Читая стихи Галы Узрютовой, я ловлю себя на мысли, что понимаю, для чего они написаны. Стихи могут быть виртуозны, прекрасно оркестрованы, пронизаны чувствами и смыслами – и при этом никак не соприкасаться с душой читателя. Озноб, беспричинная радость, удивление – эти детские чувства передаются тебе потому, что их испытал сам автор. Гала Узрютова передает опыт, возникший в момент написания текста. Пусть этот момент готовился годами, но само открытие и трансформация слов в чудо происходит на наших глазах.
Небольшие по объему, но необычайно емкие стихотворения похожи иногда на карандашные наброски или на импровизации на неведомом музыкальном инструменте. То ли флейта, то ли скрипка. Гибрид флейты и скрипки. Это не лирическая поэзия, утверждающая уникальность личного существования. Мы имеем дело с какой-то более древней формой творчества. Песня, заговор, мольба, молитва. Не стилизация,
не имитация, а именно воссоздание жанра из материала сегодняшнего дня. Гала уходит в лес, слушает там песни леса и потом возвращается назад. Место возвращения не определено. Испания? Португалия? Аэропорт Хельсинки? Симбирск? Сестрорецк? Автор постоянно находится в своем мире и по существу никогда его не покидает. Она в нем родилась (выдумать такие вещи невозможно) и теперь этот мир обустраивает. С небывалой серьезностью. Самоотверженно. Прилежно.
Нелинейность образов Галы Узрютовой может отсылать к поволжскому фольклору, а может и не отсылать. Нечто этническое и даже колдовское проступает сквозь ее тексты, но не нарочито. В данном случае совершенно неважно, какое знание за этим стоит: книжное или интуитивное. Я догадываюсь, что она много читала и читает. Но она не форсирует культуру, не играет с ней, не выпячивает ее. Ей хватает собственной интонации, вбирающей опыт предшественников, но выносящий его за скобки. На второй план. Интонация – ключевое слово для понимания поэтики Галы Узрютовой. Чистота интонации. Четкость плача. Узнаваемость голоса.
Узрютова – один из самых «безумных» поэтов в своем поколении. К счастью, это «контролируемое безумие». Оно не только находится в поисках гармонии, оно ее практически обрело. Образный строй стихов Узрютовой не умозрителен, а физиологичен. То, о чем говорит, она «прочувствовала на своей шкуре» и смогла облечь в слова. Физиология бормотания незаметно прокладывает дорожку через душевность в духовность, смешивает их, меняет местами. Это языческая практика. Отмена иерархий и масштабных линеек. Точкой отсчета может стать детство, первая любовь или страшная беда. Гала Узрютова начинает строить свою поэтику с некоторого предполагаемого нуля, опираясь на свое отчаяние и счастье. Многочисленные посвящения поэтам-современникам в книге говорят скорее о том, что она любит поэзию и умеет быть благодарной тем, кто живет и пишет в настоящее время. Такое могут позволить себе только состоявшиеся поэты и сильные люди.
Вадим Месяц
В лес
«нетрог нетрог его, поле сытое…»
нетрог нетрог его, поле сытоетрава идет с ним по локотоквидно макушку – не слышно ногже море, же соль, жерноваперемалывают ласточек начерное и белоенетрог же ласточекчто ему делатьс твоим лицом в окнеесли ты смотришь в комнату, а не внеесли родился в этой, не стой в той сторонеснег как замерзший светкрошится не на всехимени его нет – же море, же близко, же соль, женитьсяему только с травой
«из всех других ты почему-то…»
из всех других ты почему-то это яблоко спасаляблоки загодя будут истоптаны, под ноги бросят сочить,светом измятое рыбное яблоко в гавани станет входить,морем мироточить.лица уже сдобны, как на масленицу. в это стрелять или в тояблоко, что не стоит, а покатится. конница давит вино,нет на кресте никого.в снег оживают из мякоти косточки и заплывают за дно
«с подветренной стороны затишок нашли…»
А что бы со всеми нами сталось, кто всехиз месяца в месяц, воттак, из года в год, –если не вечное эхо –не этих вод?Сергей Морейно
с подветренной стороны затишок нашлизатишок нашлиокромя него туда все срыбилисьсрыбилисьиз-под
воды ноги его виднысваями растут сваямилето хотели в тиши сидеть да сзимилисьноженьки, где вы ноженькипреломите ледень, преломитев затишок нетронутый приходите
«языки запоминаются в детстве…»
Так мало осталось того, что по-прежнему быменя занимало [интересовало].Возможно само это малое [маленькое][сама эта малость]одно [одна] только и занимает меняизмерением ее [его] параметров [периметров]я занята [занят] целый день [целыми днями].Гали-Дана Зингер
языки запоминаются в детствекогда свет комнатен и протяженкогда за пунктиром заборанет стола и нет стульев,а есть – одна сплошная поземкано ландыши на белом не белыони, как и все сосны, проточныу кого длинны руки – собирает вишнюу кого винограден голос – ведет остальных через мосту того зимен отец – кто безлетенязыки забываются в детствено их гул еще пчелен все летов метели из окна и обедаязыком немеют мне или не мнеко мне или ото мнеобо дне об одном дне – не об этом
«катится-катится голубой вагон…»
катится-катится голубой вагонв каком Бог – они сам вагон – и катится онзавернет за угол – видно началов начале был вагон – а потом и весь онрельсы-рельсы перетоптали – в обе стороны – еще и в третьюв каждом вагоне – по человеку, если идти от головы поезда,и по три человека – если считать с хвоста
«с берега-берега гром гребет…»
с берега-берега гром гребет, плотник в поту собирает плот.беден, как рыба, его живот. люди живут не к нему, а от.катится-катится, как игра, топот превыпуклого бревна.по локоток ты уже застиг. бархатен день – шубунит старик.ссорится-ссорится сор в избе, и начинает окно шмелеть.что не растаяло – то все ледь. из винограда забросил сеть.в детской из ели его узде не вынимает плечей по плеть —деть тебя или не деть
«и такая настала вокруг спина…»
цельный снегв тишине отражался, как сумасшедшие – следв следХендрик Джексон (перевод Алексея Парщикова)
и такая настала вокруг спина,что стояла из трех ни одналедяное яйцо с красно ярким желткомтак при тридцать семи закипает, что стекаетстеклом этот жар в скорлупе – стеклодувы его раздувают.раз и два, раз и два – раз на выдох, а шорох на вдохе.выходи ты одна из вспотевшего льда,раз желтком ничего не выходитчерез десять минут не растает яйцо, из какого бы льда ни рождалосьурожай соберет ярко-красное дно, куда все это лето стекалось.через десять минут не растает яйцо, из какого бы льда ни рождалось.ты же знаешь, что это яйцо изо льда — скорлупа его только взрывалась
