Об утверждении личности

Это новое – активное участіе въ освободительномъ и соціалистическомъ движеніи. Само собой разумется, что «Христіанское Братство Борьбы» фактически порвало окончательно съ оффиціальной церковью, но оно все еще продолжаетъ мечтать объ идеальной православной церкви, какой она должна быть по ихъ мннію.

Эти христіане-соціалисты понимаютъ, конечно, что до послдняго времени, да и въ наши дни, православіе являлось и является наилучшей опорой для темной реакціонной политической силы, но они думаютъ почему-то, что это явленіе было случайно. «Создалось историческое недоразумніе», пишетъ одинъ изъ сотрудниковъ сборника «Вопросы Религіи». Однако, читая ихъ сборникъ, убждаешься, что р?лигіозные искатели, вернувшіеся къ православію, не только не разршили «историческаго недоразумнія», но и сами пришли къ роковымъ и безысходнымъ противорчіямъ.

Эти противорчія раскрываются съ неумолимой логикой тамъ, гд православные-соціалисты пытаются разршить проблему церкви и государства.

Авторъ статьи «Христіанское отношеніе къ власти и насилію» исходитъ въ своихъ разсужденіяхъ изъ буквы апостольскаго посланія. Авторъ этой статьи, повидимому, считаетъ ап. Павла непогршимымъ, не говоря уже о томъ, что онъ почему-то не сомнвается въ подлинности и точности текста посланій. Павелъ сказалъ: «Всякая душа да будетъ покорна высшимъ властямъ, ибо нтъ власти не отъ Бога», и вотъ православный соціалистъ съ великимъ усердіемъ старается примирить это заявленіе лойяльнаго государственника Павла съ своей психологіей, съ психологіей человка, который по опыту знаетъ, что такое судъ и тюрьма, освященные государствомъ.

Вмсто того, чтобы разъ навсегда признать всякую механическую власть по самой природ своей непріемлемой для религіознаго сознанія и религіознаго чувствованія, авторъ, дабы спасти букву посланія и авторитетъ церкви, жертвуетъ истиной, къ которой неудержимо стремится его религіозная душа.

Повторяя роковую ошибку Вл. Соловьева, онъ приходитъ къ чудовищной формул: «Внутренній смыслъ апостольскаго ученія о власти заключается въ рас-крытіи ея великаго значенія въ богочеловческомъ процесс».

Отъ этой формулы ветъ смертью и тлніемъ. Для религіознаго сознанія не можетъ быть относительныхъ критеріевъ. Религія по духу своему всегда непримирима. Она неможетъ говорить мн: сегодня пусть будетъ конституціонная монархія, завтра республика. Религія ставитъ абсолютныя цли: памятуя объэтихъ цляхъ, личность никогда, ни въ какой моментъ не можетъ примириться ни съ какою механическою властью, въ частности ни съ какой властью государственной. Личность должна быть активна въ исторіи, но ея отношеніе къ государству и соціальному порядку можетъ быть только революціонно.

Позтому не можетъ быть никакой «христіанской реальной политики» и «христіанской партіи». Всякая политика и всякая партія связана съ компромиссами, а религія по самому существу не можетъ сочетаться съ половинчатостью и уступками.

Въ программ minimum «Христіанскаго Братства Борьбы» выдвинуто требованіе демократической республики. Неужели не понимаютъ друзья этой программы, что религіозная личность не можетъ требовать демократической республики въ такой же мр, какъ и всякаго иного государственнаго порядка? Если когда-нибудь сложится воистину религіозный союзъ, то въ его программ, касающейся общественнаго устройства, будетъ начертано только то, чего союзъ «не принимаетъ», и каждый разъ, съ возникновеніемъ новой формы механической общественности, союзъ будетъ отзываться на зто событіе новымъ отказомъ принять зту форму; разрушеніе безусловное всякихъ вншнихъ организацій, государственныхъ и соціаль-ныхъ, вотъ единственный лозунгъ по отношенію къ вншней общественности.

Религіозная общественность создается на началахъ, ничего общаго неимющихъ съ механической властью.

Признавая, разумется, принципіально это положеніе, православные соціалисты тмъ на мене говорять слдующее: «Апостолы учили, что не времяотрицать государственную власть, что ей принадлежитъ еще великая культурная роль, что власть несетъ божественную миссію, и въ той борьб, которая свершается въ богочеловческомъ процесс, она, какъ необходимое условіе культуры, на сторон Христа».

Христосъ, т. е. абсолютная свобода, совмщенная съ идеей римской имперіи – вотъ воистину странное утвержденіе!

