О русском пьянстве, лени и жестокости

Еще учтите, с XVIII века началось глобальное потепление климата на Земле: еще до того, как на этот процесс стал влиять человек. Тот, кто бывал в Голландии, помнит черные зимние каналы в этой стране. А ведь в XVI–XVII веках именно в Голландии изобрели и стали широко применять коньки! Не для спорта, а как средство передвижения по ровному льду надолго замерзших каналов. Со второй половины ноября до середины апреля на коньках мчались почтальоны и гонцы, крестьяне с коробом за плечами ехали на базар, а целые семьи отправлялись друг к другу в гости. С конца XIX века каналы замерзают не каждую зиму. С середины ХХ века они не замерзают никогда.

В Петербурге еще в XIX веке каждую зиму ртутный термометр хотя бы раз опускался до минус 30. Колорит картин, изображающих зимний Петербург, суров – глубокие сугробы, ледяной ветер, от которого прохожие прячут носы в воротники…

В 1987 году, когда термометр два дня подряд показывал минус 37 и минус 35, петербуржцы очень «застрадали»: отвыкли!

Такой мороз нужно было уметь пережить, заготовляя дрова – порой на годы вперед. Запрячь лошадь, уехать в лес, свалить несколько деревьев, раскорчевать, перевести кряжи, и уже около дома их распилить, нарубить, сложить. Громадный труд, и думая о нем, лишний раз порадуешься центральному отоплению.

Длинные суровые зимы резонно провести в теплой избе, занимаясь домашним хозяйством. Только крайняя нужда могла выгнать крестьянина из дома. Да и куда, скажите на милость, ему было топать по бесконечным российским снегам? У рачительного и заботливого хозяина все было припасено заранее: урожай, соленья, варенья, запасы для себя и скотины, зерно для новых посевов.

Неуютной, вероятно, представлялась Россия зимой для иностранных туристов. В городах мастеровая и административная жизнь не прекращалась, но замедлялась, а на остальных бескрайних просторах только редкие дымки поднимались над девственными снегами – то спали на печах ленивые мужики. С первыми лучами весеннего солнца мужики выползали «на пленер» и до следующей зимы «по щучьему велению» кормились (дай Бог каждому!), отогревались (после таких-то холодов!), а вокруг колосились и наливались разнообразные урожаи. Так, приблизительно, рисовалась наша действительность заграничным визитерам.

Над созданием мифа о российской лени в равной степени «потрудились» коварные гости и морозная зима. Зима, впрочем, не виновата. Более того, суровый климат во многих местах вовсе не сказывался на занятости. Взрослые мужчины зимой, проведя посевную, собрав урожай, уходили работать в города. Строили, чинили, ковали: «Топор сохе первый пособник».

Понятие «отхожий промысел», без сомнения, появилось в России. Крестьянин, лишенный возможности значительный промежуток времени в году заниматься своими непосредственными обязанностями, был настолько «ленив», что отправлялся на дополнительные заработки. Причем не один крестьянин, не вдвоем с товарищем. Явление было массовым. В конце XIX века приводили анализ ситуации: «…Отхожие промыслы составляют в России один из видных источников дохода крестьянского населения. Определить сколько-нибудь точно число отхожих промышленников невозможно. По данным для уездов, подвергшихся земско-статистическим исследованиям, можно предполагать, что в пределах Европейской России отхожие промыслы захватывали в 1880-х годах, во всяком случае, не менее 5 млн человек ежегодно. В одних губерниях отхожими промыслами занимались 10 % мужского рабочего населения, в других – гораздо больше, в некоторых центральных (например, в Московской, Смоленской) – свыше 40 %. В настоящее время эти цифры, несомненно, еще гораздо более значительны.

В Тверской губ. за 7 лет (до 1894 г.) количество выданных паспортов увеличилось на 16,5 % , в том числе количество мужских (по уездам) от 2,9 % до 35,3 %, а женских – до 69,6 %; там же замечается и возрастание числа паспортов долгосрочных на счет краткосрочных. В Воронежской губернии массовое движение на отхожие промыслы охватило в 1891–92 гг. почти 2/3 всего рабочего населения губернии; можно думать, что на сторону оттуда ушло тогда около 1/2 млн человек (были волости, которые отпускали по 1–2 тыс. рабочих обоего пола). В Киевской губернии за последние восемь лет число уходящих почти удвоилось (поднялось с 45 до 85 тыс. чел.). Аналогичная тенденция отмечена также в губерниях Орловской и Нижегородской. Между причинами, обусловливающими происхождение и развитие отхожих промыслов, на первом плане стоит недостаточное обеспечение крестьян землей, орудиями производств и предметами первой необходимости. Губернии, более обеспеченные в этом смысле, высылают меньше отхожих, и наоборот; разряды крестьян, более нуждающиеся, высылают их больше, и наоборот.

