Объективная реальность

— Сюда, от окна! Сюда, Михель!

Блин! Права она, тут я даже не выпрямлюсь, а как мне помощь оказать? Вот чёрт знает что происходит. И где это моя подстраховка? Просрали? Бывает. И не надо ли уходить отсюда? И кто в меня стрелял, хрен ему в глотку!

Пока я так трошки истерил, Мария уже водкой обработала порезы и вытащила пару осколков стекла. Было до жопы как больно! Но пришлось терпеть, шипел только на свою спасительницу, ну так, она мне больно делала! А я на садо-мазо не подписывался. Знать бы. От кого привет? Неужели от моих закадычных новых друзей, бывших эсеров и прочей нечисти, от которой я думал что избавился?

Через пару минут в комнату вломился еще один Миша. Это из группы прикрытия. Он довольным взглядом окинул картинку маслом, Мария ойкнула и принялась одеваться, точнее, какой-то тряпкой прикрыла срам, ну а мой боевой товарищ Михаил бросился мен поднимать с пола. На товарища Остен он внимания не обращал, только на меня. Так что Маша смогла нормально одеться, при этом она совершенно не стушевалась и одевалась в присутствии двух посторонних ей (почти) мужчин, как ни в чём не бывало.

Стреляли из окна дома напротив. Мне повезло, что снайпер находился в доме на этаж ниже, так что когда я присел, то мой небольшой рост меня и спас, как и утренняя просьба Марии. Пуля-то летела точно в голову. Неудавшегося киллера смогли догнать, но не взяли — убили. Это было так себе, но вот то, что у меня был надёжный тыл — это вдохновляло. Теперь бы научиться не курить у окна, только-то и делов…

[1] Пятницыну вспомнился синхронный перевод одного итальянского фильма, где так примерно продублировали эту весьма экспрессивную итальянскую речь.

Глава шестнадцатая. Подготовленный визит

Глава шестнадцатая

Подготовленный визит

Мюнхен

3 августа 1932 года

Не умею я разговаривать с женщинами. Вот Кольцов умеет, но его на разговор с Марией я не выпустил. Выстрел снайпера? Ну кто как его воспринимает. Я решил, что Провидение точно указало мне, что рядом с этой женщиной мы оба будем в опасности: Пятницын и Кольцов. Третьей в опасности постоянно будет находится Мария Остен. Да и ей самой, мягко говоря небезопасно контактировать с нашей сладкой парочкой. Не дай Бог всё пойдёт по старому сценарию, нет, пускай она в наши застенки не попадёт. Женщину и так ждут очень тяжёлые времена. Ну вот не верю я в то, что Гитлер так просто отступит. На него уже сделали ставку, еще не все, кто решает, но достаточно влиятельные личности, мы в курсе, что в НСДАП появились немалые деньги. Промышленники. Что удивительно, так то, что даже еврейские предприниматели давали средства для наци. Деньги настолько не пахнут? Для них — да. Для еврея-капиталиста выбор между миллионом долларов и миллионом жизней евреев всегда будет в пользу долларов. Это потом, когда пришедший к власти фюрер начнёт давить их по национальному признаку, они подымут крик: «а нас-то за что?», клинические идиоты. Именно за то, что вы идиоты и кроме денег ничего не видите. Ага, это я опять ухожу в сторону, потому как о разговоре с женщиной рассказывать очень и очень сложно. Ну не могу я так, а надо… В общем, мне кажется, что я Машу обидел. Очень. Очень сильно обидел… мудак ты Пятницын, так и не научился за свою жизнь расставаться с женщинами, так, чтобы без слёз и обид. Да еще и эти гормональные всплески Миши Кольцова. Какими пинками я загнал его в подсознание!