Въ этой же стать мы читаемъ дале: «Разрушать власть и государство, значило задерживать ходъ великаго міроваго развитія, это значило служить Антихристу, а не Христу». Здсь есть странная игра словами. Дло въ томъ, что разрушать государство просто ради разрушенія, конечно не иметъ смысла даже и съ религіозной точки зрнія, но не принимать государства и разрушать его во имя религіознаго строительства не только иметъ религіозный смыслъ, но и представляется единственно возможнымъ отношеніемъ къ нему со стороны религіознаго человка. Оправдывая историческое значеніе государства авторъ разбираемой статьи приходитъ, конечно къ выводу, что съ православно-христіанской точки зрнія допустимо и вообще насиліе,разъ оно направлено ко благу общему. «Можноли, напр., говоритъ онъ, осудить дйствіе матери, которая силойвоспрепятствуетъ ребенку схватиться рукой за огонь?» Мы готовы согласиться съ тмъ, что актъ насилія самъ по себ не иметъ никакого религіознаго значенія. Но авторъ статьи, повидимому, не понимаетъ, что насиліе всегда стано-вится непріемлемымъ для религіознаго человка, если оно организованона механическомъ принцип. Всякое организованное насиліе, и въ частности государство, не утверждаетъ личности, а порабощаетъ ее механическому началу, Авторъ защищаетъ насиліе, между прочимъ, съ добрыми цлями: ему необходимо оправдать экономическія забастовки, которыя онъ считаетъ насильствен-ными пріемами борьбы. Но здсь очевидное недоразумніе. Если мой сосдъ схватитъ меня за горло, а я постараюсь вырваться изъ его рукъ, неужели мой поступокъ христіанинъ-соціалистъ назоветъ актомъ насилія и, чтобы оправдать меня, будетъ плести сть схоластической аргументаціи?

Авторъ другой статьи «Церковь и Государство» также не ршается обойти изреченіе ап. Павла. Оказывается, что игнорировать его никакъ нельзя: «Общій принципъ права,чувство законности, лояльности, непріурочиваемое къ опредленной политической форм, но къ государственному порядку вообще, находитъ въ этихъ словахъ свое освященіе».

Если бы мы приняли серьезно такую интерпретацію христіанскаго отношенія къ власти, намъ пришлось бы, очевидно, всецло одобрить программу и тактику либерально-буржуазныхъ партій.

Но мы думаемъ, что христіанство учитъ не лояльности по отношенію къ властямъ предержащимъ, а наоборотъ ршительному отверженію и отрицаніе этихъ властей. Такъ думало древнее аскетическое христіанство первыхъ вковъ по своему, пассивно, но ршительно не принимавшее міръ и кесаря, и такъ же думаютъ теперь новыелюди, которые не смютъ называть себя христіанами, но уже опредлили себя какъ, «непріемлющіе міра», и утверждаютъ себя въ активной борьб съ механическою властью.

«Между церковью и государствомъ есть разница въпутяхъ, средствахъ и окончательныхъ цляхъ, но не должно быть противорчія», – продолжаетъ разсуждать тотъ же авторъ. А мы думаемъ, что смыслъ религіозиой жизни какъ разъ заключается въ остромъ и неизбжномъ противорчіи съ жизнью государственной.

Вторая группа религіозныхъ мыслителей, отколовшаяея отъ православной церкви, не иметъ пока своего органа и намрена заявить о себ богословскимъ сборникомъ, который долженъ выйти въ Париж. Однако, существенныя черты этого религіозно-философскаго направленія уже ясны: он опредлились сборниками статей тхъ писателей, которые примыкаютъ къ этой школ.

Метафизика этого неохристіанскаго движенія очень близка къ метафизик Вл. Соловьева. Однако, если кружокъ сотрудниковъ «Вопросовъ религіи» ищетъ въ Соловьев главнымъ образомъ апологета православія, то наіііи нео-христіане сближаютъ свои воззрнія съ вселенскими пророчествами Вл. Соловьева и съ его мистическими исканіями въ поэзіи.

Въ данномъ случа насъ главнымъ образомъ интересуетъ отношеніе этого новаго религіознаго направленія къ началу государственному.

Въ противоположность православнымъ соціалистамъ представители этого движенія очень остро чувствуютъ необходимость принципіальнаго отрицанія всякой государственной власти. По ихъ мннію, «между царствомъ отъ міра и царствомъ не отъ міра сего, между государствомъ и церковью установился прелюбодйный союзъ. Церковь искушалась государствомъ»…

«Такъ было – есть и будетъ, пока историческое христіанство – не сдлается апокалипсическимъ, пока оно не перейдетъ отъ метафизики раздвоенія къ метафизик соединенія, отъ религіи Двухъ, которые никогда не будутъ Едино, къ религіи Трехъ, которые суть Едино: „Апокалипсическое христіанство приметъ вс преданія, вс догматы, вс таинства, вс откровенія, всю святость историческаго христіанства. Все въ немъ – истина и нтъ ничего, кром истины, но не вся истина ъ немъ одномъ“».