Обещанная медведю. Замуж за монстра

Не знаю, сколько времени так просидела. Все хотела встать, выпятить груди, пойти к Стерегову и потребовать одежду… но не хватало сил. Его безразличие убивало. Я терялась, распадалась на части и пылала от гнева, еле сдерживаясь, чтобы не удариться в банальную женскую истерику.

– Что такое? – прозвучало вдруг задумчивое рядом, и я вскрикнула, закрывая лицо ладонями.

– Я все пытаюсь проглотить тот факт, что ты сделал из меня шлюху, – прошептала.

В глазах защипало от подступивших слез, но я невероятным усилием перетерпела жгучий спазм и посмотрела на Стерегова. Он сидел рядом на корточках, задумчиво хмурясь.

– Я не делал из тебя шлюху. Я сделал тебя своей избранной.

– Я – не твоя избранная.

– Ты всегда все знаешь лучше, – усмехнулся он, недобро щурясь. – Хочешь со мной поспорить? Только спорить тут не о чем – мы не заслужили с тобой другого шанса, кроме вот такого.

– Правда хочешь сейчас завести от меня детей? Ничего глупее мы сделать уже не сможем.

– Пожалуй, – подтвердил он с горечью в голосе. – Завтракать будешь?

Я отвернулась:

– Мне нужно в больницу. Иначе все самое глупое случится, учитывая мое везение…

– Правда? – вкрадчиво потребовал он. – То, что ты у меня, а не в камере под следствием, считаешь неудачным стечением обстоятельств?

– Я не хочу умирать, ты прав, – мотнула я головой. – Только жить так тоже не хочу.

– Хорошо. Так чего же ты хочешь?

Я замерла, тяжело дыша, но не выдержала его взгляда.

– Я… – пыталась выдавить нечто простое до тех пор, пока с губ не сорвался смешок. – Не знаю…

И это признание парализовало. Я растерянно пялилась перед собой, широко раскрыв глаза. Стерегов молчал. Но недолго:

– Вставай, хватит сидеть задницей на холодном полу. – Он поднялся и замер в ожидании. Я не стала выделываться. Пока я разберусь, что мне делать дальше, у Стерегова есть хоть какой-то план. – В ванной полотенца и одежда. Пока мужская, уж прости. Твою вернут из прачечной к обеду.

– А что в обед? – поднялась я.

– А что ты хочешь? – усмехнулся. И, не получив ответа, кивнул мне в сторону лестницы. – Иди подумай. Жду к завтраку.

Я знала, что он продолжал смотреть. Между лопаток пекло все сильней, пока я не скрылась от его взгляда за дверью ванной.

* * *

М

Я все пытался понять, что же изменилось. Ринка вроде бы и в руках, но утекала сквозь пальцы обжигающим огнем. А ведь когда-то даже прутья клетки не мешали мне любить и чувствовать ее всю. Внешне такая, что взгляд не оторвать – фигура, волосы, глаза… Но внутри – излом на изломе. Она как ослепшая крыса, прожившая в подвале всю жизнь и не видевшая мира. Ее глаза атрофировались, а заставить ее смотреть кажется невозможным. У девочки кончился смысл жизни. Тахир ушел к другой, и она осталась ненужной – некого стало спасать.

И дом мой звучал все так же глухо…

Если бы не мобильный.

Я не спеша направился в кухню и глянул на экран аппарата. Незнакомый. Все интереснее. Незнакомцы мне звонить не могли. Но сегодня возможно всякое.

– И кто ты? – поинтересовался я, ответив на звонок.

– Артур Серый. Приветствую.

Вот как. Сам Серый по мою душу с утра. Я знал, что он за мной гоняется. Его интерес даже делал честь, хотя Харук Хан не любил противостоять ему – слишком много силы приходилось тратить. В одиночку даже не старался, подключал всех – своего сына Дзери и Ису. Хотя мне казалось, что больше натаскивал их на серьезное сопротивление.

– Какая честь…

– Как Катя? – проигнорировал он мой сарказм.

– Это вы бы мне рассказали…

– Что ты хочешь знать?

– Как ты довел ее до самоубийства.

Он помолчал.

– Я был непростительно невнимателен, – отчеканил наконец.

– Трогательно, – поморщился я. – Ей плохо. Как и положено после ночи со мной против воли. Или ты думал, что у нас тут радость воссоединения?

– Я понимаю, ты имеешь право злиться, – задумчиво отозвался он. – Но на меня выплескивать злость бесполезно. Ничего уже не изменишь.

– Это ты науськал Тахира сдать мне Ринку?

– Я решил, что тебе должно быть не все равно.

– Мне не все равно! – разозлился я. – Я бы воскресил всю твою семейку и снова похоронил!

– Понимаю. Теперь. Я не знал, что ты – тот самый оборотень, которого любила Катя в юности. И очень сожалею об этом.

– А что бы изменилось, вед? У тебя есть обязанности перед своими.

– Все бы изменилось, Михаил. Но сейчас я звоню узнать, позволишь ли встречаться с Катей?

– Не наглей, Артур. Я не планирую пока что дружбу с ведьмаками.

– Зря. Потому что Катя – моя наследница. И то, что я обычно в пыли и грязи, не уменьшает моего веса в обществе Высших. Я не намерен тебя прятать. И позволить тебе ее от меня скрывать – тоже. Она заслуживает большего.

– И что же это «большее»? – усмехнулся я.

– У тебя достаточно мозгов, чтобы решиться смыть кровь с рук в конце концов…

– Ты хочешь сделать меня праведником? – оскалился я и обернулся.

У входа в кухню стояла Ринка в моей футболке и штанах.

– Дай с дедом поговорить, – хрипло попросила она.

– Нет, – даже не задумался я.

– Катя? – оживился в трубке ведьмак.

– До связи, Серый, – процедил я и едва не разбил аппарат о стенку.

– Не нравятся мои родственники? – вздернула Ринка бровь, усаживаясь за стол.

– Не заладилось что-то, – съязвил я.

– Миш, мне надо в больницу.

То, что она вдруг назвала по имени, ударило со всей силы в солнечное сплетение, и я тихо задохнулся воздухом.

– Зачем? – еле протолкнул на язык, отворачиваясь к разделочному столу.

– У тебя тут очень тихо…

– Зачем ты воровала для меня препараты? – обернулся я.

– И дождь слышно по-особенному, – посмотрела она в мои глаза.

Ведьма сводила с ума, но я неожиданно нашел в этом вдохновение.

– Что тебе нужно у врача? Ты же сама врач.

– Мне нужна таблетка. Экстренная. Я не хочу от тебя детей.

– А я хочу тебя нарисовать. Ты кофе пьешь?

– Да. Но рисовать тебя я не хочу.

Она вдруг показалась галлюцинацией. Я часто видел ее в своих приступах именно такой – растрепанной, домашней, теплой… и немного сумасшедшей. Рыжая одичалая кошка, которая шипит на любую попытку приблизиться.