Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов

– Я позвоню.

Валера перестал прожигать хмурым взглядом моё лицо, и теперь всё так же хмуро смотрел на мою ногу. На скулах заходили желваки.

– Давай я сама.

– Нет. Сейчас, подожди минутку. Соф, пополивай пока, может хоть чуть-чуть отойдет.

С этими словами Лера снял мои ноги колен, встал и вышел из комнаты. С кухни вновь раздались шорохи и позвякивания. Фамильяр прилежно исполнял поручение хозяина, и тонкой струйкой лил теплую жидкость на мою израненную плоть. Лера вернулся через минуту со стаканом воды и двумя таблетками.

– Прости, я должен был сразу додуматься. Выпей, это обезболивающее.

О, Лера! Ты чудо!!!

– Спасибо.

Лера занял прежнее место и коротко спросил:

– Готова?

Я поставила стакан на подлокотник дивана и кивнула.

Лера дернул, и я не смогла сдержать болезненный вскрик. Смотреть на свою кровоточащую раскуроченную ногу не было никакого желания, но уродство притягивает взгляд не хуже красоты. Лера сидел ко мне спиной в пол-оборота, и я не могла увидеть выражение его лица, но я точно видела, как он напряжен. Он был похож на бегуна на низком старте. Вся его поза кричала о том, что отрывать головы инквизиторам он готов вот прямо сейчас.

– Ещё чуть-чуть, родная. Потерпи еще совсем чуть-чуть.

В последний раз промыв отваром все раны, Лера отставил плошки в сторону и принялся толстым слоем наносить на ожоги белый с разноцветными вкраплениями крем. Комната наполнилась умопомрачительным запахом полевых цветов. Крем приятно холодил кожу, и с каждой секундой боль утихала.

– Можно?
– спросила я, потянувшись к баночке.

Лера передал мне увесистую посуду темного стекла, коротко улыбнулся, но на лицо тут же вернулось сосредоточенное хмурое выражение.

Вкрапления оказались мелко порубленными лепестками. Глубоко вдохнула приятный сладкий аромат, и вернула баночку обратно.

Закончив с кремом, полубог плотно перебинтовал мне ногу и удовлетворенно произнес:

– Ну вот и всё, а теперь спать. Иди-ка сюда.

Легко подняв меня на руки (я даже пискнуть не успела), он отошел от дивана.

– Софи, расстели, пожалуйста.

Фамильяр сноровисто выудил из диванного короба простынь, подушки и покрывала, и, усердно покрякивая, расстелил постель. Я посмотрела на полубога.

– Лер, а где ты будешь спать? То есть где мне можно лечь?

Поправилась я, понимая насколько невежливо звучит мой вопрос. Хороша 'гостья', проблем не оберешься: сначала вытаскивать из передряги пришлось, потом лечить, теперь еще спать куда-то надо укладывать.

Верно оценив мою 'поправку', Лера уверенно заявил:

– Ты спишь здесь. Я собирался лечь на полу, но если тебе неуютно со мной в одной комнате, то я уйду на кухню.

– Нет, нет!
– запротестовала я, - Давай я на кухне посплю, мне очень неудобно тебя беспокоить. Ты и так много для меня сделал...

– На полу ты спать не будешь, - жестко заявил полубог, и глаза так опасно блеснули, а у меня где-то внизу живота что-то йокнуло.

Закусила губу, борясь с желанием продолжить спор.

Софи выскочил из комнаты, и Лера усадил меня поверх одеяла.

– Посиди.

Он открыл шкаф, и после нескольких минут бесплодных поисков крикнул:

– Софи, ты что всё постирал?

– Хозяин, ну выходные же. Я же не знал, - кинул на меня виноватый взгляд фамильяр, - Хотя там в ванной уже должна футболка высохнуть.

– Я сам возьму, а ты приготовь мне пожалуйста антипо... Настой от головной боли, - Лера запнулся и кинул на меня странный взгляд.

Надеюсь мигрень у полубога не из-за меня.

– Переодевайся и ложись, я на кухне буду. Если что понадобится, зови.

Лера положил на диван возле меня серую майку, и удалился.

Я услышала, как ведьмак и фамильяр тихо переговариваются, но слов разобрать так и не смогла. Стянула второй чулок, и печально на него воззрилась. Да, жаль не долго я смогла поносить эту милую штучку, которая, к слову, обошлась в немалую сумму. Отложила чулок и, опираясь на стул, встала. Хорошо, что на мне сегодня платье: стянула его через голову, не задев многострадальную ногу и, сложив, пристроила всё на том же стуле. С кухни донесся возглас Леры: 'Ты чего раньше не сказал?'. В коридоре хлопнула дверь ванной.

– Василис, прости, я перепутал: не одевай ту футболку, она не свежая. Вот постиранная майка.

Сказал ведьмак, застывший в дверях с вытянутой рукой и повисшей в ней белой тряпочкой. И я тоже застыла, балансируя на одной ноге и опираясь на стул.

Взгляд Леры медленно поднялся от ступней, на которые за последний час он уже успел налюбоваться, к коленям. Задержался на завязочках. Вверх по бантикам и рюшечкам до груди, к шее, и, наконец, к горящим стыдом щекам и испуганным глазам.

В этот момент и глаза у самого полубога начали испуганно округляться.

– Василиса, я не...

Начал он, а я уже метнулась к стулу, чтобы прикрыться. Взвыла, наступив на больную ногу, и потеряв равновесие, начала медленно заваливаться на бок. Взмахнула руками, в попытке хоть за что-нибудь зацепиться и зацепилась. Майка белой птицей порхнула через комнату и приземлилась в подушки, а Лера метнулся ко мне, и как раз в его рубашку я и успела запустить пальцы. Рано обрадовалась: Леру потянуло вслед за мной и теперь мы падали вместе. Я сжалась и зажмурилась, ожидая жесткого приземления, но почувствовала лишь мягкий глухой удар.

Открыла глаза и боязливо огляделась: Лера лежал на полу, я лежала на Лере, и он крепко сжимал меня в объятьях, удерживая одной своей широкой ладонью мой затылок, а второй...а второй то, что пониже спины.

– Цела?

Хрипло спросил он, прожигая меня взглядом.

– Да.

Нарочито глядя мне только в глаза, он аккуратно поднялся, не выпуская меня из рук. Пересадил на диван, и молча вышел. А я осталась краснеть одна в комнате.

===

– Василиса. Не могут. Девственницы. Так. Выглядеть.

Стоя под струями ледяного душа, Лера тихо бился головой о бежевый кафель плитки.

– Цветочки-конфетки-ухаживания? Такое носят только матёрые соблазнительницы! Неужели ты выбрала это сама? Это не бельё, это оружие. На такое лицензию выдавать надо с предварительным прохождением психиатрический экспертизы. На выявление уровня наивности.
– простонал Лера, прижимаясь лбом к холодной стене.

– Наивности и непорочности. Глупая.
– выдохнул, - И я дурак.

Когда дрожь желания постепенно сменилась ознобом обморожения, полубог закрутил кран и взял полотенце. Ну и что она теперь подумает? Хорошо, что перед тем, как скрыться в спасительных недрах ванной, он отдал Софеньиру четкое указание: не выпускать новую хозяйку из дома. Ни под каким предлогом. А то с этой стеснительной же станется после недоразумения смыться по-тихому. Снова. Живо вспомнилось, как крошился в руках хрупкий пластик телефона при прочтении "Прости. Не жди"