О традициях не спорят!

Раздались ошалелые от радости визги, следом возмущенный крик Эйроса: "Вы что делаете?", счастливое женское: "Не дайте ему уйти!", и жалостливое: "Помогите! Дверь заклинило!".

Через минуту, когда маг все же смог открыть дверь, которая оказалась очень своевольной девицей и на ласку никак не хотела поддаваться, от чего пришлось ее уламывать более грубым методам, Эйроса все же вытянули из толпы не менее своевольных девушек и втянули в комнату. Пока Котена спасал принца, сам пару раз был затащен в толпу, но я, под хохот Мире"нэ с хозяйкой и громкие крики: "Верни зараза!", "Он наш!", "Я первая!", "Нет, я первая!", "Я его первая схватила!" и так далее в такой же опере, спасла обоих.

Если честно, то я им кукиш бы помогла! Но жжение на руке не давало возможности присоединиться не по эту сторону к хохочущим темным, не по ту к возмущающимся девушкам. Хотя и та, и эта сторона были маняще соблазнительна.

В результате мы уставшие, поцарапанные, покусанные и голые оперлись на дверь (а точнее прижали ее к косяку, так как уломали ее в прямом смысле, каким-то заклинанием маг), пытаясь утихомирить дыхания и сердцебиение.

Простынь Эйроса утащили с самого начала, мою позже, а штаны Котены были разорваны на сувениры и стоял он в уцелевших, единорог знает каким образом, панталонах. У меня в руках оказался зажатый клок чьих-то волос и знакомый зеленый материал с вышитыми серебрено-зелеными листьями. Я мстительно улыбнулась, уже придумав обряды-проклятья для обеих, благо кусочки личных вещей в наличие имелись.

– Какие-то они сегодня буйные, - отдышавшись, ошеломленно заметила я.

– Буйные?
– воскликнул Эйрос, прожигая дверь с вопящими по ту сторону женщинами злым взглядом. Хорошо, что только фигурально прожигая, а то на этом поиски принцессы подошли бы к концу, толком не начавшись.
– Они сумасшедшие! И это, вообще, не бордель, а какой-то сумасшедший дом нимфоманок!

– А я говорил, что она нас на погибель ведет, - влез Котена, который до этого занимался тем, что магически пытался прикрепить дверь на место.
– А ты мне не верил! Захотел увидеть бордель темных, как будто...
– На этом маг резко замолк и, уставившись на смеющуюся хозяйку с кицунэ, воскликнул: - А вы чего хохочете?

– Действительно, хозяйка, что у тебя сегодня в бордели происходит?
– Встала я на сторону светлых, запомнив недоговоренную фразу мага.
– Я их такими впервые вижу. У тебя девушки всегда спокойные и обаятельные, а это толпа, словно стая теней с города Душ, заметившая новую жертву.

Сравнение было не слишком удачным, но мне вспомнился мой сон и я, наверное, пыталась этим сравнением успокоить себя, сводя все в шутку.

– Да попробуй тут спокойными и обаятельными быть, когда на кону золотые мень!
– через смех проговорила хозяйка.
– Эх, была б я помоложе, сама участие в сделке принял

– Какой сделке?
– дрогнувшим голосом сказали мы одновременно.

– А вы не знаете?
– Очень уж не натурально удивилась хозяйка.
– Что кто первая соблазнит девственника принца - получит пятьдесят золотых, а кто его слугу - тридцать? И это было только изначальная ставка, которая сейчас у принца доросла до ста, а у его слуги до шестидесяти!

На сто золотых мень можно было приобрести породистую, ездовую кобылу с удобным седлом и мешком овса. Или пошить три-четыре платья, не роскошных, но вполне красивых, да и если знать места продажи хорошей, но не дорогой ткани, сэкономить на украшениях. А если сорвать банк за обоих, то приобрести двухнедельного шершина - это было лучшие время для возможности с ним подружиться.

