О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

БОРОДИНСКАЯ ГОДОВЩИНА

Великий день Бородина Мы братской тризной поминая, Твердили: «Шли же племена, Бедой России угрожая; Не вся ль Европа тут была? А чья звезда ее вела!.. Но стали ж мы пятою твердой И грудью приняли напор Племен, послушных воле гордой, И равен был неравный спор. И что ж? свой бедственный побег, Кичась, они забыли ныне; Забыли русский штык и снег, Погребший славу их в пустыне. Знакомый пир их манит вновь — Хмельна для них славянов кровь; Но тяжко будет им похмелье; Но долог будет сон гостей На тесном, хладном новоселье, Под злаком северных полей! Ступайте ж к нам: вас Русь зовет! Но знайте, прошеные гости! Уж Польша вас не поведет: Через ее шагнете кости!..» Сбылось — ив день Бородина Вновь наши вторглись знамена В проломы падшей вновь Варшавы; И Польша, как бегущий полк, Во прах бросает стяг кровавый — И бунт раздавленный умолк. В боренье падший невредим; Врагов мы в прахе не топтали; Мы не напомним ныне им Того, что старые скрижали Хранят в преданиях немых; Мы не сожжем Варшавы их; Они народной Немезиды Не узрят гневного лица И не услышат песнь обиды От лиры русского певца. Но вы, мутители палат, Легкоязычные витии, Вы, черни бедственный набат, Клеветники, враги России! Что взяли вы?.. Еще ли росс Больной, расслабленный колосс? Еще ли северная слава Пустая притча, лживый сон? Скажите: скоро ль нам Варшава Предпишет гордый свой закон? Куда отдвинем строй твердынь? За Буг, до Ворсклы, до Лимана? За кем останется Волынь? За кем наследие Богдана? Признав мятежные права, От нас отторгнется ль Литва? Наш Киев дряхлый, златоглавый, Сей пращур русских городов, Сроднит ли с буйною Варшавой Святыню всех своих гробов? Ваш бурный шум и хриплый крик Смутили ль русского владыку? Скажите, кто главой поник? Кому венец: мечу иль крику? Сильна ли Русь? Война, и мор, И бунт, и внешних бурь напор Ее, беснуясь, потрясали — Смотрите ж: всё стоит она! А вкруг ее волненья пали — И Польши участь решена… Победа! сердцу сладкий час! Россия! встань и возвышайся! Греми, восторгов общий глас!.. Но тише, тише раздавайся Вокруг одра, где он лежит, Могучий мститель злых обид, Кто покорил вершины Тавра, Пред кем смирилась Эривань, Кому суворовского лавра Венок сплела тройная брань. Восстав из гроба своего, Суворов видит плен Варшавы; Вострепетала тень его От блеска им начатой славы! Благословляет он, герой, Твое страданье, твой покой, Твоих сподвижников отвагу, И весть триумфа твоего, И с ней летящего за Прагу Младого внука своего.

Василий Жуковский

РУССКАЯ ПЕСНЬ

Раздавайся гром победы! Пойте песню старины: Бились храбро наши деды; Бьются храбро их сыны. Пробуждай, вражда, измену! Подымай знамена, бунт! Не прорвать вам нашу стену, Наш железный русский фрунт! Мы под теми же орлами; Те же с нами знамена; Лях, бунтующий пред нами, Помнит русских имена. Где вы? где вы? Строем станьте! Просит боя русский крик. В стену слейтесь, тучей гряньте, Грудь на грудь и штык на штык. Нет врага… но здесь Варшава! Развернися, русский стан! Братья, слышите ли? Слава! Бьет на приступ барабан. С Богом! Час ударил рока, Час ожиданный давно. Сбор гремит — а издалека Русь кричит: Бородино! Чу! Как пламенные тромбы, Поднялися и летят Наши мстительные бомбы На кипящий бунтом град. Что нам ваши палисады! Здесь не нужно лестниц нам! Мы штыки вонзим в ограды И взберемся по штыкам! Спи во гробе, Забалканский! Честь тебе! Стамбул дрожал! Путь твой кончил Эриванский И на грудь Варшавы стал. «Эриванский! Князь Варшавы!» Клик один во всех устах. О, как много русской славы В сих волшебных именах! За Араксом наши грани; Арарата чудный плен,  И орлы средь Эривани, И разгром варшавских стен. Спор решен! Дана управа! Пала бунта голова! И святая наша слава, Слава русская жива! Соберитесь под знамена, Братья, долг свой сотворя! Возгласите славу трона И поздравьте с ней Царя. На него надежна вера: В мирный час — он в душу льет Пламень чистого примера; В час беды — он сам вперед! Славу, взятую отцами, Сбережет он царски нам, И с своими сыновьями Нашим даст ее сынам!

26 августа по «старому стилю», 6 сентября по новому, императорская армия взяла Варшаву. В ночь с 7 на 8 сентября 1831 года подписана капитуляция. Последние отряды польских повстанцев бежали из Российской империи в Австрию и Пруссию, тайно переходя границы.

В прессе всей Европы, особенно Франции и Баварии, печатались статьи, жестко осуждавшие Российскую империю. В них приводились совершенно фантастические сведения о «зверствах русских войск над мирным населением» и всячески подчеркивали: поляки есть передовой отряд Европы, героические борцы с русским варварством.

