О том, что видел: Воспоминания. Письма
Шрифт:
2 сентября 1925 г. Ленинград
Милый папа.
Я был в «Сеятеле» [89] . Они в восторге, что ты предоставляешь им «Короли и Капусту» [90] . И согласны уплатить на будущей неделе 250 рублей за О. Генри и 40 за Уэллса. Я сказал, что это тебе мало и попросил у них разрешения узнать у тебя последнюю цену. Проси 300 за Капусту (по 30 за лист) и 45 за Уэллса. Он согласится, я уверен. Он в восторге от твоего перевода О. Генри и сейчас же велел приостановить одного из переводчиков, которому он две недели тому назад заказал этот же перевод [91] . Для того чтобы все деньги были бы уплачены на будущей неделе, необходимо,чтобы твой ответ был у него не позже понедельника, а лучше всего — в субботу. Если к понедельнику ты ничего не ответишь, я буду с ним торговаться за свой риск.
89
«Сеятель» — частное ленинградское издательство (1922–1930), основано Е. В. Высоцким. Популярность получила выпускаемая издательством дешевая «Общедоступная библиотека» современной и классической зарубежной литературы.
90
Роман американского писателя О. Генри (настоящее имя: Уильям Сидни Портер; 1862–1910) «Короли и капуста» (1904) в переводе К. И. Чуковского впервые был опубликован в журнале «Современный Запад» (1922. № 1).
91
Возможно, речь идет об Эмилии Кирилловне Пименовой (1854–1935). Роман «Короли и капуста» в ее переводе вышел в 1925 г. в издательстве «Мысль».
Посылаю тебе корректуру Уэллса [92] .
На днях решится, закажет ли он мне переводить Марка Твэна [93] .
Не продашь ли ты ему «Записок Жулика» [94] ?
Не сердись, если я что-нибудь перепутал, ей Богу, старался бескорыстно и усердно.
Коля.
2 сент. 1925.
1926 г. [95] Ленинград
92
Уэллс Г.Новейший ускоритель / Пер. К. Чуковского. Л.: Сеятель, 1925.
93
Вероятно, заказа не последовало, так как в «Сеятеле» переводы Н. К. Чуковского из Марка Твена не выходили.
94
Речь идет о возможном переиздании в «Сеятеле» кн.: О. Генри.Рассказы жулика / Пер. К. Чуковского. М.; Л.: Госиздат, 1924. Переиздание не состоялось.
95
Датируется по содержанию.
Коля! Не будь идиотом. Плюнь на Вольфсона [96] . Делай для Госиздата «Underground London» [97] , и пусть Вольфсон подаст на тебя в суд. Если он посмеет это сделать (а он не посмеет!), — мы все вскроем такую панаму — его «Мысль», что он будет заклеймен навсегда. Проучи Вольфсона за его хамство. Я тысячи раз поступал так с издателями и всегда побеждал.
Ч.
96
Вольфсон Лев Владимирович,директор ленинградского издательства «Мысль».
97
Выполненный Н. К. Чуковским перевод романа английского писателя Стивена Грэхема «В тумане Лондона» вышел в 1927 г. в издательстве «Мысль».
1926–1927 г. [98] Ленинград
Чиколай Нуковский!
Под стеклом у меня на письменном столе ты найдешь:
1. Телеграмму от Древицкого [99] .
2. Узенькую квитанцию, из коей явствует, что ты немедленно должен идти на телеграф к 56-му окну — и получить для нас обоих 4235 рублей [100] !!!
Чорней Куковский.
98
Датируется по содержанию.
99
О ком идет речь, установить не удалось.
100
Вероятно, гонорар за кн.: Дойл А. К.Торговый дом «Гэрдльстон и Кo» / Пер. Н. Чуковского; Под ред. К. Чуковского. Л., 1927.
18 июня 1927 г. Саратов
Милая мама. Я не писал тебе до сих пор, потому что хотел написать, когда все окончательно о Лиде выясню [101] . Приехал я сюда третьего дня, остановился у Афруткиных [102] и много с Лидой говорил обо всем, познакомился с Юрой [103] , повидался с Сашей [104] и с Изей [105] .
