О мысленных разговорах (внутренних диалогах), как виде построения страстных помыслов

Феофан Затворник (Сборник слов «Внутренняя жизнь», 3. Вводит внутрь и показывает, что там): «(Войдя во внутрь себя) на первый раз вы ничего там не увидите — не потому, чтоб там не было ничего, но потому, что там слишком много всего и все сбито и бродит в беспорядочном смятении. Вы будете испытывать то же, что испытывают в густой туман. Как в сем случае туман, как стеною, отграждает от нас все предметы и сокрывает их в себе, так кто в первый раз обращается внутрь себя, тот видит, что, как мрачным покровом, закрыто все его внутреннее. В этом можете удостовериться теперь же. Но не прекращайте труда самоуглубления. Потерпите немного в сем труде, и вы скоро начнете различать мало-помалу происходящее внутрь вас подобно тому, как вошедший снаружи в слабоосвещенную комнату, постоявши немного, начинает один за другим различать находящиеся в ней предметы. — Усугубьте же внимание и смотрите: вот предмет, который вас занимал, отошел — его место заступил другой; этот тотчас замещен третьим; не успел этот показаться, как его теснит четвертый, гонимый в свою очередь пятым, и так далее. Одно помышление спешно сменяется другим — и это так быстро, что всегда почти нет возможности дать себе отчета в том, что прошло чрез нашу голову. Эта подвижность помышлений не оставляет нас не только в промежутках занятий, например при переходах с одного места на другое, но и во время их, как бы важны они ни были: и во время молитвы здесь, в храме, или дома, и во время чтения и даже размышления углубленного и прочее. Обычно называют это думанием, в существе же дела это есть расхищение ума, или рассеянность и отсутствие сосредоточенного внимания, столько нужного в деле управления самим собою. Вот это и поставьте первою чертою нашего внутреннего человека. Подобие ему — смятение снежинок, падающих при ветре, или толчение насекомых в воздухе в летние вечера. Противоположное ему состояние у святых есть внимание ума, по коему ничто самовольно не входит в голову и не выходит из нее — все подчинено свободе и сознанию, в коем обычно пребывает один Бог и лицо, Его созерцающее. Между сими противоположностями стоят разные степени душ, потеющих в борьбе с помыслами и ревнующих об умиротворении их».

Итак, человеку, который никогда не обращал особого внимания на свои мысли, вначале бывает тяжело увидеть свой внутренний хаос, который он принимает за думание.

Также напомним, что в теме «О праздномыслии, или о мечтаниях, блуждании и рассеянии ума» мы говорили об основных страстных состояниях ума грешников: мечтательности, рассеянности, блуждании, праздномыслии, не умении сосредоточиться на рассудительности. Там же речь шла и о плодах этих состояний ума: человек не может помнить о Боге, мирские помыслы производят беспорядок в уме, т. к. мысли быстро сменяют друг друга, увлекаясь то одним, то другим, а это порождает различные эмоциональные волнения: страх, беспокойство, гнев, приятность и т. д. Все это не дает видеть страсти, молиться, иметь истинное покаяние и т. п., потому что душе некогда — она занята мирскими впечатлениями, делами и собой (но не в духовном плане, а плотском).

Приведем некоторые поучения, в которых описываются подобия ума человека, который не следит за мыслями и не знает о своих страстных помыслах.

Феофан Затворник (Примеры записывания добрых мыслей…, 45): «Некто из старцев написал: я похож на коня, который пасется без хозяина: кто ни вздумает, садится и ездит; лишь только слезет один, наездившись, как садится другой и то же делает, и так далее. Это говорил он о блуждании туда и сюда помыслами. Посредством их враг ездит на нас. Надо прибавить, что тоже делает он и посредством многоделия и многозаботливости в парительной зазнавательности».

Евергетин (т.4, гл.6, 4. Из аввы Марка): «Как неопытный теленок, скача по лугу, оказывается у опасного обрыва, так и душа, которую все больше понукают помыслы».

Антоний Великий (Добротолюбие, т.1, Устав отшельнической жизни, е): «Монах, сидящий в келии своей с сомкнутыми устами и Бога не помнящий (или любой молчащий внимательно не молящийся человек — от сост.), похож на разоренный дом, находящийся вне города, который всегда полон всякими нечистотами, потому что, кто ни вздумает вынести нечистоты из дома своего, туда их относит. (То есть: молчит устами, а умом мечтает, помыслам поблажает и сердцем увлекается, — что все есть греховный сор, бесами в душу ввергаемый)».

