Обьект
Шрифт:
Эван надеялся, что дальше будет лучше: ведь невозможно же всё время дышать таким плохим воздухом. Но он ошибался — дальше было только хуже.
Подошли ещё несколько охранников, проверили карточки прибывших, и разделили их на две неравных группы. Одна группа направилась по коридору вниз, а другая — в которой был только Эван, да ещё двое заключённых, пошли прямо.
Эван продолжал кашлять, и спрашивал:
— Да что же это такое?.. Бывает ли здесь хотя бы иногда приличный воздух?..
Шедший рядом с ним заключённый мрачно усмехнулся и проговорил:
— Ишь, размечтался! Свежий воздух ему подавай! А тебе, ещё, может, и белого хлебушка с рыбой Кишь или вина
Эван растерянно кивнул, и ничего не ответил.
И вот после этого началась та мучительная жизнь, которой Эван не ждал и не хотел…
Погрузчики — похожие на пятиметровых металлических птиц, с могучими клешнями, с железными, скрипучими крыльями, с маленькими кабинками…
Эвана запихнули в одну из таких кабинок. Его руки и ноги были заключены в специальные перчатки, подключённые к общему электронному механизму. Когда Эван двигал руками, ногами, или даже головой — погрузчик производил те или иные, нужные или ненужные действия. Тренировочный погрузчик висел на цепи над каменным полом, и не мог летать, но зато можно было выполнять определённые действия с клешнями. Вот перед Эваном на полу груженный рудой чан. Надо было этот чан схватить. Причём — схватить ловко, так, чтобы он не покачнулся, и уж, конечно, не перевернулся. Эвану сразу объяснили, что если во время настоящей работы он перевернёт настоящий чан, то тут же будет сослан на самую нижнюю, так называемую «штрафную» шахту, где добывали драгоценный камень радунит, и где из-за ядовитых испарений никто не проживал больше недели. Пока же, во время тренировок, в наказание за ошибки, Эван получал болезненный удары током.
Поначалу учёба шла плохо. Эван никак не мог сосредоточиться. От дурного воздуха кружилась голова, мысли путались; и ещё он постоянно вспоминал незнакомку в широкополой шляпе, и никак не мог понять, как это она жила на таком кошмарном мире, каким оказался Нокт. Частые удары тока тоже не шли на пользу: юноша чувствовал, что ещё немного, и он потеряет сознание.
Наконец, это мучение было закончено. Охранник прикрикнул, что если Эван и дальше будет таким же невнимательным, то его отправят в забой, а на его место возьмут кого-нибудь другого.
Затем Эвана провели в узкую каменную коморку, в которой не было никакой мебели, и только в углу стоял небольшой лежак. Под потолком имелось небольшое окошко, но оно вело не на улицу, а в соседнюю камеру, где томился такой же как Эван заключенный.
Утомлённый, разочарованный Эван повалился на лежак, и тут же забылся…
На следующее утро он был разбужен пронзительным свистом, от которого зазвенела, заболела его голова. Поднялся, и увидел, что перед ним стоит такая же безвкусная, ненавистная еда, которую он вынужден был есть во всё время своего заключения. Скривившись от отвращения, он всё же съел эту еду, и запил её.
Дверь его коморки распахнулась, и представший на пороге охранник рявкнул, чтобы Эван не рассиживался, иначе получит хороший пинок. И Эван поспешил в то же помещение, где мучался накануне. Там продолжилось его обучение.
…И всё же в этот день Эван был внимательнее. Он уже достаточно точно хватал чан с рудой, поднимал его над полом…
На следующий день начались его полёты. Здесь Эван показал такую расторопность, что его уже не били электричеством,
а ставили в пример другим ученикам. Дело в том, что управление погрузчиком было примерно таким же, как и "Быстрым драконом".Когда чан сжимали клешни, следовало хвататься за ручки, и управлять полётом. Вверх — вниз, вправо — влево — вот и всё. Первые полёты проходили в замкнутой пещере. Конечно, стояли ограничители скорости, иначе неумелые ещё работники могли поломать дорогое оборудование.
Эван летал среди специально поставленных преград — и ему даже было скучно. Он всё же жаждал большей скорости, а тут без всякого труда преодолевал эти препятствия…
На следующий день и скорость увеличилась, и препятствий стало больше. Эван без труда выполнил всё, что от него требовалось, и не получил за этот день ни одного удара током. Зато его хорошо накормили и поставили в пример другим, как лучшего ученика.
И охранники, и другие заключённые думали, что Эван счастлив своим положением. Некоторые из заключенных даже завидовали ему. Но если бы кто-нибудь из них повнимательнее посмотрел бы в его глаза, то увидел бы там боль. Эван не понимал, почему он так долго находится в этом страшном месте, и решил, что при первой же возможности сбежит.
Но первая возможность представилась нескоро…
Погрузчик летит вниз — по задымлённому коридору спускается в шахту; затем — по извилистым, и местами весьма узким проходам несётся к заранее намеченной цели. На его пути много препятствий: это и выступы породы, и необходимые в шахтах механизмы. А иногда и другие погрузчики на пути попадаются.
В маленькой кабинке — ужасающая духотища, воздуха практически нет. К такому положению невозможно привыкнуть, вот Эван и не привыкнул. Он мучается, но всё же он ловко управляет вверенным ему погрузчиком, у него уже большой опыт, он один из лучших в своём деле. Полгода отработал он в шахте…
А вот и цель. Стоят загруженные рудой чаны. Неподалёку копошатся узники. Этим повезло меньше Эвана. Они постоянно работают с отбойными молотками; а в пыли — ядовитые вещества, их тела уже отравлены, никто из них не проживёт долго, они и не хотят жить…
А Эван управляет погрузчиком — хватает чан, разворачивается, несётся по коридорам назад, вверх…
И вот он вылетает в залу, в которой царит страшный грохот. Здесь надо поднести чан к огромному котлу — высыпать в него руду. Это Эван и делает — это делал он уже тысячи раз…
Но, если бы только этим ограничивалась его деятельность — он, быть может, умер бы от тоски и отчаяния…
В дальней части залы — туда, куда через несколько часов поползёт заполненный рудой котёл, темнеют закрытые ворота. Конечно, когда котёл к ним подползёт, ворота раскроются. Эван знает, что увидит за ними — там задвигаются тысячи металлических клешней, начнут разбирать руду, направлять её на дополнительные контейнеры. За клешнями — коридор, а в дальней части этого коридора — огненным окошком сияют отсветы сталеплавильного цеха…
А из этих цехов можно уже и на свободу вылететь, и дальше — к Аркополису, и к прекрасной незнакомке…
Так, сотни раз летает в шахты Эван, приносит руду, летит обратно. И вот наступает долгожданное мгновенье: заполненный доверху исполинский котёл подползает к воротам, и те стремительно распахиваются.
Если бы можно было пролететь сразу же между котлом и воротами, а потом дальше — вверх по коридору, к свободе…
Но, к сожалению, котёл сразу же закрывает проход, и можно продвигаться только следом за котлом. Вот это Эван и делает: управляет своим погрузчиком и летит.