О Жизни, Смерти и Любви

Ладно уж, коль меня на землю эту цветущую, непонятно кем обетованную, вернули, пойду, займусь прозой – вынесу мусор…

На улице по-прежнему серо и тускло.

И вдруг… вся эта небесная бетонная серость разверзлась с шумом и грохотом надо мною, и словно открылся верхний этаж… а оттуда капля за каплей, весомые, огромные и вслед – лавина водная! Она, наполненная солнечным светом, восторгом, переливается всеми цветами радуги. Будто кому-то там наверху на всю эту убогость смотреть надоело, и всё кругом преобразилось, ну то есть совершенно!

Дерево… откуда оно? Какое красивое! И дети… как бы хотелось поплескаться с ними в луже!

Летний дождь… Чудо какое! Откуда это?! Стою, сознание прямо потеряла, наверное, с открытым ртом. Будто кто-то другой, не я.

Лавина, теплая, ласковая и вместе с тем мощная невероятно. Она будто вымыла меня всю изнутри, в глазах прояснилось. Будто бестелесной стала, грудь расширилась, наполнилась пьянящим воздухом, и парю я тут как воздушный шарик, покачиваясь на волнах… Все заботы, думы – суета одна.

Ну и хрен с этими мужиками, красоты такой не видят (меня-то есть). Главное, что мне с моей новой радостью совсем не одиноко. Хорошо бы соседка сегодня зашла, я бы ей еще и картошечки к щам подарила. Про бабочку её мысль пронеслась. Ведь может быть, эта бабочка – воплощение её неосознанной тяги к лучшей красивой жизни, наполненной цветами и радостью. И вообще, не всем в жизни был дан шанс познать это вечно прекрасное, и не всем в свое время сказали: «Можно. Иди и твори». Не всем в детстве говорили: «Ты самый лучший и любимый, я всегда буду рядом!» За что же их презирать теперь, и что это даст?

Вот если бы всех людей на свете обмыл этот чудесный летний дождь, и все бы поняли, что единственное, что может нас спасти – это любовь, любовь друг другу, к бегающим, ползающим, цветущим и растущим…

Л-ю-ю-ю-д-и!!! Мир прекрасен и удивителен! Кто это знает, поделитесь своей радостью. Любите друг друга, не топчите, не презирайте – просто любите! Только так можно выжить, поверьте!

Слово художника

Меня зовут Маша Ройтман. Я начинающий и активно развивающийся художник-иллюстратор, в прошлом – практикующий психолог. Еще мама четверых чудесных детей. Человек сложный, ранимый и хороший.

В проект «Живое Слово» меня привела дружба с Леа Веденски. Тогда я и представить не могла, что он окажется настоящим прорывом к самой себе, моим «волшебным пенделем».

Хоть я и рисовала сколько себя помню, и в детстве училась в школе искусств, а поступила в итоге на психолога исключительно из разумных соображений, ведь «художники – это нищая богема!» Но любовь к рисованию всё же продолжала жить во мне на задворках души. Работа над иллюстрациями этой книги словно пробудила меня, дала веру в себя и смелость, а в конечном итоге привела к занятию любимым делом. От этого я чувствую себя по настоящему счастливой.

Надо сказать, работать было тяжело душевно. Я буквально нутром проживала рассказы, они запускали мои внутренние процессы, тревоги, страхи. Каждый раз мне было безумно сложно начать рисовать. Я думала: «Господи! Ну за что?! Я не хочу этого чувствовать!» А потом, сами собой, где-то в животе рождались образы, некоторые легко, а некоторые в муках. Эта работа стала для меня путешествием и в собственный «теневой дом», куда давным-давно не заглядывала, а тут наконец зашла и навела порядок. Не знаю, как иначе выразить то, что произошло со мной.

Одним словом, с этой книгой я прошла большой и важный путь и мне до сих пор не верится, что я вижу в ней мои рисунки, вижу часть себя самой. Это потрясающее чувство! Послесловие

Заканчивая эту книгу, я испытываю приятное чувство – на душе тихо и светло.

Истории-сущности, жившие в моей душе, словно птицы выпорхнули из гнезда и обрели свободу. Теперь у них своя судьба. Не знаю, найдут ли они место в душах и мыслях других людей, но абсолютно уверена, что просто не могла ими не поделиться.

Несколько лет назад одна подруга рассказала мне о том, как много для нее значили вечера, когда бабушка открывала заветную шкатулку и читала дедушкины письма, которые он присылал ей сначала с фронта, а потом из экспедиций. Деда уже давно не было в этом мире, но в письмах он по-прежнему жил: тосковал по дому, горевал о потерянных друзьях, преодолевал трудности и беззаветно любил свою жену, свою семью, любил всем сердцем. В этих посланиях он стремился оставить им как можно больше от себя, раскрыть душу.

«Знаешь, в самые сложные периоды жизни я вспоминаю именно эти вечера. Слова деда прочно сохранились в моей памяти и всегда давали силы жить дальше, верить, что всё будет хорошо» – сказала она мне.

Господи, как же это просто! – подумала я тогда. – Ведь чего в это тревожное время нам так отчаянно не хватает? Именно таких сокровенных, личных писем, которые напоминали бы нам о главном, которые трогали бы нас до слез. Писем, которые хочется хранить и перечитывать, которые можно носить у сердца!

Потом я долго думала о нашей беседе и пыталась представить себе, насколько другой была бы наша жизнь. Какими другими были бы мы, будь у нас время и силы на то, чтобы делиться сокровенным – чувствами, мыслями, опытом, своими историями-сущностями, хотя бы с нашими близкими…

Моей фантазии не хватило, чтобы в полном объеме представить это, но в одном я убеждена – мы бы намного больше знали о себе самих, мы бы лучше понимали и чувствовали друг друга, мы были бы мудрее, а наша жизнь глубже и интереснее…

Леа Веденски

О Жизни, Смерти и Любви

Записи на полях в дневнике психолога

Литературный редактор Гульнара Сабрекова

Графический дизайнер Татьяна Соколовская

Художник-иллюстратор Маша Ройтман

E.C.T. Center

Mirai Art Studio