О, Путник!
Шрифт:
— ПУТНИК!!! — раздался громкий истерический крик ГРАФИНИ откуда-то из сгущающейся мглы.
Он сплёлся со страшным воем ЗВЕРЯ, который, ощетинившись, низко присел на все четыре лапы, словно готовясь к прыжку в небо.
— Не поминайте лихом, если что! — весело заорал я. — Дай Бог, ещё свидимся! Держись, солнце моё!!!
Начался ливень. Дождь хлестал по мне, как тысяча бичей, струи его заворачивались под бешеным ветром и обрушивались вниз, словно миллионы смертоносных, ядовитых и беспощадных змей. Напрягая все силы, ускорившись так, как не делал этого никогда раньше, я бешенными скачками понёсся прочь от моря в сторону гор. Рядом бежал ЗВЕРЬ. Его
Небо озарила яркая вспышка, потом громыхнуло так, что земля, как под ударом исполинского кулака, вздрогнула и пошла подо мною волнами. Я сгруппировался, перекувыркнулся, снова встал на ноги. Гигантская, изломанная, ослепляющая и подавляющая всё вокруг молния ударила в десятке шагов от меня. Её энергия была такова, что земля вздыбилась, как при мощном землетрясении, подбросила меня в воздух и с гулом ушла вниз, всасывая меня, будто хищная глотка гигантской пиявки, в своё чавкающее мрачное чрево.
Я, оглушённый и ослеплённый, словно тряпичная кукла, шмякнулся вниз в глубокую воронку, заорал от боли при ударе, но всё-таки сумел ускориться, мощно подпрыгнуть, сделать несколько кувырков в воздухе и снова очутиться на ровной поверхности. Я чувствовал, как небо неумолимо копило энергию для нового удара, и ждал его. Воздух загустел, с трудом втягивался в лёгкие. Да, такого ещё со мною не происходило! Кажется, на этот раз ситуация выходит из-под контроля. Как там выразился МАГИСТР: «Наступает кризис!».
Я, качаясь, встал на ноги, изо всех сил сжал ПОСОХ, который чудом умудрился не потерять. Рядом я увидел ЗВЕРЯ. Он по-прежнему пылал, искрился, но уже не выл, а, подняв башку к небу, яростно выпучил на него свои бешенные горящие глаза и скалил белоснежные огромные клыки. Ах, ты, мой Пёс! Ах, ты мой бессмертный и могучий боец! Ату их, ату! Мы всё равно достанем вас, сволочи! Вы от нас никуда не уйдёте, не скроетесь! Нате, выкусите, там, на своих вонючих небесах!
Я сконцентрировался, сжал ПОСОХ обеими руками так, как не сжимал его никогда ещё раньше, влился в него сначала лбом, а потом всем телом. ЗВЕРЬ тяжело подпёр меня сбоку, я почувствовал исходящий от него мощный поток энергии. Ничего, выдержим, выдюжим, справимся! ПОСОХ завибрировал, раскалился и приобрёл цвет кипящего металла, но рук мне не обжёг.
Пространство ещё более загустело, воздух стал тяжёлым и плотным, как будто кто-то неведомый играючи превратил лёгкое свежее молоко в жирную и вязкую сметану. Вот в таком состоянии мы и встретили удар второй молнии. Он был намного мощнее первого. Я почувствовал это за какие-то доли секунды до того, как молния попала точно в нас. Вернее, не в нас, а в ПОСОХ. Он, как всегда, видимо, объединил нечто, таившееся в нас троих, в единое целое, и сконцентрировал это нечто в себе. Чудовищный поток энергии с неба должен был, очевидно, вбить меня в землю, а потом расплавить. Или, наоборот, сначала расплавить, а потом пропитать данной субстанцией землю. Собственно, какая разница, с какой очерёдностью это произойдёт!? Конец-то всё равно един! Но этот самый конец пока не наступил.