101
Л. К. Чуковская в незавершенной книге «Прочерк» написала: «Год 1925-й. Учусь я в двух учебных заведениях сразу: с успехом приближаюсь к окончанию Стенографических Курсов и без большого интереса и весьма посредственно готовлюсь к переходу на второй — Государственных курсов при Институте Истории Искусств <…> в ночь с 26 на 27 мая 1925 года арестовали человек двадцать студентов <…> В том числе и меня. Дня через три нас всех до единого выпустили <…> меня через год — в ночь с 26 на 27 июня арестовали вторично» (Звезда. 1999. № 9. С. 87–88). Было заведено «Дело № 1363. По обвинению группы анархистов в контрреволюционной деятельности по 60 ст. уг. код.» В обвинительном заключении говорилось: «… выявлена анархо-подпольная организация в составе следующих гр-н: ШТЮРМЕР К. А., ГОЛОУЛЬНИКОВ А. Е., БОРОНИНА Е. А., ЧУКОВСКАЯ Л. К., ИВАНОВ Я. И., ИЗДЕБСКАЯ С. А., БУДАРИН И. В., ШТЮРМЕР Г. А., ЦИММЕРМАН Т. А., КОКУШИНА Т. М. МИХАЙЛОВ-ГАРИН Ф. И., ВОЛЖИНСКАЯ Н. Г., ГОЛУБЕВА А. П., СОЛОВЬЕВ В. С., КОЧЕТОВ Г. П. и СААКОВА. Н.» (там же. С. 126). Постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 18 сентября 1926 г. Л. К. Чуковская была выслана в Саратов на 3 года. См. также примеч. 2 к п. 21.
102
В книге «Прочерк» Л. К. Чуковская писала: «… наконец, в центре города, на Большой Казачьей, семья Афруткиных (вдова с двумя дочерьми) согласилась сдать мне угол: стул и кровать в комнате, где жила младшая четырнадцатилетняя дочь. Водопровод, электричество, ванная. Но квартира была коммунальная <…> Афруткины вкусно и досыта кормили меня» (там же. С. 103–105).
103
Кочетов.А. Разумов в статье «Памяти юности Лидии Чуковской» пишет: «У Юрия Кочетова за плечами была гимназия, самообразование, работа в типографии <…> В 1953 году Брянское управление МГБ оформляло материалы для объявления во всесоюзный розыск Юрия Кочетова» (там же. С. 128, 131).
104
Сааков А. Н.,член «анархо-подпольной организации», вместе с Л. К. Чуковской был выслан в Саратов на 3 года. А. Разумов пишет: «В 1946–1947 годах собирались материалы для повторного ареста Федора Гарина-Михайлова, Александра Саакова, Тамары Циммерман» (там же. С. 131).
105
Гликин Исидор Моисеевич.Л. К. Чуковская писала: «Друг, приютивший в 1940 году мою тетрадь — „Софью Петровну“ — зимою 1942-го умер от голода <…> Подвиг совершил Изя Гликин, Исидор Моисеевич Гликин, взявший у меня мою тетрадку на хранение, когда кое-кого стали таскать в Большой Дом в поисках „документа о 37-м“,
и я решила уехать с Люшей в Москву и лечь в больницу на операцию. Хранить — вот это был подвиг. И накануне смерти от голода, в предсмертном изнурении, пройтис одного конца города на другой, чтобы отдать мою тетрадку сестре — вот это тоже был подвиг» (Чуковская Л. К.Записки об Анне Ахматовой. М., 1997. Т. 2. С. 33, 540, 541).Во-первых, Лида здесь очень потолстела и выглядит лучше, чем в Ленинграде. Но в голове у нее такой необыкновенный сумбур, что говорить с ней совершенно невозможно. Я говорил с ней двое суток и бросил, увидев, что это ни к чему, кроме ссоры, не приведет. Роковую и очень печальную роль здесь сыграл, конечно, Юра.
Юра мог бы быть гораздо хуже, чем он есть, и вообще он мальчик не плохой, если, конечно, его не видеть слишком часто. Он фанатик, много читающий и много говорящий и притом изучающий язык эсперанто.Судьбой своей очень гордится. Я сказал Лиде, что он настоящий и законченный Смердяков [106] (даже на гитаре играет), но она чуть не разревелась. Никакой романтической истории между ними нет. Все это — очередное сумасшествие.
106
Герой романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».
Сегодня Лида переезжает от Афруткиных в коммуну [107] . Я сделал все возможное, чтобы этому помешать, но ничего не добился. Все мои доводы отскакивали от нее, как от стены. Афруткины смотрят на Лиду, как на доходную статью, но зато сытно и хорошо кормят, моют ей полы, стирают ей белье. Они сейчас отвоевали у соседей еще одну комнату, и туда переселилась Нюра, которая до сих пор спала с Лидой, так что Лида могла бы теперь жить в комнате одна.
Видел я и эту коммуну. Коммуна помещается на заднем дворе в маленькой комнате, по величине вроде той, в которой у нас живет Дора [108] . В комнате нет своей печки, она отопляется печкой, которая стоит за стеной в коридоре. Впрочем, Лида утверждает, что от этого будет еще теплее. В комнате стоят три кровати, но нет ни стола, ни стульев. Юра уверяет, что сделает всю мебель сам из фанеры.
107
Л. К. Чуковская писала: «…на сближение с ссыльными толкала сама жизнь. Несмотря на случайные заработки и помощь Корнея Ивановича, платить за угол на Казачьей 45 рублей мне было не по карману. В Кирочном же переулке, мы, трое ссыльных — меньшевичка Дина из Харькова и ленинградец, наборщик-анархист Юра, сняли за те же 45 общих рублей у сердитой старухи одну общую комнату» (Звезда. 1999. № 9. С. 105).
