Обе Бездны

— Тьма не стыдится поглощать своих врагов, — Торстейн ещё сильнее нахмурился, подцепляя пальцем и второй кулон в форме Молота Осознания, разбивавшего все иллюзии и злые умыслы. — И нерадивых служителей тоже. Мы честны в своей миссии и нам опасаться нечего. А твоя совесть чиста перед нашей общей владычицей?

Радина одарила самца не слишком дружелюбным взглядом:

— Если в твоей воле — глупо ждать у порога, как делают все простые просители, не обладающие благородной кровью Трэвейла, вы можете проследовать за мной до Детинца, — развернувшись быстро, белошёрстая двинулась по главной улице к центральному строению, блистающему вытянутому конусу со множеством желтеющих длинных окон. Тройка юных крылатых последовала за проводницей, поворачивая головы часто и во всех направлениях — дела делами, но над землёй не увидишь ни столь причудливо изогнутых фасадов, ни мигающих гирлянд из нитей, ни диковинных техномагических штук, которыми славились исты.

Перед Радиной прочие обитатели подземелья растекались во все стороны, освобождая дорогу. Та поминутно прикладывала к ошейнику лапу, словно боясь, что он отвалится, но и на трёх лапах шла так же быстро, как и на двух.

Вскоре глазам самца и самок предстало высокое здание, стоящее близко к центру города и, похоже, являющееся альтернативой для Дворца Сталагмитов — с первого взгляда становилось понятно, что это резиденция Пророка, или, более привычно надземным, волода Герусет, откуда он мог наблюдать за городом.

При Амрафете, предыдущем Пророке, спевшимся с навами, это здание являлось лишь культурно-административным, сочетало в себе кабинеты клерков, школу и залы для выступлений. Но Герусет решил, что раз здание общественное, то может принадлежать и ему — а лучше только ему. Всё равно подземники не любят лезть на верхотуру, а их правителю так привычнее.

— Нам вниз, — предупредила Радина, обходя здание по левой стенке и подходя к двери, охраняемой мощным драконом о двух головах. Полуодетый — доспехи защищали лишь верхнюю половину тела — он сжимал в лапах внушительных размеров алебарду, а на гостей взглянул совершенно пустым взглядом глаз без зрачков.

— Это что, труп? — поёжилась Зареслава, обмахиваясь крылом. — От него воняет как…

— Тихо ты! — шикнула Нарата, потому что они уже приблизились к стражу. — Мертвец не мертвец, но у него две пары ушей!

— Дожили… — потеряв весь сарказм, Радина покачала головой, скрываясь в ровно-мертвенном свете равномерно фосфорицирующих панелей по бокам крутой лестницы. — На поверхности уже не используют в хозяйстве мёртвые тела? Может быть, вы и от энергии душ отказались, как благодушные слюньтяи из Холцера? Даже Светлые не испытывают мук совести, наказывая так преступников.

Глава вторая — Родственные чувства

— Как красиво и празднично на улицах! — по древнему нашарскому обычаю Герусет, развалившийся в глубоком кресле перед низким лакированным столиком, не здоровался. — Сегодня особенный день. Я правлю Иркаллой уже девятнадцать лет. Но по Нашару скучаю. А ведь я могу его больше никогда не увидеть, если повелитель навов Тескатлипока воплотит свой давний план и отомстит ему. Знаю, что он уже собрал силы, как и я. Он готовится напасть на Нашар, а я — защитить. Только вот… зачем мне это делать? Это же больше не моя страна.

— Если бы тебе не было дела до Нашара, то ты бы нам ничего не говорил, — заметила Нарата со всей свойственной Тёмным прямотой. — Стоять против неприятелей поодиночке сложнее.

— Навы — слепая сила. Мне достаточно подождать, пока они сметут вас, а уже потом я их уничтожу. Две победы по цене одной! — мертвенно-бледный и притом абсолютно безразличный глаз Герусет контрастировал с другим, пылающим золотым. — А первой целью навы изберут вас, как более слабых. Союзников у вас нет. Светлые сами ждут не дождутся, когда вы сгниёте. Ваши покорённые малые народы вроде людей, велнаров и прочих дилов — шушера и обуза, только грузы могут таскать. А у меня союзник есть — тот самый, от которого вы отказались. Главный враг навов — сама Тьма.

