О женщинах

Мужчина налил себе второй раз и протянул Валентине её стакан. Она рассердилась и жёстко напомнила, чтобы он впредь не предлагал ей спиртное. Дима выпил второй раз, третий раз, и ещё, ещё, ещё. Допил полностью и вторую бутылку, потерял самообладание, подсел к Валентине, обнимал её, ласкал, повалил на одеяло. Она не сопротивлялась. Но когда начал торопливо раздевать, женщина крикнула: «Не надо!» – и заплакала. Громадное тело содрогалось, груди под спортивной рубашкой тряслись. Ему стало противно, он в бешенстве вскочил на ноги, крикнул: «Лошадь! Ну и оставайся одна!» – и торопливо, покачиваясь от опьянения, поспешил в санаторий.

Влажный и прохладный воздух отрезвил его, у него заработало сознание, и он ужаснулся: «Что я наделал?! Оставил женщину ночью одну около леса, вдали от жилья! И какой же я негодяй! В любой ситуации я обязан вести себя по-мужски! А что, если она, оскорблённая, задумает покончить с собой. Да, она хорошо плавает. Однако озеро большое. Доплывёт до середины и потонет». Дмитрий резко повернулся, упал, поднялся и поспешил к Валентине. Та сидела на одеяле, вытянув ноги, теребила травинку и плакала. Он смотрел на неё. В его зрительной памяти возникла первая жена Галя, когда стояла на мокром тротуаре возле здания суда и плакала. Потом вспомнилась нынешняя жена с сыном и дочкой. «Да я, видимо, нехороший человек, если женщины от меня плачут», – подумал Дима. Впервые его сердце дрогнуло от сострадания к плачущей женщине. Начальник лаборатории положил ладонь на её плечо, ласково начал успокаивать:

– Не плачь, пожалуйста. Я, видимо, опьянел и одурел, что так нехорошо поступил с тобой. Извини и прости меня.

– Почему вы напились? Вы оскорбили меня и унизили себя. Вы мне так понравились, что я даже полюбила вас. Мне было так хорошо даже молча находиться рядом с вами. Скромный, вежливый. Я считала вас порядочным мужчиной. Вы развеяли мои мечты встретить идеального человека. Если Вы – добрый семьянин и интеллектуальный работник – повели себя с женщиной очень грубо, то что, скажите мне на милость, я должна думать о других мужчинах?! Я поняла, что нет человека, которого можно любить. Я теперь никогда не выйду замуж.

Кошки скребли на его душе. Он ничего не ответил, прижал её голову к себе, ласкал. Сердце его разрывалось от боли.

На небе появился серебристый месяц, осветил бледным светом местность.

Дмитрий уговорил её подняться, торопливо покидал в сумку пустые бутылки, весь мусор и затолкал сверху одеяло. Хотел двинуться в путь, но Валентина стояла как вкопанная и продолжала тихонько плакать. Тогда он взял её за безвольную мягкую ладонь и повёл, словно ребёнка. Мужчина шёл впереди по освещённой месяцем тропинке, а она, такая громадная, с нежной душой, шла послушно за ним. Успокоилась, пожала его руку. Он обрадовался: значит, простила его и стала сама собой – смелой, сильной и решительной.

В ярко освещённом санатории они разошлись по своим корпусам.

Утром Дмитрий Юрьевич, студент Лёша и пенсионер шли на завтрак по асфальтированной дорожке между газонами. Вдали, у ворот в санаторий, Дима увидел двух старушек, продающих цветы, сказал друзьям: «Вы топайте, а я через минуту приду», – и поспешил к воротам, купил большой пышный букет, прибежал в столовую, с цветами торжественно прошествовал между столами к своему месту. Валентина в белой кофточке с короткими рукавами находилась на своём месте и встретила его с покровительственной улыбкой. Дима галантно преподнёс ей букет. За столами вначале робко, а потом бурно раздались аплодисменты в знак одобрения его поступка. В санатории все уважали Валентину. Она приняла цветы. Мужчина вздохнул облегчённо.

3

На следующий день Дмитрий Юрьевич уехал домой, вышел на работу, включился в руководство завершения проекта. Успели досрочно выполнить заказ. Результаты работы высоко оценил заказчик и с большими премиальными заплатил. Начальник лаборатории, посовещавшись с женой, приобрёл японский автомобиль и одежду для всех членов семьи. Вся семья была счастлива.

