«О» - значит омут

– Да?

– Извините за беспокойство, но я ищу П.Ф. Санчеса.

– Это я. А вы кто?

– Кинси Миллоун.

Я чувствовала, что он размышляет, не торгую ли я вразнос парфюмерной продукцией, в то время, как я размышляла, женат ли он. В справочниках не упоминалась жена, и он не носил обручального кольца. Васильковая голубизна его глаз была такого же оттенка, как у Генри.

– Можно узнать, что значит П.Ф?

– Пласидо Фланнаган. Меня называют Фланнаган или иногда Флан. У меня есть дядя и два двоюродных брата по имени Пласидо, поэтому я пользуюсь вторым именем.

– Значит, вы приходитесь Гарри Фланнагану кем, пра-правнуком?

– Погодите. Вы — любительница генеалогии. Обычно я слышу такую историю, когда незнакомые спрашивают меня о Гарри.

– Вообще-то я — частный детектив.

Он поскреб подбородок.

– Это что-то новенькое. Что привело вас к моей двери?

– Я нашла ваш телефонный номер на ошейнике, закопанном вместе с собакой.

Меня заинтересовали обстоятельства. На всякий случай — вы числитесь в Пипхоуле в двух справочниках, оттуда я и узнала ваш адрес.

– Собака.

– Мертвая.

Его рот скептически опустился.

– Вуфер — моя единственная собака, и вы на нее смотрите. Он, может, и старый, но, насколько я могу судить, еще живой. Вы уверены?

– Вполне. Собаку звали Улф.

Он застыл на мгновение, потом покосился на меня.

– Как вы сказали, вас зовут?

– Кинси.

Он распахнул дверь.

– Вам лучше зайти.

Я вошла в дом, оказавшись прямо в главной комнате, Вуфер шел за мной по пятам. Пес обошел комнату по периметру с опущенным носом, следуя запаху невидимого существа, очень возможно, самого себя. Дом был старым. Толстые стены были оштукатурены, на потолке выступала балка, потемневшая от времени. В углу был полукруглый камин. Каминная полка была деревянная, с парой оленьих рогов над ней.

Мебель была викторианская, четыре стула и два дивана, выставленные вдоль стен, как будто середина была очищена для танцев. Три ветхих коврика лежали на полу, и Вуфер выбрал самый большой для следующей фазы своего сна.

В комнате пахло влажным пеплом, застоявшийся запах огня прошедшей зимы.

Фланнаган знаком пригласил меня сесть, и я села на стул с древним сиденьем из черного конского волоса. Учитывая мой обычный мыслительный процесс, я была моментально сбита с толку самим наличием конского волоса, размышляя, было ли сиденье на самом деле обито лошадиной шкурой. Это не могло быть сделано в сегодняшние дни, но наши предки не были озабочены теперешними сентиментами и верили, что животные предназначены для использования человеком. Даже после смерти ничего не пропадало.

Фланнаган уселся справа от меня на розовом бархатном диванчике с красивой отделкой из красного дерева. Обивка местами потерлась, но простежка сохранилась и все кнопочки были на месте. Он уперся локтями в колени и сложил вместе свои искривленные пальцы.

– Почему вы интересуетесь Улфом? Его нет уже лет двадцать.

– Я знаю. Если моя информация верна, его похоронили в Хортон Рэвин в июле 1967 года.

Фланнаган помотал головой.

– Это невозможно. Вы ошибаетесь.

– Судя по всему, он был немецкой овчаркой.

Я сунула руку в карман, достала голубой кожаный ошейник с биркой и передала ему.

Он изучил бирку сзади и спереди, а потом провел большим пальцем по имени собаки.

– Черт.

– Я так понимаю, вы были знакомы.

– Он принадлежал моему сыну. Лиам разбился на мотоцикле в 1964 году. Ему было восемнадцать. Он въехал на своем Харлее на участок гравия на 101, и мотоцикл занесло под колеса встречной машины.

Я смотрела на него, не говоря ни слова, давая высказаться.

Фланнаган наклонил голову в одну, потом в другую сторону, чтобы снять напряжение. Его голубые глаза встретились с моими.

– Улф не был овчаркой. Он был волко-собакой. Вы знаете что-нибудь об этой породе?

– Волко-собаки? Понятия не имею.

– Улф был тем, что называют гибридом высокого содержания, что значит, генетически он был более Canis lupus, чем Canis lupus familiaris. Гибрид, это обычно результат скрещивания волчицы с самцом домашней собаки. Я обобщаю, но, как правило, из них не получаются хорошие домашние питомцы. Они слишком независимы и требовательны. Очень умны, но их трудно приручить. Посади их на цепь, и они взбесятся.

– Как долго собака была у вашего сына?

– Немного больше года. У Лиама был мотоциклетный период, и он, возможно, приторговывал травкой, но я не приставал к нему с расспросами. Он все равно бы соврал, так какой смысл? Он купил щенка у парня, у которого в кузове пикапа был помет из шестерых.

Наверное, если вы торгуете наркотиками, обладание волко-собакой придает вам значительность. Они агрессивны, и у них зловещие золотистые глаза, которые глядят вам прямо в душу. Погодите. Я вам кое-что покажу.

Он поднялся и подошел к резному дубовому комоду, на котором валялось все, что угодно — ключи, почта, инструменты, книжки, серебряный чайный сервиз с отсутствующим молочником. Он взял фотографию в рамке и посмотрел на нее, прежде, чем вернулся и передал мне.

– Вот они двое.

Я повернула фотографию, чтобы убрать отблеск. Лиам, должно быть, унаследовал цвета своей матери. Он был темноволосым и темноглазым. У него была отцовская фигура. На нем была черная кожаная куртка, джинсы и черные ботинки. Он присел на корточки рядом с молодым псом, который стоял мордой к камере, с поразительно умным взглядом. Он был похож на немецкую овчарку, только туловище похудее, а ноги — подлиннее. Шерсть была средней длины и казалась жесткой, серовато-черного цвета, с серыми слоями возле головы.

Белая маска на морде свидетельствовала о сильном генетическом присутствии волка.

– Какой красивый. Имя Улф, это от «волк»?

Фланнаган улыбнулся.

– Это Лиам придумал. Улф был маленьким пушистым шариком, когда попал к нему. Шесть недель от роду. Он уже щенком доставлял беспокойство. Никогда не слышал, как он лает, но когда он начинал выть, даже маленьким — волосы вставали дыбом. Такая собака, это всегда проверка, больше волк — больше проверка. Лиам был альфа-мужчиной, что значит, когда он умер, никто другой не мог, на самом деле, справиться с собакой.

– Так что, он перешел к вам?

– Вроде того. Волки — стайные животные. У них четкая социальная структура. Есть место только для одного лидера, и лучше, если это ты. Если вы хотите получить альфа-статус с такой собакой, вы должны научить ее повиноваться. Это не игрушки. Она не спит в вашей кровати. Вы проходите в дверь первым, и она ест, когда вы скажете, ни минутой раньше.

Когда Лиама не стало, и я занял его место, было невозможно, чтобы пес считал меня доминирующим. Я пытался обращаться с ним, как Лиам, но он не впечатлился. Он принял меня. Он слушался, если было настроение, а остальное было моей проблемой.