108
Домработница в семье Чуковских.
Лида очень несчастна, считает свое положение безвыходным и непоправимым. У нее нет ровно никаких политических убеждений [109] . Иногда она повторяет кой-какие юрины смердяковские словечки, но довольно неуверенно. Иной раз кажется, что здесь все дело в упрямстве, но чем ей помочь — не представляю. Она глубоко несчастна. Папино письмо [110] произвело на нее тот эффект, что она решила никогда ему больше не писать.Но это так, истерика, на самом деле она очень мучается тем, что папа не одобряет ее поступков. По-моему, папа должен написать ей еще раз, мягче, но не менее решительно. К ней можно относиться только как к тяжело больной.
109
Позднее Л. К. Чуковская написала о себе и своих товарищах по несчастью: «Политическая программа у этих подпольщиков существовала, и даже весьма отчетливая, но основы, основы философской и нравственной я не углядела. Политическая их программа была сродни кронштадтской, то есть „Долой большевиков! Да здравствует советская власть!“, но я искала основной мысли, которая озарила бы мой путь <…> Зимою двадцать пятого — двадцать шестого года, посетив подпольное собрание один-единственный раз, я перестала ходить туда» (там же. С. 93, 94).
110
Письмо не сохранилось.
Я катал ее на лодке, угощал всякой всячиной, хочу свести в кинематограф, и это ее немного развлекает. Твой приезд был бы ей очень приятен. Она необыкновенно тоскует по дому (особенно по Мурке), но думает, что все родные — враги. Разубедить ее очень трудно, но думаю, если ты приедешь, ты сделаешь гораздо больше, чем я. Ей непременно надо мешать ухудшать ее положение, потому что к каждому ухудшению своей судьбы она относится с каким-то отчаянным злорадством.
Я великолепно проехался по Волге. Шесть суток был на воде. Отдохнул вполне и тороплюсь в Калугу, чтобы скорее засесть за повесть. Не понимаю, почему Марина мне так мало пишет. Беспокоюсь, получила ли она деньги. Я здесь истратил чертову уйму. Пароход — дорогое удовольствие. Чтобы сытно питаться, надо тратить пять рублей в день.
Саратов — очень хороший, чистенький городок, лучший на Волге. Жара, тополя, мухи. Очень много земляники. Все дешево, кроме квартир. Через месяц будут арбузы и дыни.
Лида поссорилась с Сашей преимущественно из-за того, что он покушался на самоубийство. Покушался он из безраздельной любви к ней. Но теперь все прошло, и он, кажется, собирается жениться на какой-то Шуре. Юра его ненавидит, поэтому и Лида тоже.
Изя честно пытался выполнить все данные тебе обещания, но потерпел полный крах. Лида совершенно с ним не считается, так же, как и со мной.
Коля.
О Муре мне расскажет Марина в Калуге. Я уезжаю туда через несколько дней, и ты мне в Саратов не пиши. Пиши в Калугу.
18 июня 1927.
25 июня 1927 г. Ленинград [111]
Милый Коля! Спасибо за письмо. Оно объяснило нам очень многое. Это именно сумасшедшая, с которой крутыми мерами не сделаешь ничего. Но ты сам понимаешь, что лебезить перед нею мне никак не возможно. Лучше уж подвергнуться ее бойкоту, чем одобрять ее упрямые и тупые безумства. Может быть, мое письмо только пришпорило ее, но не могу же я улыбаться, когда она делает глупости. — Мура молодцом: у нее нормальная температура, она сидитв постели и читает «Детство Темы» [112] . Через три дня встанет. И тогда в Сестрорецк! — Приехал Ионов [113] — обамериканился, стал вежлив и тих. Спрашивал о тебе. — Денег в Госиздате не дали (Мессу дали, а мне обещали в ближайшую пятницу), но если тебе нужны, пришли открытку, я вышлю тебе свои, а потом с Госиздата сорву. — Начал ли ты повесть «Цветные моря» [114] ? Я почему-то думаю, что она будет лучше всех твоих вещей, и что тебе будет легкоее писать. Наблюдай за Таточкой. Записывай ее слова. Опиши нам, как Вам живется. Как путешествовал ты по Оке? по Каме? по Волге? Воображаю, сколько у тебя впечатлений. Привет Марине.
111
Дата и место — по почт. шт.
112
«Детство Темы» — повесть Николая Егоровича Гарина-Михайловского (1852–1906).
113
Ионов Илья Ионович(настоящая фамилия Бернштейн; 1887–1942), издательский работник, в это время заведующий Госиздатом. Он только что вернулся из поездки в Америку.
114
Повесть Н. К. Чуковского впервые была опубликована отдельным изданием — «Разноцветные моря» (М.; Л.: Госиздат, 1928).