можно, впрочем, сказать, что он с равным удобством последует как за худыми, так и за добрыми мысленными мечтаниями».

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, ч.1, В. в, аа, 3в): «У (преданных страстям и миру) главнейшею причиною воспоминания бывают страстные возбуждения или движения привычных потребностей, потому что в этом жизнь их».

Также память может воспроизводить что-либо вольно и невольно. Произвольное воспроизведение (припоминание) — это осмысленное воспоминание, когда человек специально дает себе установку вспомнить для каких-то целей. Когда человек, например, положил куда-то вещь и, напрягая память, вспоминает где видел эту вещь и предполагает где мог ее оставить. Т. е. это некое напряженное мышление с волевым усилием. А невольное — это воспоминание, которое происходит без направленной воли и без поставленной цели. Так, прокручивание событий в памяти и воображении при «пластинках» это расслабленное мышление, при котором сами собой «всплывают» образы и реплики.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения, В, в, аа, 3в): «Есть воспоминания невольные, сами собою приходящие, и есть воспоминания вольные, самодеятельностию духа вызываемые. У преданных страстям качествуют почти исключительно воспоминания невольные, ибо по характеру своему они преданы внутреннему механизму движений. У живущих по духу Христову, напротив, преимущественно имеют место воспоминания произвольные, ибо они владеют собою и не позволяют чему-либо являться пред сознание без своего ведома; по крайней мере, у них о том есть ревность и установляется прямо к тому направленный подвиг внутренний: бдительность и трезвение…»

Такое прокручивание событий назад может быть для дела по потребности, но обычно оно бывает у нас для удовольствия души. И грех начинается тогда, когда человек пользуется этой способностью для своего удовольствия, которое он, например, получает от мнения о себе. Т. е. человек вспоминает не для того, чтобы получить какую-то пользу (сделать правый вывод) или для получения знаний путем запоминания, а для того, чтобы полюбоваться собой в том, как и что он говорил или делал, и получить удовольствие от этого.

Также воображение и память у грешника часто воспроизводят порочные или услаждающие его образы.

Иннокентий Пензенский (Богословие деятельное): «…Часто бывает так, что воображение передает мысли такие образы, которые ее или невольно развлекают, или побуждают ко греху, или терзают за грех, уже сделанный, и т. п.».

Особенно воображение и память о том, что видел, слышал, о том, что надо сделать, докучают при молитве.

Нил Синайский (153 главы о молитве, 45–47): «Когда молишься, всеми силами храни память свою, чтоб она не предлагала тебе своего; но всячески воздвигай себя к разумному предстоянию (с сознанием, кому и для чего предстоишь). Ибо во время молитвы ум обыкновенно очень окрадается памятию (приводит она на мысль вещи, лица, события, и ими отвлекает от молитвы внимание ума). Память приводит тебе на ум во время молитвы или воображения давних дел, или новые заботы, или лицо, оскорбившего тебя. Очень завидует демон человеку молящемуся и всякие употребляет хитрости, чтоб расстраивать такое намерение его; поэтому не перестает возбуждать посредством памяти помыслы о разных вещах, и посредством плоти приводит в движение все страсти, чтоб только помешать как-нибудь прекрасному его течению (т.-е. труду молитвенному) и к Богу преселению (восхождению вниманием)».

Вообще святые отцы говорят, что:

Никодим Святогорец (Невидимая брань, ч.1, гл.26): «Это воображение чувственных предметов много докучает и много беспокойств причиняет тем, кои ревнуют всегда пребывать с Богом, ибо оно отвлекает внимание от Бога и наводит его на суетное, а между ним и на греховное, и тем возмущает внутреннее наше доброе настроение. …Воображение есть такая сила души, которая по природе своей, не имеет способности пребывать в области единения с Богом… Быть погружену в образы или жить в них и под влиянием их, есть свойство неразумных животных, а не существ разумных».

И самый главный порок памяти — потеря памяти о Боге и о Его заповедях.

Григорий Синаит (Главы о заповедях и догматах…, ст.60): «Начало помыслов и причина в разделении преступлением человека единовидной и простой памяти, которая чрез это потеряла и Божию память, и, сделавшись из простой сложною и из единовидной разнообразною, стала губима своими собственными силами».

Максим Грек (Нравоучительные сочинения, сл.2): «(При грехопадении люди) прежде всего приняли в себя два наиболее вредных душевных недуга: забвение и неведение, от которых страшно повредились их умные очи, и они сделались вместилищем многообразных страстей. …(Забвение — это потерять) из памяти ту божественную славу, которую, увы, без ума лишились. …(Неведение — это) не знать самого себя и никогда не иметь памяти смертной, и верх всякого зла — это нисколько не бояться Бога и не трепетать будущего страшного суда, а жить только всегда подобно бессловесным животным в ненасытном угождении чреву и плотским похотениям, считая эти телесные наслаждения за совершенное благо. … От забвения и незнания превосходнейшего истинного блага произошли в нас все страсти, и возникло для нас бесчисленное множество зол, так что мы снизошли до подобия скотов».

Потеря памяти Божией приводит к тому, что человек постоянно думает о себе, как бы ему было удобно, выгодно, комфортно без учета заповедей Божиих, вспоминает о себе — любуется собой и своими делами, достижениями и т. д., помнит, что приносило ему удовольствие или удовлетворение, но не помнит, что это не соответствует заповедям Божиим. А это значит, что он находится в постоянных страстных помыслах.

Феодор Едесский (Добротолюбие, т.3, 100 гл., 92): «Самолюбие, сластолюбие, и славолюбие изгоняют из души память Божию; когда же пресекается память Божия, тогда поселяется в нас мятеж страстей».