Оберег Святого Лазаря

Делаю вид, что соглашаюсь:

– Конечно, правильно все ты говоришь. Жизнь сегодня у всех сложная.

– Вот и я о том же. Ну, все, ты неотразима! Я тебе вечером макияж подправлю – и обязательно иди со своим парнем в ресторан. Не смывать же такую красоту!

Визажистка подносит мне к лицу большое круглое зеркало.

Отражающаяся в нем женщина настолько восхитительна, что у меня сначала от восторга екает сердце. А потом я осознаю: это же все-таки мои собственные глаза, губы и скулы.

– Ты гений, большое спасибо! – бормочу, поднимаясь с кресла.

Подхожу к ограде, здороваюсь и знакомлюсь с отцом погибшей девочки. Потом открываю свою папку и негромко повторяю реплики: «Кто именно здесь похоронен? Как давно этот человек умер? Как он погиб и кто виновен в его смерти?» Мне объясняли, что все свои фразы надо обязательно предварительно проговаривать вслух – тогда при работе перед камерой губы шевелятся естественно, без запинок.

Могилка у малышки ухоженная, с идеально покрашенной оградкой, аккуратным цветником, гранитной скамеечкой.

Не могу оценить, насколько изящен памятник, – к моему приезду он уже был задрапирован плотным темно-серым брезентом.

Я бы в жизни не угадала, что это могила ребенка. Она настолько нейтральна, ни единой черточкой не подсказывает ни пол, ни возраст похороненного здесь человека.

Неужели участники проекта «Ясновидящие» и правда смогут ответить на мои непростые вопросы?

И вот все готово для съемок.

По команде режиссера быстро излагаю суть задания и с любопытством наблюдаю за Сайяфом Раббани.

Улыбчивый, кареглазый – он вызывает к себе симпатию с первого взгляда. Поэтому в глубине души мне очень хочется, чтобы у парня получилось пройти испытание.

– Здесь лежит ребенок. Девочка, – глаза экстрасенса закрыты, ладони прижаты к ограде. – Не больше шести лет ей, а наверное, пять лет. Она умирать долго. Но это не болезнь, не несчастный случай.

– Как именно она умирала?

Задаю вопрос, а губы, несмотря на все предварительные тренировки, немеют.

Мне нравится этот парень, я болею за него. Но все-таки когда он вот так демонстрирует свои необычные способности – прямо мурашки по телу идут.

Как только у него получается делать такие точные предсказания?! Откуда к экстрасенсам приходят видения?

– Ей вырезать сердце. И другие органы. Выпускать кровь. Потом разрубить тело на куски. Вижу небольшую синюю сумку – туда сложить все, ноги, руки, голову.

Стараюсь, чтобы голос не дрогнул:

– Сайяф, а кто так жестоко расправился с девочкой?

Афганец разводит руками:

– Темные силы. Была нужна жертва, любой невинный ребенок. Они хотеть сделать ритуал. Они – это секта. Убили девочку, потом ее останки вернули. Разрубить тело на куски, чтобы скрыть черный ритуал.

– Зачем они вернули останки?

– Им было надо горе родителей.

– Но зачем?

– Они так брать энергию. Родители плакать – сатанистам хорошо, много сил.

От всего услышанного голова идет кругом. Хочется прерваться, поговорить с экстрасенсом поподробнее. Было бы любопытно услышать, что думает человек с такими способностями об убийстве Мариам.

Но режиссер предупредил: прогноз погоды обещал дождь на вторую половину дня. Участников проекта много, так что надо стараться работать без предварительных прогонов, дублей и перекуров и записать испытания всех экстрасенсов до того, как начнется ливень.

Поэтому стараюсь контролировать эмоции и воспроизвожу свою последнюю реплику:

– Хорошо, Сайяф, спасибо вам. Сейчас наш помощник снимет покрывало с памятника, и вы поймете, насколько успешно вы справились с нашим заданием.

По лицу отца девочки уже видно: мужчине очень больно, и все-таки он испытывает некоторое облегчение.

Только сейчас он осознал: с его ребенком произошел чудовищный несчастный случай. Чудовищный! Но все-таки непосредственной вины отца в этом нет. Никто не сводил именно с ним счеты, никто не пытался отомстить. Не было с его стороны ни единого неверного движения, спровоцировавшего схождение кровавой лавины.

Конечно, девчушку не вернешь.

Но ее уже нет, а отцу еще жить. И, возможно, теперь он будет жить с меньшей тяжестью на сердце.

– Сайяф, вы все правильно сказали. Это могила моей дочери, ее зверски убили год назад. И ей и правда было всего пять лет, – произносит мужчина, не отрывая восхищенных глаз от экстрасенса. – Скажите мне, найдут ли этих убийц?

Сайяф молча качает головой.

Камера выключается, оператор отходит от мужчин.

И у отца девочки вдруг белеет лицо.

Хватая ртом воздух, он вот-вот лишится чувств.

Увидев его состояние, экстрасенс берет мужчину за руку и начинает что-то бормотать себе под нос.

Невероятно, но в считаные секунды все меняется: цвет лица становится естественным, нормализуется и дыхание. Человек воскресает буквально на глазах!

– Простите, переволновался. Как представил, что эти подонки останутся безнаказанными – прямо в груди все перевернулось, – виновато улыбаясь, объясняет мужчина.

Все люди, присутствующие на площадке, начинают аплодировать афганцу.

Все, кроме меня.

Пока экстрасенс спасал отца девочки, у него из-за рубашки выскользнул амулет.

На круглой серебристой пластинке выгравирована козлиная голова, с бородкой и крутыми рогами.

Изображение как две капли воды похоже на карту «Дьявол» из колоды таро Кроули, на которой мне вчера гадала цыганка Евсения…

* * *

Я никогда не курила и никогда не буду курить.

Да, среди судмедэкспертов, которые каждый день видят, как выглядят легкие и сосуды курильщиков, полно тех, кто все-таки дымит. Дураков в любой профессии хватает. А вот я – не идиотка! Черные никотиновые смолы заполняют пористую ткань легких, как мед – соты. Делаешь надрез скальпелем для того, чтобы направить кусочек легкого на гистологию, – и по секционному столу течет густая черная субстанция, напоминающая расплавленный на солнце асфальт. Не знаю, как вообще могут дышать курящие люди; не понимаю, почему онкология не сжирает загаженную легочную ткань у каждого без исключения курильщика – может, брезгует?..

Я никогда не курю.

Но иногда об этом все-таки теоретически жалею.

Накуриться бы сейчас сигарет или чего-нибудь покрепче.

Накуриться – и стереть из памяти взволнованный Лёнин голос.

«Слушай, я сошел с ума! Бросил тебя одну, не помог. Когда ты не пришла домой и отключила телефон – я всех наших друзей перебудил, в больницы стал звонить. Прости меня, пожалуйста. Прости!»

Муж сыпал извинениями, а я не могла выдавить из себя ни слова. Я просто физически чувствовала, что моя измена разбила нашу любовь вдребезги; супруг казался мне чужим человеком; и как со всем этим быть дальше – совершенно непонятно.