Обещай мне

— Уже пора.

Они попрощались и снова обнялись. Уезжая, Майрон не мог избавиться от чувства, что оставляет их на линии обороны — сдерживать воображаемого противника, пока сын не доберется до безопасного места. Иметь стареющих родителей было несладко, но, как справедливо заметила Эсперанса, лишившаяся их в детстве, альтернатива была еще хуже.

Войдя в лифт, Майрон вытащил мобильник — Эйми так и не перезвонила. Он опять набрал ее номер и не удивился, услышав сообщение голосовой почты. Он подумал, что с него хватит, и решил позвонить ей домой и узнать, что к чему, но в голове по-прежнему звучала ее напоминание: «Ты обещал!»

Он набрал домашний номер Эрика и Клэр.

— Алло? — трубку взяла она.

— Привет, это Майрон.

— Привет.

— Как вы?

— Не очень, — ответила Клэр.

— Я видел Эрика сегодня утром. — Господи, неужели все это было еще сегодня? — Он рассказал мне, что Эйми приняли в Университет Дьюка. Я хотел бы поздравить ее.

— Да, спасибо.

— Она дома?

— Сейчас ее нет.

— Тогда я позвоню попозже?

— Да, конечно.

Майрон сменил тему.

— У вас все в порядке? Ты какая-то расстроенная.

Он собирался добавить несколько слов, но остановился, вспомнив мольбу Эйми ничего не говорить родителям.

— Нет, тебе показалось. Послушай, я сейчас должна идти. Спасибо за рекомендательное письмо.

— Ерунда.

— Совсем не ерунда! Из ее класса туда подавали заявления ученики с четвертым и седьмым результатами по успеваемости, и им обоим отказали. Так что твое письмо совершило чудо.

— Сомневаюсь. Эйми сама по себе отличный абитуриент.

— Возможно, но все равно спасибо.

Он услышал в трубке, как к Клэр обратился мужской голос — похоже, это был Эрик, — и снова вспомнил слова Эйми: «Сейчас у них не самый лучший период».

Пока Майрон пытался придумать еще какой-нибудь наводящий вопрос, Клэр уже повесила трубку.

Лорен Мьюз занималась расследованием двойного убийства: два человека были застрелены возле ночного клуба в Ист-Орандж. По слухам, убийство было заказным, и заказ выполнил Джон Асселта по прозвищу Призрак — печально известный убийца, выходец из этих мест. Последние годы о нем ничего не было слышно, но если он действительно объявился, то работы у них станет невпроворот.

Лорен изучала баллистический отчет, когда раздался звонок по ее личной линии. Она взяла трубку и сказала:

— Мьюз.

— Угадай, кто это?

Она улыбнулась:

— Лэнс Баннер, старый пес! Это ты?

— Это я.

Баннер был офицером полиции Ливингстона, штат Нью-Джерси, где они оба выросли.

— И чему я обязана такой чести?

— Ты все еще ведешь дело об исчезновении Кэти Рочестер?

— Не совсем.

— Почему?

— Ну, во-первых, нет никаких свидетельств насилия, а во-вторых, ей уже исполнилось восемнадцать.

— Только что.

— В глазах закона нет разницы — восемнадцать или восемьдесят. Поэтому официально мы даже не открывали дело.

— А неофициально?

— Я встречалась с доктором по имени Эдна Скайлар. — Лорен пересказала их беседу почти теми же словами, что и своему боссу, окружному прокурору Эду Стайнбергу. Стайнберг долго размышлял, а потом пришел к очевидному выводу: «У нас нет возможности заниматься всеми этими „если“».

— А как ты вообще начала заниматься этим делом? — поинтересовался Баннер, когда она закончила.

— Как я уже говорила, никакого дела фактически нет. Она совершеннолетняя, нет никаких признаков насилия, и ты сам знаешь процедуру. Расследование никому не поручали. Да и юрисдикция здесь очень сомнительна. Но ее отец Доминик устроил большой шум в прессе — думаю, ты видел это по телевизору — и знает человека, который знаком с другим, а тот, в свою очередь, со Стайнбергом…

— И цепочка замкнулась на тебе.

— Именно так. А ключевое слово здесь «замкнулась» в прошедшем времени.

— У тебя есть десять минут выслушать? — спросил Баннер.

— Ты слышал о двойном убийстве в Ист-Орандж?

— Слышал.

— Оно замыкается на мне.

— На этот раз в настоящем времени?

— Ты правильно понял.

— Я так и думал, — ответил Баннер, — поэтому и поинтересовался насчет десяти минут.

— Что-то важное? — спросила она.

— Скажем, — он замялся, подбирая слово, — нечто очень странное.

— И это связано с исчезновением Кэти Рочестер?

— Всего десять минут, Лорен. Большего я не прошу. Черт, я уложусь в пять.

Она посмотрела на часы.

— Когда?

— Я сейчас у вас в вестибюле, — ответил он. — Ты найдешь помещение, где мы можем поговорить?

— Всего пять минут? Да уж, твоя жена точно не шутила, когда рассказывала, какой ты выносливый в постели.

— Продолжай пребывать в этом заблуждении, Мьюз. Слышишь сигнал? Это я уже вхожу в лифт. Ищи кабинет.

Ливингстонский полицейский детектив Лэнс Баннер носил короткую стрижку. Он был крупным мужчиной с фигурой, казалось, сплошь состоявшей из прямых углов. Однако для Лорен, знавшей его еще с начальной школы, он до сих был похож на второклассника, как часто бывает с людьми, которых знаешь всю жизнь.

Лорен заметила, что он замешкался, когда вошел, пытаясь определиться, как лучше с ней поздороваться: чмокнуть в щеку или просто пожать руку. Решив прийти на помощь, она подошла и поцеловала его в щеку сама. Оказавшись в комнате допросов, оба направились к креслу следователя. Баннер смутился, шутливо поднял обе руки и сел на место допрашиваемого.

— Может, тебе стоит зачитать мне конституционные права? — спросил он.

— Подождем, пока у меня появится достаточно оснований для ареста. Так что у тебя есть по поводу Кэти Рочестер?

— Значит, просто поболтать о том о сем времени нет?

Лорен молча взглянула на него.

— Ладно, ладно, тогда сразу к делу. Ты знаешь женщину по имени Клэр Биль?

— Нет.

— Она живет в Ливингстоне, — пояснил Баннер. — А ее девичья фамилия Гарман.