О, Путник!

— Что есть, то есть, — я склонился в женщине, нежно и легко провёл пальцами по её животу, груди, шее.

МАРКИЗА вздрогнула, закрыла глаза, тело её затрепетало. Я усмехнулся, посмотрел в небо и сказал:

— «Сила духа не может заменить чуткости пальцев». Альберт Эйнштейн. Тот ещё был бабник, тот ещё был проказник, тот ещё был шалун. А, вообще, вот именно он и являлся самым настоящим умником!

— Я знаю. Как-то с ним встречалась.

— Надеюсь, не в постели? — ухмыльнулся я. — А вообще-то, что такого, если и в постели? Слазили мы с Эйнштейном оба в одну дырку. Теперь мы с ним, как братья! Может быть, после великого человека хоть какого-то ума-разума наберусь!?

— Боже мой, какой идиот! Пошёл к чёрту! Всё, я устала! Больше не могу! — взвилась МАРКИЗА.

После того, как возмущённая Советник скрылась в Портале, я вдруг вспомнил, что она так и не ответила мне на вопрос: «Кто убил Кеннеди?». Да что же такого особенного в этом элементарном вопросе, не пойму! Неужели имеет место быть какой-то невероятный по своим масштабам Вселенский Заговор!?

Некоторое время я неподвижно и задумчиво сидел на берегу, созерцая море. Оно было томным, синим и почти неподвижным. Люблю море, обожаю море. Боже, как много событий произошло с того момента, как я отправился во главе своей славной морской Армады на завоевание Второго Острова! Собственно, не на завоевание, а, как бы, на Освобождение. Остров этот уже принадлежал мне. Возникла всего лишь элементарная необходимость его немного почистить и привести в порядок, так сказать, в надлежащий вид, и вернуть законному владельцу.

Ну что же, объединённая армия РЕГЕНТА, пиратов и Рыцарей Ордена Посвящённых, вроде бы, разбита, причём дважды. Я, правда, лишился значительной части своего войска, но не беда, соберём новое. Собственно, зачем его собирать? Враг повержен, Острова мои! Слава Империи, слава Императору! Наступил мир. Надо вроде бы радоваться и ликовать, веселиться и плясать, испытывать радостное чувство полного удовлетворения, ан, нет!

Ну что за существо такое — человек!? Стремится, стремится к намеченной цели, жаждет изо всех сил её достичь, мается, борется, бьётся, что-то доказывает себе и окружающему его миру, пыжится, извращается, терпит трудности и лишения, и так далее и тому подобное. Приползает, бедолага, наконец, к намеченной цели, а никакой радости от её достижения не испытывает!

И всё это происходит потому, что преодоление пути к заветной цели чаще всего намного интереснее и заманчивее самой цели. Интрига, всё-таки, главный двигатель нашей жизни. А что такое интрига? Происки, поиски, козни, загадки, противостояние персонажей, запутанность сюжета в грандиозном спектакле под названием ЖИЗНЬ! Движения, перемещения, борьба, смешение, круговорот страстей! Только интрига, в основу которой положена динамика, рождает истинный интерес. Всё остальное — ерунда.

Стоп, стоп. Но, бывает же интрига не только в динамике, но и в статике! Я уже об этом как-то размышлял. Два или три актёра на одной маленькой сцене. Всё время о чём-то говорят, вспоминают, спорят, думают и размышляют вслух. Постоянно сидят. За время спектакля не встают со своих мест ни разу! Жесты, мимика, редкие взмахи рук, лёгкие повороты или наклоны головы, улыбки, усмешки, гримасы. Но, как, подчас, всё это интересно смотреть, анализировать, сопереживать, пропитывать сквозь себя, как через фильтр, очищающий и ничего лишнего не пропускающий.

Зачем в таких случаях внешняя, показная динамика? Она абсолютно не нужна! Необходима динамика внутренняя, сакральная, таинственная, мистическая и, в какой-то степени, обязательно зловещая. Да, да, именно зловещая, поднимающаяся из самых глубин, копящаяся и кипящая под поверхностью, а потом взрывающаяся и буйно и бурно вырывающаяся наружу, сотрясая и поражая всё и всех вокруг! Вот где действие, вот где движение, вот где пища для скучающего разума, уставшего от внешних приевшихся и надоевших раздражителей. Движение начинается изнутри! Это единый закон и для природы и для общества!

Стоп, а к чему я это всё? Ах, да! Достижение цели… Ну, так вот, наконец-то я её как бы достиг, а особой радости не испытываю. Движение прекратилось. И что же дальше? Может быть, на моё сознание накладывается груз ряда проблем, которые мешают обрести необходимые положительные эмоции? Нет завершённости, вот в чём дело! Какая-то везде недосказанность, недоговорённость!.

