Оберон - 24
Шрифт:
Когда-то я представлял себе, что буду плясать от радости, обретя новое тело. На самом деле у меня случился шок при виде детских конечностей. Ну, не совсем детских, потому что одна конечность определённо меня смутила. Спрятав её… его, руками, я начал лихорадочно соображать, где здесь туалет. Вчера было как-то некогда спросить. Подскочив, я пробежался по небольшой комнате, нашёл дверь, толкнул, и оказался в довольно обширном помещении, в котором стояла ванна, душевая кабинка, и унитаз.
Конечно, всё это было таким загадочным, что моему мозгу пришлось приложить немало усилий,
Меня поймёт только мальчишка, слишком возбуждённый, чтобы что-то соображать.
Я перестал думать и огляделся вокруг. Где я, а? – открыл я рот. Окружающая меня комната с предметами до того поразила меня, что я напрочь забыл о своих проблемах с телом, настолько всё было фантастично вокруг. Все вещи, как и сама комната, показались мне живыми!
Вроде незаметно, стены пульсировали, ванна и душевая кабинка имели замысловатые формы, причём меняя цвет и размеры. Мне показалось, что у меня кружится голова, зато тело исправно начало функционировать, игнорируя непутёвого вселенца, который даже в туалет сходить нормально не может.
– Ффууу, - с облегчением произнёс я, когда обстановка вокруг перестала меняться. Перестала кружиться голова. Потом я просто представил себе обстановку такой, какой была бы она в моей квартире… Всё начало меняться, а меня опять замутило. Закрыл глаза, снова открыл. Всё стало, как прежде. Тогда, вспомнив, где я нахожусь, стал вертеться, думая, как смыть воду и где тут бумага…
Ага, вода полилась сама! Я не утерпел, опять рассмотрел свои руки, ноги, новый организм, уже успокоившийся. Я ещё сплю, или уже проснулся? Пока думал, открылась дверь, и вошла вчерашняя девушка.
– Умг! – издал я звук, пытаясь закрыться, - ты что без стука? – закапризничал я.
– Потому что ты придурок! – сердито сказала она, - А придурков не стесняются, их лечат! – она сделала пасс руками, и передо мной возник из воздуха прозрачный пульт, на котором высветились какие-то приборы. Девушка что-то нажала, и снизу в меня ударила струя воды.
От неожиданности я подскочил:
– Ты что, дура? – тонким голосом заорал я.
– Вспомнил теперь, как управлять ванной комнатой? – сердито спросила милая девушка, сверля меня глазами.
– Ничего я не вспомнил, перестань издеваться! Скажи лучше, где я?!
– Так, - сказала моя мучительница, - дело серьёзнее, чем я думала. Ты в изоляторе, Тонька. В изоляторе! – повторила она, - Пока не вспомнишь, кто ты такой и зачем снял шлем, не выйдешь отсюда!
Я замер с открытым ртом, совершенно забыв, в каком дурацком положении нахожусь.
Между тем отметил, что девушка, в отличии от меня, одета в белый комбинезон, с каким-то шевроном на рукаве. Шеврон меня мало заинтересовал, потому что на высокой груди девушки было написано имя: Василиса.
– Закрой рот, и иди в душ! – бросила мне Василиса, что-то делая с пультом. Как только я вошёл в кабинку, на меня обрушился поток тёплой воды, я нашёл нормальную мочалку с мылом, и хорошо помылся, думая о том, хорошо мне в новом теле, или
плохо.С одной стороны, наверное, хорошо снова стать мальчиком, а с другой… Вот эта милая девушка сейчас может сделать со мной всё, что захочет. Какая сильная! Взяла меня на руки, и перенесла в этот, как его… Неважно! Изолятор какой-то. Я что, заразный? Шлем. Я снял шлем. Какой шлем? Зачем снял? С кого? Шлем Александра Македонского?
Помыться я помылся, что дальше? Как отключить воду? Подумать? Подумал. Льётся, зараза!
– Эй, Василиса! – крикнул я. Вода перестала литься. Так, подумал я, слышит, значит, и видит. Давно видит! Я скрипнул зубами: мышка под стеклом. Она что, догадывается, что я – чужак?
Ага, полотенце, можно вытереться… Вытерся, хотел завернуться в него, а оно растаяло. Вот блин!
Я вышел из душевой и решительно направился к своей «кровати», надеясь что-нибудь найти.
– Эй, Василиса, дай хоть трусы! – крикнул я, не найдя ни клочка материи.
– Не положено тебе одежды, - ответила Василиса из невидимого динамика, - вдруг ты начнёшь меняться под одеждой?!
Я припух, не зная, что сказать.
– Что ты себе позволяешь?! – оскорбился я, - Я тебе не какое-нибудь существо непонятного происхождения! Я человек, Хомо Сапиенс!
– Никакой ты не Сапиенс! – издевалась Василиса, - Ты в туалет без посторонней помощи сходить не можешь, а ещё «Сапиенс»!
Я опять заскрипел зубами.
– Не скрипи зубами, лечить не буду.
– А что мне делать?! – взорвался я.
– Ложись в бокс, буду тебя исследовать.
– Ты меня вчера исследовала!
– Вчера я ничего не поняла. Вчера ты был нормальный.
– Я и сегодня нормальный, - разозлился я.
– Сегодня ты не Тонька, кто-то другой. Ложись, или я приду, сама уложу.
– Фиг поймаешь, - буркнул я.
– Я – тебя? Как нечего делать, уже бегу! – я нырнул в бокс и закрыл крышку. Вбежавшая Василиса разочарованно вздохнула и ушла.
На этот раз усыплять меня не стали, стали задавать вопросы.
– Ты кто? – спросила меня Василиса.
– Что значит «кто»? – удивился я.
– Как тебя зовут? – я задумался. Если ответить правдиво, она подумает, что я сошёл с ума, и навеки останусь в этом изоляторе, или в сумасшедший дом меня отправят.
– Что молчишь? – рассердилась Василиса.
– А что отвечать?
– Я спрашиваю твоё имя.
– Ты забыла моё имя? – «удивился» я.
– Или ты отвечаешь, или я приду, и выколочу его из тебя! Всё-таки ты, наверно, чужой… - вздохнула она, - надо тебя в крио камеру…
– Не надо меня в камеру! – испугался я, - А почему я лежал на операционном столе? – вспомнил я, - Ты меня хотела вскрыть?!
– Хотела, - вздохнула Василиса, - и сейчас хочу.
– Меня?!
– Что «меня»?
– Меня хочешь? – молчание. Слышно, как скрипят девичьи мозги.
– Что ты имеешь ввиду? – вкрадчиво спросила Василиса, и от её голоса у меня всё сжалось.
Сейчас придёт, покажет мне шуточки, или вскроет брюшину, в поисках чужого… Ведь я не знаю ещё, куда попал. Может, здесь опыты проводят над детьми?