Мне, как темной хозяйке, такие деньги были не такими же и заманчивыми. Но для девушек борделя, отдававшие заработанные деньги хозяйке и получавшие с них около пятнадцати процентов, они были очень большими и очень заманчивыми. Так что их "бешенство" было вполне понятным.

– А кто начал спор?
– хмуро спросил Котена, наконец-то с помощью магии прибив дверь к косякам.

Я закатила глаза к потолку, видно алирка вторила за мной, так как маг перевел на нее взгляд и грозно насупился.

– Действительно кто?
– подал недовольный голос принц.

– Как будто самому трудно догадаться, - хмыкнула хозяйка, кивком указав на кицунэ.
– Твой слуга сразу понял.

– Котена не слуга!
– обиженно рявкнул Эйрос.
– И я бы попросил впредь о нем так не отзываться.

– Нечего так возмущаться, - ответила демонша.
– Надо было сразу уточнить, ведь, как мне известно, у светлых каждый человек не высокого положения - слуга.

– Почему тогда если темный называет только свое имя, я не считаю его слугой?
– сложив руки на груди, спросил принц.
– Хотя у вас...

– Это моя ошибка!
– резко оборвал начавшийся спор герой препирания.
– Я не посчитал нужным представиться своим полным титулом.

– Скорее это моя ошибка. Прости, - сказала Мире'нэ, но в ее голосе не было и намека на раскаянье или совесть.
– Ты, в отличие от принца, назвал лишь свое имя, вот я и подумала, что ты его слуга, раз ничего больше не указал.

– Мы, кажется, забыли, что уже ночь!
– воскликнула я, только сейчас поняв, что стою голая, и у меня начинают замерзать ноги.
– Или до утра будем обсуждать родословную Котены?!

Все тут же стушевались и смущенно переглянулись.

Я быстренько одела на себя стянутую Мотыльком одежду и, достав из сумки рубаху, кинула ее принцу. Эйрос рукой словил рубаху, с недовольством обсмотрел, и все же, со вздохом мученика, натянул.

Рубаха, во-первых, была нижняя с глубоким вырезов и абажуром на рукавах и подолу, во-вторых, расшита черными черепами и розовыми сердечками, в-третьих, рубаха была подарком Илиса на мое сорокалетие. В этом возрасте я уже достигла совершеннолетия и могла выйти замуж. Тогда друг, лукаво улыбаясь, посоветовал мне одеть ее в свою первую брачную ночь. Да этой ночи она не дожила и оделась сразу же после дня рождения, и я мстительно пришла ночью в спальню друга... Седые пряди в волосах он до сих пор не закрашивает, чтоб при удобном случае упрекнуть меня тем походом. И хоть вышивка уже слегка выцвела и рубаха в некоторых местах была в заплатках, я все равно ее любила. Так что за не довольство Эйроса я обиделась, не хуже чем он за мое подношение.

– Извини, Хейса, я понимаю, тебе трудно поддерживать сосредоточение на обряде, - сказала хозяйка, ободряюще мне улыбнувшись.
– Мы и вправду, что-то отвлеклись.

Не то чтоб мне было трудно, но одновременно акцентироваться на поддержке обряда и внимание чуть не снасильничавших парней было проблематично.

Кинув последний взгляд на Мотылька, особенно на его чуть приоткрытые в попытки что-то сказать губы, я развеяла фантом, а хозяйка собрала в воздушный шар пепел.

На мне его уже не было.

– Я организую похороны, так что нужно успеть все подготовить.

– Подожди, - остановила я и, подойдя к своей сумке, достала дорогую и очень редкую бутылку вина, взятую мной на всякий случай для Хозяйки Порока.
– Возьми, я думаю, это поможет ему договориться с Госпожой Смертью.

Хозяйка с поклоном и благодарностью во взгляде взяла ее и, подойдя к двери, застыла.

– Они все еще там, - повернувшись, "обрадовала" она нас.
– Так что вам придется спать втроем.