Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов

– Обхвати меня покрепче, я достану ключи, - попросил он, и я обняла его за шею, прижавшись теснее.

Первый шок прошел, адреналин перестал оказывать спасительное действие, и теперь нога нещадно болела и пульсировала, а на сознание волнами накатывала усталость.

Просчитывая каждый шаг, Лера аккуратно внёс меня в квартиру, и в темноте раздался его мягкий шепот:

– Ну вот мы и дома.

– Свет?

– Держишься?

– Да.

Лера потянулся к выключателю, и коридор озарился яркой вспышкой. Пришлось пару раз моргнуть чтобы ослепленные глаза начали различать предметы вокруг.

– Что за лампы такие?

– Это не лампы, это охранка на тебя настроилась. Давно здесь никого не было, забыл предупредить. Вообще у нее в параметрах введение в дом нового человека за руку, но видимо то, как я тебя держу, она тоже восприняла. Так что на месте не испепелит.

Бодро отрапортовал полубог.

– Вот спасибо, - уже больше не выходя из состояния лёгкого шока, проговорила я.

– Софи, мы дома.

Чуть повысив голос, возвестил Лера. А я напряглась, какая еще Софи?

– О, хозяин!

Из ванны вывалился крохотный лохматый мужичок в мокрой рубашке и с облачками мыльной пены на руках. Ростом он едва доставал Лере до бедра. Льняные домотканые штаны были закатаны до колен, а густая борода заплетена в косицу и подвязана тонким кожаным шнурком, чтоб не мешалась.

– А я постирушки затеял...
– мужичок осекся, заметив, что, а точнее кого держит его хозяин на руках.

В широко распахнутых зелёных глазищах одна за другой начали мелькать эмоции: испуг, недоверие, растерянность, осознание, радость, восторг. Карлик смотрел на меня, как слепец, впервые узревший рассвет, и под этим полным немого обожания взглядом, я, медленно но уверенно, залилась краской.

– Хозяюшка!
– не отрывая искрящихся изумрудиков глаз, сделал он ко мне шаг.

Я беспомощно оглянулась на Леру, ища у него поддержки "Что делать?!"

– Софи...
– строго сказал хозяин, и мужичок остановился.

– Василиса, это мой фамильяр Софеньир. Можешь называть его Софи. Софи, это Василиса, называй её Василиса.
– с нажимом "попросил" полубог.

Софи посмотрел на Леру, на меня, снова на Леру. Прищурился, глазки его хитро забегали, и он ответил:

– Да, хозяин, - улыбнувшись в бороду, мужичок продолжил "понимающе" нас разглядывать.

Всё так же удерживая меня на руках, Лера скинул ботинки и направился в комнату.

– Соф, поставь, пожалуйста, кипятиться воду и достань аптечку. У нас ЧП.

– Ох ты ж божечки!
– фамильяр испуганно посмотрел на мою ногу, - Да как же так-то хо...Василисушка?!

Софи убежал на кухню, и теперь уже оттуда доносились тихие причитания и грохот утвари. Лера же отнес меня в комнату и усадил на разложенный диван поглубже, так, что теперь ноги от колен свисали над полом.

– Посиди, я сейчас, - Лера подоткнул мне под спину подушку, - Софи, а у нас бинты есть?

Когда Лера вышел, я огляделась по сторонам.

Диван - одна штука.

Шкаф - одна штука.

Стол - одна штука.

Стул - одна штука.

В комнате так же наличествовало плотно зашторенное окно, ну и, собственно на этом всё.

Даже обоев на стенах не было. Зато всё, что было - было в идеальном состоянии.

И чистота в доме была безукоризненная.

Закончив рассматривать аскетичный интерьер, я откинулась назад. Усталость брала своё. Держать глаза открытыми становилось всё сложнее и сложнее, а Лера и Софи всё никак не возвращались. Я полусидя дожидалась их прихода и прислушивалась к тому, как они тихо переговариваются, постукивая и позвякивая на камбузе. Видимо они пробыли на кухне достаточно долго, потому что я всё же умудрилась уснуть.

– Вась... Вася...

Шептал Лера, сидя возле меня на корточках и поглаживая по щеке костяшками пальцев.

– Вась, открой глаза. Сейчас ножку обработаем и сможешь отдохнуть, но так просто ложиться нельзя, нужно очистить рану.

– Да, да, конечно, - залепетала я, пытаясь сообразить, что происходит и где я нахожусь.

И без того уставший мозг, спросонья вообще решил объявить забастовку, и никак не желал включаться в работу.

– Вась, сними чулок с правой ноги. Я пока отвернусь.

– Угу.

Лера поднялся, и повернулся ко мне спиной.

Борясь с вновь нахлынувшим волнением, я отстегнула металлические клипсы, удерживавшие кружевную резинку.

– Скатай до колена.
– не оборачиваясь уточнил мужчина.

– Сделала, - сказала я, натягивая подол платья пониже.

Повернувшись, Лера подхватил стул, и поставил его возле дивана.

– Софи, неси.

Фамильяр вразвалочку втащил в комнату кастрюлю.

– Сюда ставь, - указал полубог на стул.

Сам же приподнял мои ноги, сел на диван, и положил их себе на колени.

– Софи, две плошки еще.

– Несу-несу, - поспешил обратно мужичок.

Лера достал из кармана три упаковки бинтов.

– И мазь сразу захвати, - крикнул он вдогонку.

С кухни угукнули.

Операция по вызволению моей многострадальной ноги из капроново-нейлонового плена проходила с переменным успехом: вплоть до щиколотки всё было очень даже не плохо, всего два крошечных ожога от попавших капель, а вот от щиколотки и ниже начиналась жуть во мраке. Лера, пропитав бинт в отваре, отмачивал ранки, чтобы по возможности безболезненно убрать намертво пристывшие кусочки тонкой ткани. И чем ниже Лера спускался, тем сильнее портилось его настроение. Когда дело дошло до пальцев на ногах, настроение его из категории 'ниже плинтуса' скатилось до 'сымай порты, ховайся в бульбу'.

– Соф, помоги. Держи вот так.

Протянув фамильяру плошку, он разместил её аккурат под моей ногой. Второй чистой посудиной зачерпнув зелья, Лера начал поливать мне ступню. Через несколько минут ему пришлось разочарованно признать:

– Просто так не сойдет.

– Надо дергать?
– догадалась я, и воодушевления эта догадка мне не прибавила.

На лице полубога отразилась настоящая мука, глаза потемнели и ему даже говорить не надо было, чтобы я приняла ответ: "да, будем дергать" и за это он потом всей инквизиции головы пооткручивает. И так захотелось его хоть чуть-чуть приободрить, хоть немного...

– Знаешь, Лер, я была не самым везучим ребенком и каждое лето у меня были переломы. Я ломала руки, ноги, пальцы, получала сотрясение. Один раз даже переламывать пришлось, кости неправильно срослись. Так вот...ты делай то, что нужно. Я потерплю. Правда. Я терпеливая.

– Я заметил, - раздраженно сказал Валерий, - Ты должна была сразу мне позвонить, а не стоять шесть часов без движения. Обещай, что в следующий раз позвонишь мне.

И столько в эти слова было вложено силы, что я подчинилась.