ПОСОХ выдержал. Меня всего лишь довольно ощутимо тряхнуло, как от мгновенного и достаточно болезненного удара током, но не более того. В глазах потемнело, тело онемело, возможно, на какие то пару секунд я потерял сознание, но потом сразу пришёл в себя и вновь почувствовал и осознал мир во всей его бушующей сути и полноте. Вопреки предсказаниям МАГИСТРА я ещё держался и боролся, и делал это неплохо! Может быть, и на этот раз
всё обойдётся? «Навряд, ли, навряд ли», — услужливо подсказал мне зловещий внутренний голос, которому в последнее время я всецело стал доверять.Напряжение вокруг снова стало стремительно нарастать. Тьма не отступила, дождь хлестал ещё жёстче и резче, воздух загустел и сжался так, что мои лёгкие чуть не разорвались, пытаясь из последних сил втянуть его в себя. Я задыхался и хрипел. Наступал явный предел моим возможностям. Третьего удара мне, вернее, нам: мне, ПОСОХУ и ЗВЕРЮ явно уже не выдержать. Если таковой конечно будет. А он, скорее всего, будет, я это чувствовал всем своим исстрадавшимся измочаленным естеством.
Я быстро огляделся вокруг. Мои ноги покоились на ровной и твёрдой поверхности, которая представляла собой клочок земли шагов десяти в поперечнике, покрытый стекловидной спёкшейся массой. А вокруг зияла огромная воронка, быстро наполняющаяся водой. Я находился в центре неё, стоял на небольшой плоской вершине конуса из той самой спёкшейся массы.
Какие-то ассоциации вдруг промелькнули в моей голове, но они были так расплывчаты и нечётки, что я сразу их не уловил. Стекловидная запёкшаяся масса… Где-то я это уже видел. Вот так же стоял на ней и смотрел на… На что же я смотрел? Ну, ну же, — это надо вспомнить! Голова была совершенно пуста. Собственно, такой она, очевидно, и должна быть после удара сильным электрическим током. Ничего себе удар, — воронка диаметром шагов в тридцать!
ПОСОХ всё также покоился в моих руках, но именно покоился. Он был очень тяжёлым, едва тёплым и каким-то безжизненным. ЗВЕРЬ хрипло дышал, привалившись ко мне, огненные искры всё также струились по его шерсти, но они потеряли свою первородную насыщенность и силу. Ну, какие могут быть после всего произошедшего насыщенность и сила!? Целы, живы и невредимы остались, и слава Богу!
— Жив, курилка!? — обессилено потрепал я Пса по холке.
Он, как всегда в таких случаях, удивлённо выпучил свои янтарные глаза и издал приятный моему сердцу и вечный, как мир, звук:
— КХА, КХА, КХА …
— Ах, мой бессмертный боец! — засмеялся я и уткнулся ЗВЕРЮ в морду.
Он, видимо, удивился ещё больше и смачно лизнул мою щеку шершавым огромным языком. Я ещё сильнее прижался к нему лицом и неожиданно навзрыд заплакал. Боже, как мне всё надоело! Сколько всё это может продолжаться!? Почему именно я, зачем!? В чём смысл!? Да, видела бы нас сейчас ГРАФИНЯ…
Успокоившись, я вытер слёзы, поморщился, задумался, постучал ногой по островку, на котором стоял. Поверхность отозвалась странным, глухим, каким-то резиновым звуком и вдруг я чётко и ясно вспомнил, где и когда видел нечто подобное! Боже мой! Застывшая, гладкая, холодная, абсолютно безжизненная масса над разрушенной Столицей Второго Острова! Мёртвый стекловидный холм над Дворцом погибшего Короля!
— Кто ты такой, какова твоя цель, появись же, наконец! — заорал я, обращаясь к мглистому небу. — Мне всё надоело! Ну, давай, ударь ещё, я тебя не боюсь! Покажись, сволочь!
А он или она, этот или эта сволочь, мрачно молчащие и ненавистные мне, явно готовились к новой атаке. Да сколько же можно!? Воздух ещё сильнее сгустился, задрожал. Накопленная кем-то или чем-то наверху энергия снова, как гигантская скрученная пружина, ждала последнего усилия, после которого должна была мгновенно раскрутиться и безжалостно сокрушить всё на своем пути. Вот он, момент истины! Я готов!
— Ну, как там у вас на небесах, силёнки ещё остались!? — расхохотался я в чёрную бездну.