Объединяя усилия
Шрифт:
И я больше не буду сопротивляться этому. Я хочу, чтобы мы с Эйденом трахнули эту девушку к чёртовой матери, и просто не хочу останавливаться на этом.
30
Грейс
— А разве под Белым домом нет секретных туннелей и прочего дерьма? — спрашивает Эйден, накалывая ещё один блин.
Мы сидим за длинным деревянным столом на кухне, а посередине стола на блюдах — не на тарелках, а именно на блюдах — находится огромное количество еды для завтрака.
Ной закатывает глаза.
— Стриптизёрши не проникают в Белый дом через секретные туннели.
— Это так, к слову. Должен же был быть какой-то способ для Мэрилин попасть туда, чтобы увидеть Кеннеди, — говорит Эйден, указывая на нас вилкой.
— Ты вообще ничего не знаешь о политике, но тайные туннели и Мэрилин Монро — это то, что ты сохранил в своём мозгу?
Эйден усмехается.
— Это просто дар.
— Это уже кое-что, — фыркает Ной.
— В обители «Плейбой» тоже были тайные туннели, — замечает Эйден. — В семидесятых. Истинный факт — я прочитал об этом в интернете.
— А когда ты научился читать? — интересуется Ной.
— Вау, Ной. Секс действительно делает тебя забавным, — отвечает Эйден. — Подожди, нет, это не правда.
— А вы двое всегда были такими? — спрашиваю я.
— Ты имеешь в виду великолепными и очаровательными? — уточняет Эйден.
— Она хочет сказать, что ты раздражаешь, — упрекает Ной.
Я смеюсь.
— Я вовсе не это имела в виду.
— Мы становимся ещё хуже, когда возвращаемся в Вест Бенд, — говорит Эйден.
— Ты хочешь сказать, что ты становишься хуже. — Ной качает головой и жуёт кусок бекона. — Держать его подальше от всяких глупостей было моей постоянной работой.
Эйден фыркает.
— Он просто лжец. Он часто совершал глупости со мной.
— Нет, — не соглашается Ной. — Помнишь, как ты привязал к себе матрасы, залез на нашу крышу и спрыгнул?
Эйден смеётся.
— Мне повезло, что мама Эшби после этого не вышвырнула меня на улицу. Она была зла. В смысле, в бешенстве. Но ты же сам завязывал верёвку, так что не веди себя так, будто ты ни в чём не виноват, а я был просто глупым ребёнком.
— И это сработало? — спрашиваю я, смеясь. — Я имею в виду матрасы. Они смягчили падение?
— Очевидно, они этого не сделали. Он ударился головой, — произносит Ной.
Эйден усмехается.
— Всё в порядке, все мои мозги находятся в голове между ног.
— Говори о нём что хочешь, но он, по крайней мере, честен, — подмечает Ной.
— Бедные ваши матери, — говорю я и тут же жалею о своих словах, думая о матери Эйдена, которая умерла. — Я вовсе не это хотела сказать…
— Всё в порядке, — успокаивает меня Эйден. — Чёрт, если бы моя мама была жива, она бы сказала то же самое. В детстве я причинил ей столько горя. Чёрт возьми, мы с Ноем оба были хороши. Если мы не попадали в неприятности в его доме, то попадали в неприятности в моём.
— Звучит забавно, — произношу я. — Я имею в виду жизнь маленького
городка.— Так говорит девочка, которая выросла, путешествуя на личном самолёте по всему миру, — отвечает Эйден.
— Э-э… нет, — отвечаю я, смеясь. — Я имею в виду, конечно, школу-интернат в Швейцарии…
Эйден и Ной драматично поднимают брови и многозначительно смотрят друг на друга, поднимая бокалы и оттопыривая мизинцы.
— Всё было совсем не так, — протестую я.
— Школа-интернат в Швейцарии не была шикарной? — скептически спрашивает Ной.
— Это было немного необычно… — начинаю я.
— А там была форма? — Эйден запихивает в рот кусок того, что должно быть его шестым блином.
— В школе-интернате? Да, но…
— Клетчатая юбка? — спрашивает Ной, внезапно увлечённый тем, к чему ведёт этот разговор.
— Тёмно-синяя, но…
— Плиссированная? — интересуется Ной.
— Косички и белая рубашка, завязанная под твоей… — начинает Эйден.
— Нет, школа-интернат не была музыкальным клипом Бритни Спирс, — чопорно говорю я. — Всё было очень серьёзно.
— Ты ведь была зубрилой, не так ли? — задаёт вопрос Ной.
— Нет... ну, серьёзно.
— Ты выступала с речью? — спрашивает Ной.
— Вы меня изучали?
— Просто догадка.
— Прекрасно. Да, я выступала с прощальной речью.
— Настоящая зубрила, — говорит Эйден. — Ты встречалась с какими-нибудь спортсменами?
— В средней школе или в колледже? — уточняю я.
— И там, и там.
— Нет, — выдыхаю я.
— Никаких качков, да? — посмеивается Ной, откусывая кусочек яичницы. — А кто же тогда было в твоём вкусе?
Моё лицо краснеет.
— В старших классах никто.
— Ты ни с кем не встречалась?
— Это не было приоритетом, — отвечаю я, внезапно защищаясь. — Я просто училась.
— Как Ной. — Эйден кивает ему, кладя в рот кладёт ещё один блин — седьмой? — на его тарелку. — Он практически монах.
— Футбол был моим приоритетом, — отвечает Ной с резкостью в голосе.
Эйден усмехается.
— Знаешь, что сейчас для меня важнее всего? — спрашивает он, не сводя с меня глаз. — Десерт.
Я удивлённо поднимаю брови.
— Десерт? После всего этого?
Ной и Эйден обмениваются взглядами.
— Да.
— Я не могу поверить, что вы, ребята, можете съесть что-то ещё после …
Я обрываю фразу на полуслове, когда Ной встаёт и поднимает меня прямо со стула, перекидывая через плечо задницей кверху. Я вскрикнула, когда они отнесли меня обратно в спальню Ноя и показали мне, сколько именно футболисты могут съесть.
31
Грейс
Я думала, что возвращение в Денвер, обратно к моей нормальной жизни и укладу, приведёт к тому, что всё происходящее между Ноем, Эйденом и мной немного успокоится. В конце концов, угроза того, что моя служба безопасности выдаст подробности моей личной жизни родителям, нависла надо мной, как чёрная туча.
Вот только эта угроза никак не повлияла на то, что происходит с нами троими.
Я стала безрассудной — полностью и совершенно безрассудной. Я сказала Брукс и Дэвис, что работаю над благотворительным проектом, связанным с футболом вместе с Эйденом и Ноем, который требует посещения их дома или моего.