Евергетин (т.4, гл., 1. Из Отечника, 8): «Брат сказал старцу: „Я не вижу никакой брани в моем сердце“. „Ты как город, — заметил ему старец, — в котором ворота распахнуты на все четыре стороны света, и через них входит и выходит, кто хочет, а ты этого не видишь. Если бы ты запер ворота и не пропускал бы лукавые помыслы к себе, то увидел бы, как они толпятся снаружи и пытаются тебя одолеть“».

Земные помыслы не дают вознестись уму к Богу и помнить о спасении души

Следующей причиной невидения своих мыслей есть то, что люди привыкли думать только о земном, о том, что их окружает, что им интересно, приятно и нужно для тела. К тому же, земных дел и ситуаций очень много. Всем известно, что как только мы перестаем думать об одном деле или событии, тут же начинаем думать о другом. И в эти думания входят и рассуждения, и суждения, и осуждения, и мысленные разговоры, и мысли по кругу и мн. др.; и все они или о себе, или о людях, или о событиях, или о вещах. И так каждый день с утра до ночи.

Филарет Дроздов (т.4, Слово в день Успения Пресвятыя Богородицы): «Житейское попечение влечет нас от предмета к предмету, от занятия к занятию, от заботы к заботе: и как заботы наши большею частью не так бывают успешны, как мы желали бы, то неудача смущает нас, недостаток помощи огорчает, препятствие от других раздражает; желания и страсти шумят как ветры, как волны… Мы мятемся всуе; волнуем сами себя, к собственному вреду и опасности; обуреваемая внешне и внутренне душа не примечает кроткого присутствия, не слышит тихого гласа вожделенной и спасительной благодати. Житейское попечение отуманивает ум пред светом истины и благодати».

Мы настолько увлечены всем тем, что происходит вокруг, и заботой о своей телесной жизни, что наша душа даже не представляет себе, о чем можно думать еще, как не о земном и о том, что касается человека в плане его земной жизни.

Отметим, что изначально увлечение земными помыслами произошло после грехопадения.

Дионисий Александрийский (Слово на язычников, гл.23): «…утратив мысленное устремление к единому Богу, люди впали во многое и различное; уклонившись от истинного Отчего Слова, Спасителя всех Христа, носятся они мыслию по многим вещам».

Макарий Великий (Семь слов, Сл. 4, гл.19): «…преслушали мы заповедь, уступили своим хотениям, стали услаждаться нечистыми и земными помыслами; почему, на великое расстояние удалилась тогда душа наша от Бога».

Григорий Синаит (Добротолюбие, т.5, Наставления безмолвствующим, гл.3): «Когда чрез преступление заповедей Возродившего нас (в крещении) отделились мы от Бога, тогда потеряли единение с Ним и погубили в чувстве умное Его чувство. Поползнувшийся таким образом ум и отдалившийся от Бога, всюду водится, как пленник. И невозможно ему установиться иначе, как если повинется Богу и с Ним соединится, часто и терпеливо станет молиться Ему, и каждый день умно исповедоваться Ему, в чем погрешает, Который тотчас и прощает все в смирении и сокрушении просящим прощения, и святое имя Его всегда призывающим».

Но грешная душа, не зная этого, и увлеченная этими земными помыслами, считает, что ее занятие миром и постоянные мысли об этом — это нормально и так должно быть. И даже не подозревает, что находится во тьме страстей (сребролюбия, гордости, гнева, печали и т. д.).

Иоанн Златоуст (т.8, ч.1, б.24): «Земные помыслы заключают в себе много нечистоты».

Иоанн Златоуст (т.2, ч.1, О статуях беседа 2): «Заботящиеся только об украшении своего дома, богатые только внешними благами, не радят о внутренних благах и не обращают внимания на то, что душа их пуста, нечиста и покрыта паутиной».

Григорий Палама (Омилия 19): «…задерживающий свой ум в земных помыслах, конечно, является преступником, а не тем ли более тот, кто погрязает в дурных и грязных?».

Филарет Дроздов (т.2, Слово в Церкви Пресвятыя Богородицы в честь иконы Ея Смоленския…): «Житейское попечение развлекает и смущает. …Почему не дается нам духовный разум и чистое созерцание? — Потому, что житейское попечение связует наш ум, обременяет его тяжкими земными помыслами, покрывает его мглою нечистых страстей и чувственных желаний; из орла, которому бы надлежало в чистом воздухе зреть на Солнце истины, превращает в крота, роющегося в земле и в прахе дел земных, бесполезных для духа. Житейское попечение обессиливает волю в избрании лучшего».