Где ПОСОХ, где ЗВЕРЬ, где ПОЭТ, где БАРОН? Как там ГРАФИНЯ? Что делать с этой чёртовой МАРКИЗОЙ? Не понятна ситуация с ИСЭ. Абсолютно непонятна. Что там за проблемы у Глориан? Зачем я им нужен? Всё неопределённо и крайне зыбко. Тьма идёт… Что за тьма такая!? Орден Посвящённых, Глориане, Арктуриане, Агентство по Контактам, Отдельный Ударный Отряд Морской Пехоты Объединённых Воздушно-Космических сил, Пси-Порталы, Квази-Порталы, Особая территория под названием Анклав. Пузырь, иными словами. Барьер. ВЕРШИТЕЛИ. Снова же, какая-то Тьма, которая идёт. Куда идёт, откуда, зачем, почему!? Всё смешалось, спуталось, перепуталось и переплелось в моей бедной голове. С ума можно сойти! Как же славно и почти беззаботно я жил на этом свете до того, как обрёл новые знания.

Что же, ПУТНИК, получай то, что хотел! Доволен!? Так тебе и надо! Идиот! Сидел бы сейчас тихо, мирно и беспечно на берегу туманного, бездонного и завораживающего своей мистической тишиной Тёмного Озера. Пил бы Можжевеловку, закусывал бы её хрустящим, солёным и ядрёным груздем, не торопясь и неспешно. Вёл бы с кем-нибудь длинные разговоры о рыбалке, об охоте, о Горных Жеребцах, о борзых, о бабах, об искусстве, о смысле бытия и так далее. Что тебе ещё нужно, человек!?

— Сир, извините, что отвлекаю Вас от дум, — осторожно и мягко произнёс ШЕВАЛЬЕ, подходя ко мне, и оставаясь на почтительном расстоянии в несколько шагов.

— Эх, Барон! — грустно проронил я, тяжело вставая с песка. — Думай не думай, а результат один. Сколько умников печально и скорбно гниют в земле, сколько дураков радостно пируют во дворцах! Жизнь несправедлива, странна и полна парадоксов. Эх, люди, люди!

— Совершенно с Вами согласен, Сир. Увы…

— Увы…

— Сир, позвольте узнать, а где та женщина, которая только что была рядом с Вами? — осторожно спросил юноша. — Куда она вдруг так неожиданно исчезла?

— Если бы я это знал, — скорбно произнёс я. — «Есть женщины-мыши, есть женщины-кошки». Она женщина-кошка…

— Понятно, Сир…

— Что вам понятно, если мне абсолютно ничего не понятно!?

— Извините, Сир…

— Да, ничего. Бывает…

Мы некоторое время помолчали, созерцая прекрасное, уже предвечернее голубое небо, не менее прекрасное синее-синее море и остатки нашего некогда славного флота между ними.

— Когда будет готова первая рея, достойная вас? — прищурился я.

— Сир, она не понадобится. ПОЭТ найден. Вернее, обнаружен!

— Как найден!? — встрепенулся я. — Где, когда, при каких обстоятельствах!? Постойте, постойте! Он жив!? Что значит, обнаружен!?

— Жив, Сир. Слава Богу.

— Так где же он был, рифмоплёт и летописец наш таинственный, чем занимался всё это время!? — я радостно и возбуждённо прошёлся по песку, сделал несколько шагов по направлению к морю, присел, с удовольствием окунул руки в тяжёлую солёную воду. — Неужели его похитили? Кто, когда, зачем!? Ну же, докладывайте!

— Сир, я думаю, что он Вам сам всё объяснит.

— Ладно. Пригласите его сюда, немедленно! — нервно проговорил я, в нетерпении потирая ладони. — Да, и накройте стол. Беседа нам, чувствую, предстоит долгая и увлекательная. И, вообще, жрать страшно хочу!

— Будет исполнено, Сир, — ШЕВАЛЬЕ как-то печально посмотрел на меня.

— Что такое? — насторожился я.

— Да, ничего, Сир.

— А всё-таки?

— Как-то всё странно в последнее время, Государь.

— А что конкретно?

— Всё, Сир.

— Не нервируйте меня, Барон! Я и так на взводе и на пределе!

— Сир, все находятся в каком-то тревожном состоянии. В недоумении и в напряжении. Что будет дальше? Когда полностью прояснится обстановка? Этот неожиданный взрыв яхты. Какая-то дама, непонятно откуда появившаяся и неизвестно как и куда исчезнувшая, — глухо произнёс ШЕВАЛЬЕ.