Объект "Вихрь"

Настя решила взять ситуацию в свои руки и занялась исправлением наших проблем. На удивление, девушке легко давались языки. Нет, если бы мы учили по одному языку каждый семестр, было бы куда легче, но сейчас приходилось учить все скопом, соответственно и качество знаний страдало.

Помимо подготовки к экзаменам добавлялось огромное количество письменных работ, которыми нас просто заваливали под конец года. Такое впечатление, что преподы решили отыграться за весь семестр. Уже перед началом экзаменационной недели всплыла неожиданная проблема.

— Чижов, а вы собираетесь идти на экзамен по моему предмету? — поинтересовался Кочубей.

— Конечно, Иван Тимофеевич.

Был бы у меня выбор, я бы с радостью отказался от экзамена по философии, но такой возможности никто не предоставил.

— Незаметно! Письменные работы по философии у вас не все сданы, а значит, допуска к экзамену у вас нет!

Допуск! Решая целую кучу проблем, я совершенно забыл о философии. Казалось, не так много предметов, и упустить какой-нибудь из виду просто нереально, но всё-таки проштрафился. И пусть с языками я худо-бедно справился, по профильным предметам проблемы решил, а вот с философией вышла осечка.

— Иван Тимофеевич, а как бы эту проблему решить?

— Садись! — профессор кивнул на стул напротив, и достал из ящика рабочего стола шахматы. — Играть умеешь?

— Приходилось пару раз сыграть с друзьями…

— Ну, хоть правила знаешь — уже хорошо, а то сейчас молодёжь такая пошла, что в шахматы и играть никто не умеет.

Я очень хотел узнать как шахматы помогут мне получить допуск к экзамену, но решил помалкивать, чтобы не спугнуть удачу. К тому же, Кочубей сам поставил условие:

— Обыграешь меня — будет тебе допуск.

— Принято!

Оказывается, наш препод — ещё тот заядлый игрок. Я лихорадочно вспоминал дебютные ходы, чтобы не допустить ошибок в начале партии. Не знаю, смогу ли обыграть этого гроссмейстера, но, быть может, он даст допуск хотя бы за хорошую игру? Ну а если нет, тогда можно смело пробовать другие варианты.

— Белыми или чёрными? — поинтересовался препод.

— Без разницы!

— Страх перед выбором есть попытка сбежать от ответственности по Мефодию Крупину, — заявил Кочубей, но я нашёл чем парировать его выпад в мой адрес.

— Помнится, тот же Крупин говорил: «Дай человеку проявить себя, чтобы знать кто перед тобой».

— Вот как? — Иван Тимофеевич изобразил удивление и сделал ход, сдвинув пешку вперёд.

Я поборол искушение сделать зеркальный ход и открыл путь для своего коня.

— Решительность — залог успеха! — торжественно произнёс Кочубей, приготовившись атаковать своим офицером моего коня. — Нет решительности, не будет и побед. Кто сказал?

— Если не ошибаюсь, генерал Сырцов. Но мне кажется, что выражение адмирала Седова будет более уместным: «Разумная осторожность — есть одна из добродетелей, что позволяет сохранить жизни экипажа и избежать потерь во время экспедиции».

Я прикрыл коня офицером и пешкой, делая дальнейший размен совершенно невыгодным.

— Верно, это слова адмирала Седова! — согласился Кочубей и сместил внимание в другую часть доски. — К слову, прадед вашей однокурсницы. Прославленный человек. Правда, мне кажется, что его выражение не совсем уместно в контексте шахматной партии.

Ещё с полчаса мы играли первую партию, сопровождая каждый ход комментариями. Кочубей лишился ладьи, коня, офицера и четырёх пешек, но и я умудрился потерять ферзя и несколько других ключевых фигур. Конец этой партии был очевиден, потому как Иван Тимофеевич прочно владел инициативой и не оставлял мне шансов вырваться из смертельной петли, которая медленно закручивалась вокруг моего короля.

— Шах! — с довольной улыбкой на лице произнёс Кочубей.

— У меня оставалось всего два варианта хода, и оба мне совершенно не нравились.

— Шах и мат! — заключил профессор, довольно потирая руки. — Ещё партейку?

— Непременно! Мне ведь нужно отыграться!

— Верно! Как говорил мой тёзка, знаменитый капитан крейсера «Смелый» Иван Тимофеевич Булдаков, проигрывает лишь тот, кто готов смириться с поражением.

— Иван Тимофеевич, если не возражаете, на этот раз белыми буду играть я.

— Вот! Мне симпатичны молодые люди, которые сами создают свою судьбу.

— Наша судьба всецело зависит от наших решений. Конечно, случай и окружение играют свою роль, но выбор всегда остаётся за человеком.

— А вы, господин Чижов, как я погляжу, ярый сторонник Санкт-Петербургской философской теории.

— Только если она не противоречит закону, совести и нормам морали.

— Вы отвлекаетесь! — ухмыльнулся Кочубей, поставив моего короля в затруднительное положение.

— Рокировка!

— Считаете, что менее ценные фигуры должны спасать жизнь более важных? — ухмыльнулся препод.

— Падение короля в этой игре — есть гибель для всех фигур. Если существует возможность пожертвовать одной фигурой ради спасения остальных, этим шансом нужно пользоваться.

Через пять ходов Кочубей всё-таки поставил мне мат. На этот раз я продержался меньше, чем в первой партии.

— Пожалуй, на сегодня хватит, а то я могу и до ночи не вставать из-за стола, — проворчал Иван Тимофеевич.

— Жаль. Выходит, допуск к экзамену я так и не получил.

— Отчего же? За время игры вы продемонстрировали блестящие познания в философии. Мне этого вполне достаточно, чтобы выдать вам допуск к экзамену. Думаю, если вы покажете не меньшее владение предметом перед экзаменационной комиссией, пятёрка у вас в кармане.

Хоть одной проблемой меньше! Но на самом деле это была лишь вершина айсберга. Свою пятёрку по философии впоследствии я получил, а вот с языками вышло немного сложнее. Если грамматику я сдал на отлично, то на устной части экзаменов оступился и получил в итоге четвёрки.

Максимыч так вообще превзошёл всех и создал целый полигон для экзамена, огороженный высоким забором. Мы даже планировали арендовать летягу и посмотреть что прячет наставник, но банально не успели провернуть этот трюк.

Рано утром нас собрали на тренировочной площадке и разбили на группы. Мне предстояло пройти полигон одному из первых.

— Чижов! — скомандовал Платонов, когда подошла моя очередь. — На прохождение препятствия даётся не более пяти минут. Время пошло!

Все, кто оказывался на полигоне ранее, выходили с противоположной стороны, поэтому я не имел ни малейшего представления, с чем мне предстоит столкнуться. Всё приходилось узнавать самому. К счастью, была возможность откатить время назад и подойти к проблеме со знанием дела.