— Для навов мы и вправду не представляем серьёзной опасности — но и они для нас тоже, — уставший стоять Торстейн завалился на другое кресло, подальше от владельца дворца. — Воплощение Намира и Кьлеменетот заключили договор, по которому Тьма не суётся в навь лишь до тех пор, пока навы оставляют Нашар в покое. Нашар, а не Иркаллу.

— И разве тебе, Герусет Аменемхат, безразлична моя судьба и судьба остальной твоей семьи? — Зареслава, наоборот, поближе присела к дяде своего отца.

— Рад бы вам помочь — но Нашар давно потерял расположение Тьмы. Ровно тогда же, когда её приобрела Иркалла вместе с моим правлением. Всё равно я знаю, почему вы решили меня навестить, любящие вы мои родственники… — с саркастическим смешком Герусет передвинул к Зареславе бутылку с бокалом. — На поверхности не осталось нормальных Воплощений, а Тёмные осиротели. Варлад глуп и труслив, ему никогда не стать лидером. Намира отлавливает все души, которые не поглотили сами Тёмные, и творит из них мою бравую армию. Арма просто взяла… и ушла. Какая безответственность! Так ли должна поступать матерь во время войны — швыряться своим драконёнком в пасть нава?

— Драконы стали сильнее, — возразила Нарата, пока Зареслава с негодованием разглядывала бутылку. — Теперь у нас есть технологии, которых не было во время прошлых войн с навами. Мы побеждали их раньше, победим и сейчас, тем более, что теперь большая их часть всё равно не станет вмешиваться — они спокойно живут в Вейндале!

— Даже если Кьлеменетот сдержит слово, он навряд ли удержит своих подданных от поедания сочных драконьих тушек, — уже вовсю рассмеялся Герусет. — Навы не обладают умом, потому что у них и мозгов нет. Но они существуют уже бесконечное время, их бесконечное количество и они обладают бесконечной мощью. А бесконечность может обороть только та сила, которая выше неё. Нашар сейчас — далеко не дарканцы из прошлого на момент полного уничтожения. Ни технология вас не спасут, ни культура, ни кобники.

— Моя мама хорошо тебя знала и мне о тебе рассказала, — Нарата выпрямилась гордо, медленно подходя к Герусету. В её глазах переливалась материнская зелень, отсвечивающая отцовским мудрым золотом. — На словах ты и Тьме, и навам был предан, но своих верных варисамов заставлял поклоняться себе самому. Тебе не внушить нам то, во что ты не веришь сам. Если угроза действительно серьёзная — поступи как разумный дракон и не считай себя отдельным от сородичей, когда дело касается выживания. Если это только твоя очередная интрига — ты избрал не тот путь, чтобы занять престол Тьмы. Этот переворот совершают не политики, а кобники. Причём каждый — для себя лично.

— Пророк, — неожиданно услышали юнцы, и в тронный зал вошла драконица с белой шерстью бледноватого оттенка, вооруженная странного вида глефой с зубчатыми лезвиями. — Лодка из Хардола.

— Приветствую. Ты местный гачтарь? — уточнила у вошедшей Нарата, имея ввиду должность самки.

— В этот торжественный день ко мне так и слетаются послы… — заметил Герусет строго и кивнул на дочь Инанны. — Катайла, организуй очередь.

— Сар-дитя, — насмешливо произнесла та Нарате. — Что, мама осмелилась отправить свою неокрылившуюся дочь к нам? Глупое решение.

— Пожалуй, вы такой чести пока недостойны, — пробубнил Торстейн тихо, но отчётливо.

— Почему бы вам не пригласить хардольцев сразу? Я тоже буду рада с ними пообщаться, — Нарата обернулась к Катайле, словно ожидая, что она должна исполнять её приказы, а не Герусета. — Учитывая военное положение и грядущее нападение навов, нам стоит обговорить совместную тактику. На одной планете живём!

Герусет тяжело вздохнул, отбирая у Зареславы бутылку.

— Что же, я сегодня нарасхват! Придётся вам подождать, пока я приму Светлых — они шли ко мне куда дольше вас!