Что я еще делаю в Германии? Так вот, выборы состоялись. Теперь должен разворачиваться второй акт Марлезонского балета. Если говорить об их результатах, то победу одержал Объединенный фронт. Но самый больший прирост показали нацисты. Они получили порядка тридцати с крбчком процентов голосов, это примерно на семь процентов меньше того, что показали в РИ, но тем не менее, получили 192 места в рейхстаге, плюс 85 мест (в РИ прирост был 123 места!), но все же они стали вторыми. Объединенный фронт получил 38,4% голосов и 238 мест в парламенте Германии, это было немного больше того результата, что обе партии показали на выборах в РИ. Там вместе у них было около 36% голосов, и если коммунисты увеличили число депутатских мест на 12, то социалисты потеряли 10. Тут же блоку удалось получить плюс 16 мест от того результата, что было уже очень и очень неплохо. Остальные три крупные политические группировки — партия Центра, Немецкая национальная народная партия и Баварская народная партия вышли почти с такими же результатами. Пока что шли переговоры о формировании нового правительства Германии. И наиболее успешной казалось создание коалиции или Объединенного фронта с центристами, или НСДАП с тремя партиями центристской направленности. Но Гитлер, насколько мне было известно, никакого коалиционного правительства не хотел, а Объединенному фронту мешали коммунисты войти в блок хотя бы с партией Центра. Никто из трех более мелких партий консервативного толка в одно правительство с коммунистами сам по себе идти не хотел. Заседание рейхстага шестого созыва назначили на тридцатое августа. Гинденбург надеялся на то, что коалиционное правительство всё-таки будет избрано, он даже как-то обмолвился, что не видит в правительстве национального согласия ничего плохого. Даже если это согласие будет с коммунистами, при условии их отказа от самых раздражающих буржуазию пунктов своей программы. Но пока происходили переговоры и конца-краю им видно не было. Наиболее прогнозируемым становился результат с новыми досрочными выборами осенью этого года.

В общем, насколько мне стало известно, результаты выборов не удовлетворили никого. Но к счастью удалось избежать обструкции социал-демократов со стороны коммунистов, это помогло Объединенному фронту стать сильнее, пусть и ненамного. Больше всего поддержку нацистам оказали в Шлезвиг-Гольштейне и Баварии, причем в некоторых районах Баварии, особенно с преимущественно сельским населением, преимущество НСДАП было подавляющим. Рабочие, в основном, голосовали за коммунистов и социалистов, но если за Гитлера голосовали мелкие предприниматели и военные, то у ОФ имелся еще резерв в электорате, так называемые не определившиеся, которые в РИ пошли за Гитлером.

Но тут ладно, время у меня пока есть, поэтому окончательно определился с планами. Во-первых, мне надо было нанести визит одной ушлой эсерке, которая владела частным пансионатом с таким поэтическим названием «Сокол». Меня интересовал вопрос: тот стрелок — это ее личная инициатива, или приказ откуда-то сверху? И если это всё-таки приказ, то кто его отдал. Нет, я не идиот. И мои два телохранителя даже плюс пара товарищей из Рот Фронта — этого катастрофически мало для проведения подобной операции. Поэтому сразу после покушения я связался с командой, которая была в резерве как раз на такой случай, когда может понадобиться силовое усиление. В эту группу входило четверо, двое сразу же отправились в Мюнхен, чтобы установить слежку за «Соколом». Как мы с Кольцовым подозревали, там никакой хозяйкой не пахло. Вплоть до первого августа мы искали эту ушлую дамочку по всему городу, как мне казалось, она не будет слишком далеко уходить от гнезда, в котором резвились представители нескольких спецслужб. Французы и англичане. Пиндосов там не было. Они еще делали первые робкие шаги, полагаясь не на спецслужбы, а на дипломатию доллара. А вот англичане давно заигрывали с революционерами в России, так что традиционно были покровителями господ эсеров и террористов, которые пришли им на смену. Французы… ну тут интересы их страны были тоже очевидны: сильно потрепанная Мировой войной нация делала всё, чтобы не утратить контроль над событиями в Рейхе.

Второго утром я получил сообщение, что поиск завершён и моя группа (без немецких товарищей) отправилась в Мюнхен. Как говориться, это чисто наше семейное дело. В Мюнхене нас уже встречали. Как выяснили наши ребята, Маргарита Грунди решила «залечь на дно». Она перебралась в более респектабельный район города под именем баронессы Иоганны фон Крюге. Небольшой особнячок в престижном квартале имел маленький ухоженный сад и высокую крепкую ограду. В доме кроме прислуги было еще трое охранников и две сторожевые собаки. Вполне прилично по стандартам нынешнего времени. Старая революционерка не выходила из особняка, сказывалась больной. Её выдал связной — человек, за которым мы тоже следили. Я ведь говорил, что кроме охраны в кафе, где проходило моё весьма нервное свидание с Марго была еще одна парочка — снаружи заведения. Она была вооружена еще и фотоаппаратом, так что снимки основных «фигурантов» — помощников старой эсерки были у наших ребят в кармане, а за двумя из них приглядывали наши немецкие товарищи. Они и забили тревогу, рассказав об исчезновении хозяйки «Сокола». Почему мы решили что она не исчезла, как минимум, из города? Так ее шпионское кубло продолжало функционировать. Причём весьма активно. По всей видимости, кураторам Марго и ее группы очень нужны были сведения по начавшимся выборам, аналитика у тех же наглосаксов и лягушатников была поставлена на высоте. Следовательно, она должна быть где-то рядом, приглядывать за семейным бизнесом. Из этого предположения мы исходили и не ошиблись. Если бы она покинула город, найти ее с нашими возможностями было бы непросто. А привлекать большие силы, вот это уж мне не уверен, что разрешили бы.