Русское правительство тоже вроде как печатало какие-то свои статьи во Франции, даже переводило брошюру Пушкина и Жуковского на французский язык. Вроде, вело контрпропаганду. Но это, как всегда, была очень слабая контрпропаганда: правительство только оправдывалось. Увы! Всегда, если оправдываешься, в сознании людей утверждается — значит, все-таки виноват!

Русская официальная пропаганда не использовала самых сильных аргументов: ничего не писала, например, о том, что под феодальным гнетом русских царей избирательным правом в Польше пользовалось больше людей, чем в тот момент в передовой Франции. Тем более, не поминали французам заминированного Кремля, превращенных в бойни и в конюшни храмов Москвы. А зря… Лучший способ обороны — нападение. Основания для нападения были, аргументы могли бы быть совершенно убийственные. Такие, на которые и депутатам французской Палаты депутатов было бы трудно возразить.

Ведь Россия Александра действительно дала Польше намного больше, чем Франция Наполеона.

Но, видимо, и на русское правительство действовала логика: европейцы имеют право указывать нам, как надо жить. Оправдываться еще можно, но не отвечать же на критику французов такой же жесткой критикой порядков в самой Франции.

Но право, что же происходит?! Весь XVI и XVII века европейцы последовательно считали войны Московии и Речи Посполитой внутренним делом славян! Совсем недавно, уже в XVIII веке, европейские державы вместе с Россией увлеченно делили Польшу и вовсе не признавали за ней права воюющей стороны?! Всего 15 лет назад они согласились с присоединением к Российской империи Герцогства Варшавского?! Они признали корону Королевства Польского на голове русского Императора?!

Логика проста… Россия стала после 1812–1815 годов сильным государством. Не одним из сильнейших, а сильнейшим. Не подельником, не «младшим братом», а грозным конкурентом, тем, кого позднее не с издевкой, а со страхом назовут «жандармом Европы». И европейские державы круто поменяли логику своего поведения. Провозглашение России агрессором, задушившим суверенную Польшу, нужно было только для одного — для ведения пропагандистской войны. Нежная любовь к Польше? Бог с вами! Великие державы Европы ничем не помогли полякам, не погубили ни единого своего солдата и не потратили ни одного патрона. В сущности, к судьбе Польши они оставались совершенно равнодушны… Можно привести немало примеров того, как Польша делалась для европейцев разменной монетой в политике. Одна из ценностей этой монеты — быть вечным доказательством агрессивности и жестокости русской внешней политики.

Глава 5 Особенности Российской империи

К началу XIX века Российская империя — это централизованное государство, которое территориально достигло своего максимума и сформировало свои государственные границы.

С этого времени особенно истово европейцы начинают «доказывать» агрессивность русских. Не мудрствуя лукаво, выбирается доказательный аргумент российской агрессивности. Он прост — сам факт существования Российской империи. Попробуем понять, с чем же так яростно спорила Европа, что доказывала.

Россия не создавала колониальной империи, как страны «старой» Европы. Она не завоевывала чужих земель, чтобы жить за их счет. Русские не превращали в рабов жителей других стран, не ввозили их из одной части своей империи в другие. Не истребляли на рудниках население покоренных стран. Не изгоняли со своей земли целые племена и народы.

Российская империя абсолютно не похожа на колониальные империи европейцев. Российское государство росло во многом потому, что русские оказались жизнеспособным и активным народом. Природа оказалась к нам одновременно и суровой, и щедрой: Русь всегда была окружена поясом малонаселенных, почти не освоенных земель. Земли эти, на первый взгляд, холодные, неплодородные, удаленные от центров тогдашней цивилизации.

Такова была Средняя полоса России. Это сейчас она освоенная территория, на которой шумят миллионные города. В Х-ХІІІ веках это был край беспредельных «муромских», «мещерских» и прочих лесов, без дорог и городов, без своего производства хлеба. Хлеб в междуречье Оки и Волги ввозили с территории современной Украины или из Великого Булгара — с Волги.

А потом русские создали систему навозного удобрения, и прежде бесплодные, никому не нужные земли стали давать богатые урожаи. Русские переселенцы после татарского нашествия потоком хлынули в междуречье Оки и Волги.

Такими же холодными, глухими землями были и Поволжье, и Предуралье, и Урал, и Сибирь, и Приамурье. Причерноморье трудно назвать землей холодной, но место это было также глухое и дикое. Чтобы освоить его, надо было начинать буквально с нуля.

Так что делать вывод об изначальной, древней «агрессивности» русских преждевременно. Логичнее сделать вывод о нашей жизнеспособности, активности и трудолюбии.

Население колонизуемых земель не проигрывало от появления русских. Доказательства? Очень простые… К 1913 году численность всех народов бывшей Российской империи была больше, чем до завоевания. Вот численность индейцев на территории США упала с 1–1,3 миллиона человек в 1700 году до 200 тысяч в 1900 году. Выводы напрашиваются.

Московия, потом Российская империя воевала? Да. Но воевала, как правило, не с будущими подданными, а с их владыками. Народы земель, «колонизуемых» Русью, также платили дань властям. И те, кто собирал эту дань, вовсе не собирались от нее отказываться в пользу Санкт-Петербурга. Русь выступала как опаснейший конкурент, разрушающий местные царства, ханства, каганаты.

Продвижение Руси, колонизация ею новых земель, решало старые цивилизационные споры, порой доставшиеся ей еще от Золотой Орды. Ведь и сама Русь долго платила дань татарским ханам, а потом освобождала от уплаты этой дани другие народы.