Обещание сердца

Не в силах удержаться, я взглянул на первые ряды трибун в середине поля, где обычно собиралась наша группа, и даже со своего места на центральной линии разглядел ее среди знакомых лиц. Джени сидела рядом с моей мамой, сестрой и друзьями; ее длинные золотистые волосы блестели под жаркими лучами солнца. В моем глупом сердце тут же расцвела надежда.

Джени подняла висевший на шее фотоаппарат, чтобы сделать снимок.

«Ну да, конечно, ради статьи…»

После свистка судьи один из игроков «Лиона» ударил по мячу, начиная следующий тайм. Этот свист напоминал мне стартовый сигнал к началу гонки, и когда противник попытался сделать пас, я оказался рядом и, перехватив мяч, повел его перед собой.

Йоханнес бежал справа от меня. Я гнал мяч вперед, ловко уворачиваясь от ног сбитых с толку защитников «Лиона», а когда они окружили меня, передал пас Йоханнесу. Тот ударил по воротам, однако вратарь противника отбил мяч, и тот полетел по воздуху словно пуля прямо в мою сторону.

И хотя защитники «Лиона» обступали меня со всех сторон, я, не раздумывая, подпрыгнул и головой отправил мяч обратно в ворота. Пока вратарь, сбитый первым ударом, пытался подняться на ноги, мяч пролетел у него над головой и угодил прямо в сетку.

Два – ноль.

Аплодисменты зрителей отдавались в груди, как громкая музыка во время концерта. Я ощущал их всем телом, понимая, что совершил нечто грандиозное.

Вот только это ничего для меня не значило.

И боль осознания этого лишь подогрела кипящий во мне гнев.

«Почему мне это не нравится? Что со мной не так, черт подери?»

Члены моей команды снова оказались рядом, радостно вопя и хлопая меня по спине. Но от их поздравлений мучительно ныло где-то глубоко внутри, словно от жестких ударов по незажившему синяку. А потом появился Оливер.

– Бесподобно, – рассмеялся он. – Теперь любая красотка с радостью раздвинет для тебя ноги…

Зрение разом затуманила красная пелена. Дальше я мало что помнил. Я действовал, казалось бы, инстинктивно, потому что в голове не осталось ни единой разумной мысли. Как бы то ни было, мгновение спустя я уже катался по траве, сцепившись с Оливером.

– Какого черта…

Он был крупнее меня, но явно не ожидал такого удара. Воспользовавшись секундным замешательством, я врезал кулаком ему в лицо – прямо в твердую челюсть, поранив костяшки пальцев о его зубы. Впрочем, губу я ему все же разбил.

Дыша как кузнечные мехи, я замахнулся, чтобы ударить его снова, но кто-то грубо подхватил меня под мышки и оттащил назад. Вокруг раздавались крики и ругань товарищей по команде. Несколько из них удерживали Оливера, а другие оттаскивали меня.

– Гнилой ублюдок, – прошипел Оливер, сплевывая кровь на землю. – Ты что, сбрендил, черт возьми?

– Еще раз так отзовешься о ней, и я тебя прибью! – выкрикнул я. – Ты меня услышал? Прикончу на месте.

Увидев разозленные, потрясенные лица товарищей по команде, я вырвался из их рук. В этот миг передо мной возник судья.

С красной карточкой в руке.

– Агрессивное поведение, – объявил он и поднял карточку так, чтобы ее видели все присутствующие на стадионе. – Удаление с поля.

Зрители потрясенно ахнули, а потом на трибунах воцарилась тишина – насколько это возможно, учитывая, что здесь собрались три тысячи человек.

Роберт взглянул на красную карточку, после чего сердито уставился на меня. На его шее вздулись вены.

– Тупой придурок! Ты хоть понимаешь, что наделал?

Я чуть заметно кивнул. Реальность обрушилась на меня словно ведро холодной воды, и бушевавшее в крови пламя резко потухло. Я уже открыл рот – может быть, чтобы извиниться или сказать Роберту, какая тяжесть свалилась с моих плеч, – но тут услышал крик:

– Приве-е-е-е-ет! А вот и он.

Я повернулся к трибунам. Там стоял он, пьяный в стельку, и размахивал бутылкой виски, будто сигнальным фонарем. На притихшем стадионе до меня отчетливо донесся его голос:

– Ты видел? Вот так гол. Ну настоящий принц…

Судьи жестами велели игрокам занять позиции на поле для штрафного удара «Лиона», хотя правила нарушил член нашей команды.

«Да уж, отличился по полной. С красной карточкой».

Я направился к боковой линии, с каждым шагом все яснее осознавая, что натворил. В раздевалку идти не хотелось, и вместо того, чтобы свернуть налево, я медленно побрел прямо к трибунам. Фанаты неодобрительно свистели мне вслед и насмехались, кричали снова и снова: «Pourquoi?» [58] .

58

Почему? (фр.)

Я приблизился к группе друзей. Люси плакала, а Бриджит обнимала ее, глядя на меня с болью в глазах. Джени оглядывалась по сторонам, потрясенная реакцией толпы. Поймав мой взгляд, она подняла руки. Я лишь покачал головой.

Мама не сводила с меня пристального взгляда, в котором читались страх и злость одновременно. И только одна Софи на всем стадионе мягко и по-доброму мне улыбалась.

– Ты видел? – спросил пьяница, указав на меня бутылкой виски. – Видел, что он сделал?

Кто-то из толпы теперь освистывал и его, приказывая либо сесть на место, либо убираться к черту. Когда Софи обратила внимание на мужчину, ее улыбка тут же погасла, а глаза наполнились слезами.

Я взмахнул рукой, показывая, что обо всем позабочусь, и подошел к пьянице.

– Ты это видел? – повторил он, глядя на меня блестящими, остекленевшими глазами. От него несло перегаром, а с всклокоченной седой бороды падали капли виски. – Ты видел? Знаешь… что ты сделал?

Я кивнул.

– Да, папа, я знаю, что сделал. – Я приобнял его за плечи. – Пойдем-ка домой.

Глава 11 Джени

Сидя на трибунах, я чувствовала себя так, будто оказалась в открытом море во время разыгравшегося шторма. Когда команды приготовились продолжить игру после первого гола Адриана, по толпе прокатились волны нервного возбуждения. Люси и Бриджит цеплялись друг за друга, не сводя глаз с площадки.

«Точнее, с поля», – напомнила я себе, ощущая в груди тупую боль, а затем сделала несколько снимков.

Для статьи материалов было предостаточно, но мне хотелось больше.

«Больше Адриана…»

Я отогнала эту мысль прежде, чем она завела меня в очередную кроличью нору, полную замешательства и сомнений. После равнодушных слов, сказанных Робертом накануне вечером, мои чувства к Адриану усложнились – особенно учитывая шансы команды продвинуться в следующую лигу.

«С тех пор как появилась ты, он изменился».

Несмотря на бабочек в животе, мне не удавалось справиться с нервами.

Вот тут все и случилось.

После свистка судьи игрок «Лиона» попытался передать мяч товарищу по команде, но Адриан, словно размытое черно-красное пятно, оказался рядом.