Сейчас я сижу в небольшом, но весьма пафосном кафе неподалеку от особняка, в котором укрылась старая эсерка. Правда, надо признать, что кофе тут дорог, но достаточно приличный. Как раз люблю такой — мягкий вкус с легкой кислинкой в послевкусии. И да, я пью его без сливок и сахара. Привычка, нет, просто таким образом можно не забивать вкусовые рецепторы, оценить качество напитка, кофейных зерен и определить, нет ли в чашечке какой-то неприятной добавки. Если тебе будут пытаться подсунуть яд или снотворное, то кофе будет крепким и очень горьким — чтобы эта горечь перебила посторонние нотки. Но тут нет, вроде бы не должно быть засады, а всё равно — страхуюсь. Это в меня Артузов подселил такую паранойю. Лучше быть живым параноиком чем мертвым доверялой… Время уже довольно позднее, в заведении кроме меня трое посетителей, один из которых мой человек, который старательно делает вид, что меня не знает. Смотрю на часы — время. Выхожу, делаю круг, так, чтобы появиться у ограды нужного мне дома. Там уже всё готово: у решетки лежит небольшой круглый камень в условленном месте. Значит, группа захвата прибыла на место. Но вот с парадного мы заходить не будем. У калитки меня ждет еще один человек, вместе с ним мы идем к черному ходу. Неприметная дверь не скрипит, значит, ребята всё смазали — скрип дверных петель работает не хуже современной мне электронной сигнализации. Вхожу и поднимаюсь на второй этаж особняка. В коридоре и на лестнице следы свежей крови и запах… ага, такой неприятный, чуть острый запах сгоревшего пороха и смерти.

Володя, фактически руководитель моей группы прикрытия, показывает мне билеты на поезд и комплект документов: баронесса собиралась пятого уехать в Швейцарию, правда, там она была бы Марией-Моникой фон Левински. И что это у неё за охота поиграть в благородную даму на старости лет? В общем, нас не ждали, но мы припёрлись. Захожу в комнату, в которой восседает на стуле Маргарита Грунди собственной персоной. Она хорошо привязана, воротник платья оторван, значит, там была вшита ампула с ядом, во рту у женщины кляп, что ее не красит совершенно, как и звериная ярость в глазах.

— Добрый вечер, мадам Грунди. Здоровья я вам желать не буду, не хочется. Как вы понимаете, я навестил вас, потому что у меня возникло несколько вопросов. И я хочу получить на них ответ. Обещайте, что не будете кричать и делать глупости — это непрофессионально. В доме кроме нас с вами живых нет. Вы меня поняли? Кивните головой в знак согласия. Хорошо… Михель, вытащи кляп, но далеко не отходи.

Володя вытаскивает кляп, женщина начинает тяжело дышать, ага, с тряпкой во рту заниматься этим чуток неудобно, но это, как говориться, временные трудности.

— Что вам надо? — почти шипит, отдышавшись.

— Понимаете, мадам, тут такая история… Я человек нервный и очень не люблю, когда в меня стреляют, да еще так, чтобы вынести мозг из черепной коробки. Я, понимаете, им зарабатываю и мозги свои ценю. А потому визит стрелка мне пришёлся совсем не по душе. И да, это я организовал те несколько заметок в полицейской хронике, в которых говорилось об странном убийстве в Берлине выстрелом из винтовки. Хотя хочу вам дать должное, вы предприняли меры… предосторожности. Только не надо мне говорить, что это не ваша работа. Что же вы послали на дело парня, который уже передо мной засветился?