Но недолго длилась его радость. Утром Дима вывел из гаража свою белую японскую красавицу и хотел поехать на работу, но вспомнил, что забыл дома документы, с которыми работал ночью. Подъехал к подъезду, в котором жил, сбегал на третий этаж, вернулся с папкой и начал открывать дверцу автомобиля. Неожиданно к его автомобилю вплотную бесцеремонно подскочила мрачного чёрного цвета «Волга» и резко затормозила. Через лобовое стекло подъехавшей машины Дима увидел, что в ней за рулём сидит очень крупный мужчина во всём чёрном: чёрная фуражка, чёрная курточка на широких плечах, чёрные очки и перчатки. Тот человек, видимо, был очень высокого роста, так как смотрел, пригнувшись к рулю, и зловеще улыбался.

В голове Дмитрия Юрьевича закружились тревожные мысли: теперь он богатый, имеет очень дорогой автомобиль и, надо полагать, что бандиты планируют как бы отобрать у него автомобиль и вообще ограбить. Может быть, похитить детей и потребовать за них выкуп. Водитель в подъехавшей машине, по-прежнему пригнувшись к рулевому колесу, нагло глядел через тёмные очки на Диму. Затем громила похабно захохотал, обнажив два ряда белых зубов, завёл двигатель «Волги», поддал немного назад и, объехав машину Дмитрия, помчался по улице. Руководитель лаборатории сел в свой белый автомобиль и несколько секунд был неподвижен, чтобы преодолеть страх. Завёл двигатель, приехал на работу, занял своё место и сообщил жене по телефону, чтобы она не выпускала детей на улицу без присмотра, так как за их семьёй с какой-то целью наблюдают бандиты.

В четыре часа Дмитрий Юрьевич обсуждал с коллегами новую тему для следующей работы. Затрещал телефон. Начальник, не глядя, схватил трубку. В трубке послышался напевный женский голос:

– Здравствуйте, Дима. Это я, Валентина. Сегодня через пару часов, то есть в шесть, я жду вас у Верхнего моста. Приезжайте! Вашу машину поставим на платную стоянку. Поговорим.

От её голоса у него кровь застучала в висках, тепло разлилось в груди. Он не успел ответить. В трубке послышались частые гудки – отбой связи.

Август. Шесть тёплого вечера. Асфальт, накалённый за день солнцем, излучал тепло. На дороге – сплошной шумный поток автомобилей. Дмитрий Юрьевич поставил машину на платную стоянку у Верхнего моста, вышел из ограды и огляделся: где же Валентина? Она сидела на лавочке на набережной реки и призывно махала рукой. Дождался зелёного сигнала светофора для перехода через дорогу и подошёл к ней, присел рядом. Их руки сплелись в горячих пожатиях, их счастливые глаза ласкали друг друга. Она сказала, что у неё есть машина и могут поехать к ней в гости. Подвела его к чёрной «Волге», усадила на место пассажира, а сама села за руль, взяла с заднего сиденья чёрную курточку, чёрную фуражку, чёрные перчатки и надела на себя. Нацепила очки и повернулась к нему лицом. Дмитрий от её маскарадного костюма оторопел: узнал в ней того человека, которого утром испугался в подъехавшей чёрной «Волге». Женщина засмеялась, одной рукой обняла его, нежно поцеловала и ласково сказала:

– Я утром поставила свою машину-старушку за твоей машиной-молодкой. Я увидела на твоём лице испуг и квадратные глаза. Не сразу сообразила, что ты испугался меня во всём чёрном. Но когда догадалась – хохотала от души.

Дима откровенно признался, что испугался не столько за себя, сколько за своих детей. Она пояснила: пришлось принять облик мужчины, чтобы на него не пало подозрение о связи с женщиной.

Влюблённые минут пять потешались по этому случаю.

Через полчаса подъехали к двухэтажному дому в тихом переулке. Валентина привела его в однокомнатную просторную квартиру. У стены стояла постеленная широкая кровать…

Три раза Валентина привозила его в эту квартиру. На третий раз, одеваясь, он вспомнил и удивлённо спросил:

– Валентина! Ты на берегу озера много раз говорила, что любишь писать картины и что стены у тебя в квартире увешаны твоими писаниями. Но я не вижу ни одного полотна!

Она закрыла своё лицо руками и спустя пару секунд ответила:

– Я делала ремонт, отвезла все работы на некоторое время к своей подруге. Скоро я тебе одно небольшое полотно подарю.

К восьми вечера она на «Волге» отвезла его к Верхнему мосту. Влюблённые долго прощались. Валентина была грустна и еле-еле сдерживала слёзы. Дмитрий подумал: «Кто их, женщин, поймёт?»