Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов

И какой-то тон у него был при этом... предвкушающий.

– Нет. Запереть меня нельзя. Тем более насовсем.

– Кто сказал?
– вопросил полубог.

– Я говорю. Я свободный человек. Нельзя человека запирать. У тебя с УК РФ какие отношения?

– Панибратские. За Гранями свой свод законов, именно их и чту. Местные я, конечно, изучил, но придерживаться не считаю нужным.

– Оно и видно. Ты что же и жену свою запирать будешь.

– Первым делом сразу после свадьбы.
– серьезно кивнул Танилер.

Я дважды моргнула. Дааааа... да здравствует средневековье и великий могучий патриархат.

– И что же ей делать в четырех стенах? Или ты там с ней будешь сидеть, развлекать?

– Нет. Точнее не всегда. Развлекать буду, но у меня же есть дела и обязанности. И у нее дела найдутся, поверь. Скучать ей не придётся.

– А если она эмансипирована? Если она ярая феминистка?

– Ну, да, - скривился Лера, - с ведьмами это часто бывает. Но это лечится. Хорошим мужем и первенцем. Да и ты у меня, слава богам, ни эмансипацией, ни феминизмом не болеешь. Ты у меня правильная, только пугливая...

– Но я то тебе не жена.

– Угу. Ты мне невеста.

– Временно.

– Правильно, временно. Сначала невеста, а потом сразу жена.

– Лера!

– Вася?

Как-то незаметно мы оказались совсем рядом.

– Лер, давай серьезно. Ты ведь наиграешься.
– выдала я наконец то, что меня так долго глодало, - Я же тебе на самом деле не нужна. Ну переспишь ты со мной. И может быть даже не раз, но потом что? Тебе надоест. Ты найдешь другую игрушку, а мне будет больно и противно.

– Противно?
– зло и обиженно спросил полубог, - А давай я покажу тебе, насколько это "противно"?

Справа что-то сверкнуло. Горячие ладони обхватили за талию, Танилер поднял меня над полом и прижал к себе. И его мягкие губы коснулись моих. Я упёрлась руками в плечи отталкивая, но не смогла отстраниться. Меня словно током ударило. И в жар бросило. А Лера всё целовал и целовал. Не стесняясь, жадно требуя, и всем существом давая понять, что он готов не только брать, но и отдавать. Отдавать всё, что у него есть. Это как сон. О Боги, что же я творю? Я растворялась в этих прикосновениях, в этих ощущениях, в этом желании. А Лера стискивал меня в объятиях, пытаясь передать поцелуем всё, что он хотел сказать. Но зачем слова, ведь так...информативнее. Руки ослабли, голова закружилась, и я совсем перестала упираться. О каком сопротивлении может идти речь? Теперь я лишь пытаюсь сохранить частичку самосознания, но чувства, тугим узлом скрутившие низ живота, не дают этого сделать, не оставляют ни шанса. Я просто растворяюсь.

Лера остановился, прижал меня к себе и уточнил:

– Ну что? Противно?

Сердце в его груди отбивало быстрый военный марш, настоящую команду "В наступление!".

– Я не это имела ввиду, - прошептала я, тяжело дыша, - Я говорила о чувствах...

– Понятно. Дубль два. Теперь сконцентрируйся на чувствах.

Сказал Лера, и вновь прижался ко мне губами.

Я напрочь потеряла счёт времени, ориентацию в пространстве и вообще... Кто я? Где я? Да какая разница, если есть это. Это...это как огонь, струящийся по венам. Это как ветер, который ты пропускаешь сквозь пальцы, и словно паришь. И когда в голове что-то щелкает, и ты готова мыслить ясно... только вот ни одной мысли. Ни-од-ной. Только чувства. Осязание вообще перешло на новый уровень, и, я ощущаю его руки, его движения прежде, чем он их совершит. Я знаю, где он меня коснется за секунду до того, как он это сделает. Я чувствую его, как себя. И это тепло в груди...

Лера остановился. Опустил меня на пол, обнял, а я уткнулась лбом ему в грудь, чтобы не смотреть в глаза.

– Прости. Прости, родная, я готов ждать тебя годами. Соврал бы про вечность, но вечность точно не смогу. Не буду врать. Никогда не буду тебе врать.
– говорил он рваными фразами между глубокими вдохами, - Я готов дать тебе максимум времени. Я буду ждать и терпеть столько сколько смогу. Я не хочу подталкивать. Прости, впредь буду держать себя в руках, и не сделаю ничего против твоей воли. Я не знаю, что на меня нашло. Я...

– Лера, то есть тогда были не сны?

Лера прижал меня сильно-сильно, словно боясь, что я сейчас сбегу.

– Нет, - глухо сказал он, и сердце его ухало в груди, подтверждая правдивость этого ответа.

– Аааа, - многозначительно выдала я, и дотронулась пальцами до припухших губ.

– Я готов ждать, - повторил мужчина, - Только, пожалуйста, посмотри на меня не так, как ты сейчас смотришь, будто бы сквозь, будто меня нет... Посмотри внимательно, и ты увидишь, что я безумно люблю тебя. Я люблю тебя, Василиса.

Мы так и стояли. Лера не хотел отпускать, а я не в силах была двинуться. И, наверное, стояли бы долго, но разжать объятия Танилера заставил телефонный звонок, и, когда он потянулся за сотовым, я отступила на шаг.

– Да, Иннокентий Павлович. Нет, Василиса сейчас не может ответить, она в душе. Что ей передать? Перезвоните? Ну хорошо, только мы по магазинам собирались, а потом... Да? Хорошо передам. Нет, Иннокентий Павлович, к Вам я точно не ревную, я достаточно хорошо знаю Басеньку, чтобы быть уверенным в Вашей непогрешимости. Нет, я не издеваюсь. Я всё передам, шеф.

Лера нажал отбой, и спрятал мобильный.

– А я думаю, куда Иннокентий Павлович запропастился? Оказывается, это твоих рук дело.

– Могу заверить, что всё в рамках правил и норм. Охотник всегда целиком и полностью отвечает за подопечную до момента её перехода за Грани. А то, что моя подопечная оказалась дарованной мне судьбой ведьмой, тут уж ничего не попишешь. Шеф прекрасно может передать всё, что необходимо, через меня. Если это действительно важно. А если не важно, то нечего и передавать.

– Тиран, - беззлобно констатировала я, - И какая нормальная ведьма сможет с тобой жить?

– Мне нужна только одна ведьма, и степень её НЕнормальности меня не смущает. Ты проголодалась?

– Нет.

Какой уж тут голод, когда он сначала напрочь выбил из моей головы поцелуем любые мысли, а потом занял всё свободное место этим "Я люблю тебя, Василиса".

"Я люблю тебя, Василиса"

"Я люблю тебя, Василиса"

– Василиса?

– Что?
– встрепенулась я.

– Покажи мне, пожалуйста, что удалось найти в записях Толаира.
– повторил полубог.

Лера сел за стол, я открыла перед ним одну из тетрадей, закладкой в которой служил мой пропуск на работу, и указала:

– Вот с этой строки.

Неужели это всё были не сны? И это на самом деле Лера?

"Я люблю тебя, Василиса"

А что я там творила?! Я же сама его целовала, сидя у него на коленях!

"Я люблю тебя, Василиса"

Ой, как стыыыыыыдно.

"Я люблю тебя, Василиса"