Обед в ресторане «Тоска по дому»

Люк потер ладони о джинсы.

— Что-то я разговорился, — сказал водитель, — ты небось думаешь: вот болтун.

И всю остальную дорогу он молчал, насвистывая сквозь зубы, когда по радио передавали знакомые мелодии.

Он расстался с Люком возле Ричмонда. Специально проехал подальше, чтобы довезти Люка до съезда с шоссе, как раз у заправочной станции и кафе.

— Подожди тут. Кто-нибудь тебя непременно подберет. Здесь все равно снижают скорость, и остановиться ничего не стоит… — Он поднял на прощание руку и уехал.

Издали его машина стала похожа на яркую распластанную игрушку. И Люку показалось, будто водитель увез с собой что-то важное — дух скорости и уверенности. Вокруг стало как-то… Что он, Люк, здесь делает? Что он придумал? Он как бы увидел себя со стороны — одинокая фигура на дороге, под палящими лучами белого солнца, с неумело задранным вверх большим пальцем, посреди огромного незнакомого мира. Он даже не представлял себе, сколько еще надо ехать (он никогда не был силен в географии). И хотя было очень жарко — самый знойный послеполуденный час, — он жалел, что не захватил с собой ветровку. А еще жалел, что оставил дома бумажник, — не столько из-за денег (их там было немного), сколько из-за карточки в кармашке за прозрачной слюдяной прокладкой, удостоверяющей его личность. Если его убьют на этой дороге — как узнают, кого надо известить об этом? Интересно, если он застрянет здесь без крыши над головой, без родителей, что же, ему так и придется носить эти металлические штуки для исправления зубов до самой смерти? Он вообразил себя стариком, который старается не очень широко улыбаться, чтобы скрыть пластинки во рту.

И вдруг рядом затормозила старомодная машина; открылась дверца.

— Тебя подвезти? — спросил водитель.

Маленький белобрысый мальчишка подпрыгивал на заднем сиденье и звал его:

— Давай, давай! Залезай, поедем с нами!

Люк забрался в машину. Водитель — загорелый мужчина в джинсах, с глубокими морщинами вокруг глаз — с улыбкой представился:

— Дэн Смоллетт. А это Сэмми.

— Меня зовут Люк.

— Мы едем в столицу, в Вашингтон. Подойдет?

— Да, — кивнул Люк. — Наверное, — добавил он, не очень представляя себе, в каком именно направлении ему надо ехать. — Я еду в Балтимор.

— Балтимор! — Сэмми опять запрыгал на сиденье. — Давай и мы поедем в Балтимор, папа!

— Нам надо в Вашингтон, Сэмми.

— А разве мы никого не знаем в Балтиморе? Китти? Сузи? Бетси?

— Успокойся, Сэмми.

— Мы навещаем папиных старых подруг, — пояснил Сэмми.

— А-а-а… — протянул Люк.

— Сейчас мы едем из Роли, от Карлы.

— Нет-нет, Карла была в Дареме, — поправил его отец. — В Роли мы навещали Диди.

— Карла хорошая, — сказал Сэмми. — Лучше всех. Она бы понравилась тебе, Люк.

— Да?

— Жалко, что она замужем.

— Сэмми, Люку совсем неинтересно слушать о наших личных делах.

— Нет, ничего, — сказал Люк. Он все равно не понимал, о чем идет речь.

Они снова ехали по шоссе в крайнем правом ряду с самым медленным движением — может быть, потому, что всякий раз, когда Дэн нажимал на газ, раздавался оглушительный скрежет. Люк никогда не ездил в такой старой машине. Внутри она была обита пыльным серым фетром, под ногами — куча бумажных стаканчиков и пустых целлофановых пакетов от печенья. Перчаточное отделение без дверцы было до отказа набито потрепанными, потертыми дорожными картами, мелкими деньгами, леденцами, миниатюрными игрушечными тракторами и самосвалами. Сэмми подпрыгивал на заднем сиденье среди одеял и несвежих спальных подушек.

— Успокойся, — твердил отец, но бесполезно. — После обеда ему не сидится на месте, — пояснил он Люку.

— А вы давно уехали из дому? — спросил Люк.

— Да недели три назад.

— Три недели!

— Мы отправились в поездку, как только окончились занятия в летней школе. Я преподаю английский язык и читал там курс грамматики.

— Вот погляди. — Сэмми, подпрыгнув, ткнул Люку в лицо комок бумаги. Прямо изжеванный какой-то. Состоял он из четырех мятых листков с напечатанными на них длинными рядами имен и адресов. — Это папины знакомые девочки, — сказал Сэмми.

Люк бросил взгляд на листки.

— Ничего подобного, — возразил Дэн. — Что ты болтаешь, Сэмми? Это список моих одноклассников, — обратился он к Люку. — Наш выпуск. И мальчики, и девочки. В прошлом году у нашего класса была традиционная встреча. Я туда не поехал, но они заранее прислали этот список.

— И теперь мы навещаем всех его девочек, — сказал Сэмми.

— Не всех, Сэмми, — заметил Дэн.

— Тех, с которыми ты дружил.

— Жена подала на развод, — сказал Дэн Люку. Очевидно, он считал это достаточным объяснением. И снова уставился на дорогу.

— Ясно, — сказал Люк.

Они проехали еще одну заправочную станцию и кафе среди целого леса рекламных щитов компаний «Тексако» и «Амоко». Мебельный фургон дружелюбно просигналил, когда Сэмми помахал ему из окна. Сэмми завизжал и запрыгал еще яростнее — кучка острых костей в полосатой майке, болтающихся шортах и рваных кедах.

— Тебе сколько лет? — спросил Дэн Люка.

— Пошел четырнадцатый.

— Хемингуэя читал? А «Над пропастью во ржи»? Что вам задают по литературе?

— Не знаю, я новичок в этой школе, — сказал Люк.

Нетрудно представить себе Дэна в роли учителя. На работу ходит в джинсах. Один из тех невозмутимых доброжелательных типов, к которым Люк питал недоверие. Уж лучше бы ходил в костюме и при галстуке, по крайней мере было бы ясно, с кем имеешь дело.

— В Вашингтоне, — сказал Сэмми, — живут две девочки, Патти и Лена.

— Не девочки, а женщины, — поправил Дэн.

— Патти Сирс и Лена Спарроу.

— Мне везет на букву «с», — сказал Дэн Люку.

— Говорят, Лена разошлась, — вставил Сэмми.

— И что же вы у них делаете?

— Да так, сидим, — сказал Сэмми, — а если приглашают, остаемся на несколько дней. Играем с их собаками, кошками, детьми. У них почти у всех есть дети. И мужья.

— Так если у них мужья… — начал Люк.

— Но заранее-то мы об этом не знаем, правда? — сказал Сэмми.

— Сэмми все путает, — заметил Дэн. — Мы вовсе не ищем замену. Мы просто путешествуем. Развод для меня — большой удар, я просто… путешествую в прошлое. Навещаю старых друзей.

— Но одних только девочек, — уточнил Сэмми.

— Да, девочек, с которыми раньше дружил. Не обязательно увлекался ими. Но я им всем нравился, они считали, что я отличный парень. Во всяком случае, мне так казалось. Не знаю. Может, они вели себя так просто из вежливости. Может, я был ни рыба ни мясо.