О русской грязи и вековой технической отсталости

Западным коллегам особенно нравится, что с помощью идей Гумилева можно «искать» поселения разных народов, «вычисляя» их расположение в ландшафте: так сам Лев Николаевич, применяя свой уникальный инструментарий, нашел место жительства давно исчезнувшего племени хазар.

Небольшое отступление: одна русская семья на пороге решительных испытаний

Николай Гумилев, сын военного врача, исследователь Африки и знаменитый поэт, с началом мировой войны добровольцем ушел на фронт. Рядовым. Был награжден за храбрость двумя Георгиевскими крестами, получил чин прапорщика. А в 1921 году расстрелян красными. Говорили, что Гумилев не был причастен к планам «контрреволюционеров», говорили, что чекисты сами подстроили этот заговор... Секретарь Ленина писал, что одной ногой питерская интеллигенция стояла на стороне врага, и эту ногу надо было «ожечь». Но вот факт: ЧК арестовала по тому делу «Петроградской боевой организации Таганцева» более 800 чел., а расстреляны тогда были «всего лишь» около 100. Значит, чекисты считали Гумилева опасным. Интеллигент в 10-м колене, дворянин, поэт и фронтовой офицер в одном лице — он не мог встать на колени перед большевиками. Что-то не ждали от него красные рабского долготерпения.

У расстрелянного поэта Гумилева был сын. В СССР сын за отца тогда был очень даже в ответе.

Гумилев (младший) Лев Николаевич вплоть до 1956 года оказывался по политическим статьям то в тюрьме, то в лагере, то в ссылке. Освобождаясь из очередного заключения, защищал диссертацию, делал научное открытие, потрясал всех предвидениями - и отправлялся обратно за решетку.

Но был в его жизни момент абсолютной свободы — когда прямо из очередной ссылки он ушел на фронт. Родину защищать.

Закончил Лев Николаевич войну в Берлине. Коммунисты не смогли сломать жизнь великого ученого, а сам он еще застал крушение социализма в России. В передышках между лагерями историк-этнограф создал свою теорию этногенеза. Теория всемирно известная, обогнавшая свое время, и очень русская, лежащая в плоскости русской философии. Ее легко расскритиковать, но почему-то полностью опровергнуть не получается.

Основоположник теории этногенеза, историк и философ Лев Николаевич Гумилев (в центре) с папой и мамой - великими поэтами Серебряного века Николаем Гумилевым и Анной Ахматовой. 1916 г. Царское Село

Анна Ахматова... Эпоха в русской поэзии. Она ждала мужа с одной мировой войны, а сына - с другой.

Ждала мужа из застенков ЧК, а сына — из лагерей ГУЛАГа. Её исключали из Coюза Писателей, по 10 лет не печатали, оставляли без всяких средств к существованию.

Когда в 1940 г. каким-то чудом вышел ее сборник, партийный идеолог Жданов разразился: «Как этот Ахматовский "блуд с молитвой во слову божию" мог явиться на свет? Кто его продвинул? Какова же позиция Главлита? Выясните и внесите предложения».

Книгу изъяли.

Ахматову пытались сломать полвека — почти с того самого момента, когда было сделано это фото. Но не сломали. Ее поэма «Реквием», написанная еще до войны, увидела свет только после крушения социализма. Это реквием по всем жертвам террора.

Такая вот одна русская семья. Одна русская судьба.

«Отсталость» в фундаментальной науке

«Большая история»

В 1970-е годы в англосаксонском мире заговорили о «Большой истории»: эволюционной истории Земли с момента возникновения нашего космического тела и до настоящего момента. Историю людей «Большая история» рассматривает как продолжение эволюции Земли, в том числе эволюции биологической. А закономерности развития всех форм материи, от планетных систем до человека» устанавливаются общие... Примерно так, как это делали В. И. Вернадский и его ученики A. Л. Яншин и Н. Н. Моисеев.

Англо-саксы читают курсы «Большой истории» в университетах, глобальный эволюционизм все больше входит в моду. Уважаемые коллеги часто не замечают работ русских предшественников: не только давние работы М. И. Будыко, но и труды Э. С. Кульпина [102] , А. П. Назаретяна [103] . И даже присваивают себе их идеи [104] .

102

Кульпин Э. С. Человек и природа в Китае. Опыт социоесте-ственной истории. М., 1990. Бифуркация Восток-Запад. Введение в социоестественную историю. М.,1996. Путь России. М.,1995.