Наиболее важными условиями, определяющими предложение труда рабочих, отправляющихся на заработки, служит размер земельного владения и высота урожаев тех местностей, откуда они вышли, а условиями, определяющими спрос на их труд, – потребность в них на местах, куда они направляются, в частности – на труд земледельческих рабочих (степень распространенности машин в сельском хозяйстве и опять-таки размер урожаев). Различные комбинации этих причин производят большие колебания в размерах и выгодности отхожих промыслов.

Еще в 1870-х годах замечено (Чаславский), что земледельческий отход направляется из местностей, сравнительно менее обеспеченных землей (главным образом из губерний средней черноземной полосы), в местности, более обеспеченные ею (Заволжье, Новороссия, Сев. Кавказ). В пределах одной и той же губернии менее обеспеченные группы крестьян высылают на заработки больше рабочих, чем группы более обеспеченные». [224]

Из этой статистики следует нехитрый вывод: крестьянин трудился круглый год! Видимо, отсюда повелось утверждение, что «отдых – это перемена занятий». Знакомство с городской жизнью существенно расширяло представления сельских жителей. Вернувшись, они пытались украсить свои дома, в соответствии с увиденным в городе, в доступном материале.

224

Россiя. Энциклопедический справочник. СПб.: Брокгауз и Эфрон, 1898.

Вот так и появились деревянные барочные резные наличники. Современный человек не повторит этот узор без электрических инструментов. Вряд ли получится. Пройдет еще лет двадцать и от этих огромных северных домов ничего не останется. Время берет свое. Дерево не вечно. Дом, оставшийся без хозяина, гибнет быстро. И здесь очень часто нам приводят еще одну причину запустения русской деревни. Опять-таки связанную с якобы родовой генетической ленью русских. Это массовое бегство крестьян от тяжелой однообразной и беспросветной сельской жизни. Туда, где легче, где можно заработать – в переполненные города.

Европейские сельские жители – фермеры, наемные работники крупных агрофирм тоже давно бы сбежали со своих полей, если бы не сельскохозяйственные субсидии Евросоюза. Сумма субсидий превышает 280 миллиардов долларов в год. Это официальная цифра. Советская власть тоже финансировала село. Но гораздо больше денег и ресурсов были отданы братским компартиям, друзьям в Африке, СЭВе, Варшавском договоре, республикам Прибалтики, Средней Азии, Украине.

Если бы не наши собственные мифы недавнего прошлого – о счастье и справедливости для всех во всем мире – мифы, перечеркнутые и опровергнутые нашей собственной кровью, – то, вероятнее всего, дороги где-нибудь в Тверской или Орловской области были бы ничуть не хуже тех, что мы оставили на память о совместной жизни латышам и эстонцам.

Этюд о дорогах…

Миф, кстати, о дорогах российских всегда рядом с мифом о дураках.

Две беды – дураки и дороги, – отметил русский классик.

И журналисты всех мастей повторяют про эти две беды.

Но вот вопрос: мы уже сравнивали и не раз Российскую империю и Римскую. Если Рим славился своими знаменитыми дорогами, сделанными на века, ни Московия, ни Россия ничего подобного не сделали. Почему?

Ответ, в общем-то, кроется глубоко в истории и очень прост. Ровно в той степени, что Риму каменные дороги были целесообразны, в той же у нас в них веками не было ни военного, ни особого экономического резона.

Рим строил дороги не от избытка «бюджетных средств» и тяги к землеустройству. К этому его подталкивала экономическая и, в первую очередь, военная необходимость.

С экономической необходимостью все понятно:

а) ускорение торговли;

б) обеспечение стройматериалами и продовольствием самого «вечного города» и центров крупных провинций.

Крупные имперские города, как вакуумный пылесос, «всасывали» в себя со всех окраин безграничной империи материальные ресурсы и продовольствие. Однако снабжение миллионного (!) населения столицы хлебом всегда было нестерпимой головной болью всех правительств и правителей Рима. Отсюда, кстати, столь «особые» в прямом и переносном смысле отношения Римских цезарей с главной житницей империи – Египтом.