Оберон - 24. Трилогия

— Ладно! — потрепала она мои волосы, — Иди, раздевайся, я сейчас, переоденусь в домашнее и приду.

Я стал набирать воду, быстро скинул одёжку и залез в ванну. Налил в воду жидкость для пены, взбил её, начал нырять, чтобы намочить голову.

— Где тут наш мальчик? — спросила Катя, заходя, переодетая в шорты и майку, — Вот он!

Катя забросила грязное бельё в машинку, завела её, и присела возле ванны, с улыбкой наблюдая, как я купаюсь. Мне было легко и радостно от присутствия Кати.

— Ну что? Накупался? Вставай, буду оттирать от грязи! — Катя взяла мочалку, намылила её, и осторожно начала тереть ею меня.

— Осторожно, глазки закрой… подними ножку! Теперь ручку, другую…, — я буквально таял от нежных прикосновений любимой сестры? Мамы? Неважно!

Катя опять посадила меня в ванну, отмыла ноги, пощекотав пятки. Я смеялся.

— Вставай! — Катя помогла подняться, сполоснула под душем, вытерла полотенцем и взяла на руки.

Я обнял её шею, прильнул к ней. Катя поцеловала меня, со счастливой улыбкой.

— Маленький мой, любимый!

— Мам, а мы сегодня тетрадки купили, хочешь, покажу? — спросил я шёпотом.

— Тошка, мне тоже помыться надо, покушать. Ты голодный?

— Нет, мам, мы сварили плов, с Машей, Алиской, и Димкой.

— Вот умницы! Сам оденешься? — со смехом спросила Катя, осторожно посадив меня на кровать, закутанного в полотенце, — Или помочь?

— Ладно, — сказал я, — иди, купайся, найду что-нибудь.

Поцеловав меня в щёчку, Катя засмеялась, и ушла. Я посидел, улыбаясь, потом выпутался из полотенца, нашёл свежее бельё, оделся и побежал разогревать Кате ужин.

Долго ждал, понимая, что Кате надо помыться тщательно.

Услышав, что дверь ванной открывается, быстро поставил тарелку в микроволновку, а когда Катя вошла, опять прижался к ней.

— Скучаешь по маме? — улыбнулась Катя, я кивнул, с удовольствием вдыхая чистый Катин запах.

Когда согрелся ужин, мы сели кушать.

— Как день провёл? — спросила Катя.

— Ходили за продуктами, купили школьные принадлежности, приготовили плов… мам, мы сегодня встретили интересных ребят. Они пели песни, зарабатывая деньги на жизнь.

— Ну и что? — спросила Катя.

— А вот что. Они пели песню, которую я слышал двести пятьдесят лет назад, на Земле.

Катя перестала жевать.

— Как это?

— Завтра Женька, это мальчик, который песню пел, придёт с нами играть, постараюсь его разговорить.

— Как он попал в вашу компанию? — удивилась Катя.

— Он узнал меня, когда я бросал деньги ему в панамку, назвал по имени.

— Странно. Постарайся узнать их секрет, только осторожно.

— Хорошо, мама.

Когда попили чай, я помыл посуду и потянул за собой Катю:

— Пойдём, покажу свои покупки.

Усадив Катю за стол, выложил свои приобретения.

— Ой, Тошка! — заулыбалась Катя, — Я тоже училась в школе, у нас были похожие тетради, ручки…, - Катя понюхала тетрадь, улыбнулась счастливо, — как я тебе завидую! Как бы я хотела пойти с тобой в школу!

— Кто-то говорил, лет пять назад, что школа ужасно ей надоела! — вредным голосом сказал я.

— Ты прав, — вздохнула Катя, — тогда надоела, сейчас скучаю.

Мы посидели ещё за столом, вспоминая смешные случаи в школе. Несмотря на огромную разницу во времени, многое было похожим. Конечно, условия обучения были очень разными, но одинаковым был сам ученический дух. Все школяры всех времён одинаковы.

— Мам, спой мне колыбельную? — я хотел спросить совсем о другом, но не посмел испортить такой славный вечер.

— Ты уже спать? — спросила Катя. Я кивнул. Катя прижалась к моей щеке своей щекой.

— Хочешь, я лягу с тобой? — я расплылся в улыбке, — Конечно, мама!

Катя вздохнула:

— Ложись, — я быстро скинул шортики и маечку, юркнул под одеяло.

Катя погладила меня по голове, выключила верхний свет, оставив маленький ночничок, стала напевать колыбельную. Я пытался бороться со сном, но недолго. Набегавшись за день, я быстро уснул.

Проснулся я от звонка мобильника. Продрав глаза, увидел, что солнце давно поднялось, заливает комнату ярким светом.

— Да! — ответил я.

— Ты что, спишь? — спросила Маша, — Все уже во дворе, ты один такой засоня! Выходи!

Я подскочил на кровати, подошёл к окну. На лавочках сидела уже куча народу.

— Да, Маша, — сильно зевнув, сказал я, — меня не разбудили, если бы не ты, ещё спал бы!

— Ну и спи! — буркнула Маша, отключившись. А я побежал на утренние процедуры.

На кухонном столе лежала записка от Кати, где она писала, что не стала меня будить, потому что, слишком сладко я спал, что, к вечеру, позвонит, скажет, когда придёт.

Вздохнув, налил себе чаю, попил его с печеньем и побежал к ребятам.

Среди ребят был вчерашний Женя. Он здесь был уже как свой. Пока я нежился в постели, успел подружиться со всеми, включая девочек.

Научившись немного держать мечи, мы решили сегодня поиграть в казаки-разбойники, в рыцарей.

Увлекшись игрой, не заметили, как приблизилось время обеда.

Почти все ребята разбежались, опять остались мы, четверо, и Женя.

— Пообедаем у меня? — спросил я, — Всё равно дома никого нет. Ребята согласились.

— Алиска, — спросил я, когда зашли на кухню, — всем понравилось, как ты курицу готовишь, ещё сделаешь? — Алиска расцвела, не смогла сдержать широкой улыбки. Взяв, в помощники, Диму и Машу, начала готовить, а я повёл Женьку в свою комнату, сделав знак Маше, чтобы оставила нас в покое. Маша удивилась, но ничего не сказала.

Усадив гостя на стул, я сел напротив, и спросил прямо:

— Расскажешь, откуда вы? — Женя замялся, не зная, с чего начать.

— Ладно, скажи хоть, какой там сейчас год.

— Семьдесят пятый, а что? — машинально ответил он, потом спохватился: — Ой!

— Жень, ты пришёл ко мне, чтобы я отправил тебя домой? — пытался я поймать его взгляд.

— Нет, Тош, я просто хотел с тобой подружиться, правда. Не надо нас домой… Нас там хотели в детский дом отдать, разлучить, вот я и увёл брата сюда. Здесь хорошо. Тош, не надо…