103

Назаретян А. П. Интеллект во Вселенной. Истоки, становление, перспективы. Очерки междисциплинарной теории прогресса. М., 1991. Антропология насилия и культура самоорганизаций. Очерки по эволюционно-исторической психологии. М., 2007. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры (синергетика социального прогресса). М., 1995.

104

Прошу извинить за нескромность, но вот к этому направлению в науке я имею самое непосредственное отношение. В журнале «Историческая психология», выходящем в Дубне под редакцией А. П. Назаретяна, в декабре 2007 г. опубликована моя статья о том, как понижался общий фон насилия в истории. Статья как будто удачная. Тут же (в январе 2008 г.) обнаруживаю в одном американском сборнике нечто родное и знакомое, даже индексы мои! Но без малейшего упоминания Вашего покорного слуги. Ловко сработали. До ужаса оперативно. (Прим. науч. ред.)

Важность экологического подхода осмысления человека как части вещества Вселенной и закономерной стадии глобальной эволюции не нужно долго объяснять. Давайте хотя бы не забывать, кто и когда в России, давным-давно первым выдвинул аналогичные идеи, хотя бы когда мы едем мимо здания МГУ на Ленинских горах по проспекту, носящему имя академика Вернадского.

Мифология и АК-47

Мифология - не только совокупность мифов. Это еще и наука, которая эти мифы изучает. В строгом соответствии с греческим оригиналом этого слова: mythologia, от mythos - предание, сказание и lygos - слово, рассказ, учение.

В этой главе мы говорили о русском приоритете во многих областях человеческого знания, и тут можно было бы смело прокукарекать о собственном приоритете в некой новой области науки мифологии - мифах о России. Мифоруссологии — так, что ли?

Но, конечно, делать этого я не буду.

Во-первых, в тысячный раз повторюсь: «Мифы о России» — это историческая публицистика. Это не история в чистом виде. Не наука. Заявляю с полной ответственностью как профессор.

А во-вторых, гордиться тут нечем. То, что мифы о нашей стране и народе по-прежнему живы и здравствуют, — может, и не позор, но укор для всех нас. Правда, как говорили в СССР, «с чувством глубокого удовлетворения» я замечаю, как актуализировалось понятие «миф». Постоянно проскакивает теперь это слово в разных теле-ток-шоу и в обычных наших «токах» -разговорах за жизнь.

Если народ начинает подходить к негативным представлениям о себе самом критично, если хочет отделить мифы от правды, если просто теперь осознает, что такие мифы есть, значит, не зря я сидел три года по ночам над «Мифами о России».

Посему в конце этой книги — т. е. в конце всего трехтомника - все-таки хотел бы кое-что повторить, а кое-что проговорить по-новой.

Процесс образования мифа может быть самым экзотическим. Но в нем всегда присутствует мотив.

Приведу в качестве примера забавный случай 100-летней давности.

Во время Первой мировой войны некая газетенка «Кельнише цайтунг» сообщила о взятии немецкими войсками бельгийского Антверпена и прибавила: «В честь падения города раздался звон колоколов». Видимо, подразумевалось, что колокола звонили немецкие — в немецких лютеранских приходах - в честь германской-победы. Что произошло дальше? Это сообщение было перепечатано французской газетой «Матэн», которая истолковала данное сообщение следующим образом: «Согласно "Кельнише цайтунг" (видите, все со ссылками, все прилично), священника из церкви Антверпена заставили звонить в колокола, когда город был взят».

Третий этап. Солидная лондонская «Тайме», сославшись на «Матэн», пишет: «Бельгийские священники отказались звонить в честь сдачи Антверпена, в результате чего были отстранены от должностей».

Далее — не менее знаменитая итальянская «Корьерре делла сера» перепечатала данную публикацию в такой редакции: «Британская "Таймс" сообщила, что несчастные священники, которые отказались звонить в колокол в честь сдачи Антверпена, приговорены к каторжным работам».

И наконец, круг замкнулся, когда в историю снова вступила та же французская «Матен», теперь сославшись на итальянцев: «Согласно "Корьерре делла сера", тевтонские варвары, захватившие Антверпен, повесили несчастных священников на колоколах вниз головой, как подвешивают настоящие языки колоколов, за их героический отказ звонить в колокола в честь сдачи города германцам