Обещаю тебя забыть

Зачем? Зачем ему все это? Он получает какое-то садисткое удовольствие оттого, что делает мне больно? Оттого, что ломает меня? Ему нравится смотреть, как я страдаю?

— А где сахар? И хлеб? — удивленно спрашивает Рита, заглядывая в пакеты с едой. — А кому ты купила бублики? И кошачьи консервы? У нас же нет кошки.

— Значит, покормим уличного кота, — отзываюсь меланхолично.

— А хлеба не было, что ли?

— Я забыла. — Скидываю кроссовки и иду в ванную комнату.

— У тебя все в порядке? — настораживается подруга, замечая неладное.

Меня унизили, втоптали в грязь и разбили сердце, а в остальном все хорошо. Все прекрасно.

— Да, — роняю безразлично.

Намыливаю руки мылом, смываю и, не вытирая их о полотенце, выхожу. Мокрыми пальцами тру глаза, замечаю крошки туши на коже и небрежно вытираю их об джинсы.

Иду на кухню разбирать продукты. Йогурты, колбаса, плавленый сыр, бублики, рыбные пресервы, зефир, кошачий корм. Кажется, я кидала в корзину все, что попадалось мне на пути, не задумываясь, ест ли это кто-то у нас в семье или нет.

Смотрю на эту странную подборку продуктов и понимаю, что нужно снова идти в магазин. Как минимум за хлебом. Только вот ни сил, ни желания не осталось.

— Ну в крайнем случае скормишь все это Леше, — хмыкаю с грустной усмешкой. — Кроме корма для кошек, конечно. Хотя… может, у него есть кот?

— Кать, что с тобой? — делает очередную попытку Рита, не обращая внимания на шпильку в ее сторону.

Да, мы давно стали почти родными, и она научилась с первого взгляда без слов определять, какое у меня настроение, когда я возвращалась с работы. И сейчас безошибочно почувствовала, что что-то не то.

— Горов женится. Не на мне, — поясняю сразу. — И у него будет ребенок.

— Тюю-ю… — таращится подруга, округляя глаза. Не верит. — А как же ты? Он же…

— Вот так.

— Подожди, но… Стой, стой, стой. Как это? Он же только вчера тебе предложил замуж?

— Видишь, какой ветреный парень? — улыбаюсь, когда на самом деле хочется рыдать.

Рита закусывает губу, хмурясь и пытаясь сложить воедино все факты. Смотрит, как я убираю продукты в холодильник.

— Ты с чего это вообще взяла?

— Звонил его будущий тесть. Поговорили по душам с ним. Он и рассказал, спросил про наши со Стасом отношения, сказал, что переживает за дочь, хочет быть уверен в зяте. А потом позвонил Стас.

— И что?

— И ничего.

— Совсем ничего? Что, вот так — вообще ничего?

Я молча глотаю обиду, даже не помня, дала ли я Горову возможность объясниться или нет. Да и нет разницы. Что он мог бы сказать в свою защиту? Я хочу вас обеих, даже предложение сделал сразу двум, но она согласилась раньше?! Еще и залетела…

— Странно. Я звонила ему сегодня.

Я замираю у холодильника. Медленно разворачиваюсь, переводя взгляд на Риту.

— Кому ему? Горову? Зачем? Откуда у тебя его номер?

Рита на секунду тушуется.

— После того как ты решила ехать разбираться со своим братом-наркоманом, наплевав на здравый смысл, я взяла у тебя телефон, нашла вашу переписку в мессенджере и скопировала номер. Позвонила, когда ты ушла в магазин. Пойми, это опасно!

— Ты. Залезла. В мою. Личную. Переписку? — выделяя каждое слово, чеканю я.

Моя злость, до того направленная на Стаса, начинает медленно переключаться на Риту.

— Я не читала! — защищается Рита. — Клянусь! Мне нужен был только его номер. Кать, ну серьезно. Это же самоубийство! Хочешь наказать брата — доверь это дело Горову. Он наймет ребят, они побеседуют, донесут этому утырку все как надо. Не нужно тебе лезть туда самой! Слышишь?!

— Ты, не спросив меня, позвонила Горову и рассказала ему то, что ему знать не обязательно! Рита, я тебя просила об этом?

— Нет, не просила. Но я же знаю твое дурацкое упрямство! Ты все сама, везде сама, даже тогда, когда это действительно опасно и неэффективно. А я переживаю и боюсь за тебя.

Теперь ясно, что никто за мной не следил, а осведомленность Стаса — дело рук моей подруги. Моей неугомонной Риточки, которой до всех и вся есть дело, которая обо всех заботится и обо всем переживает! Тьфу!

— Рит, давай раз и навсегда, — громко хлопаю дверью холодильника, — я еду подавать заявление в полицию на Ваню. Не встречаться с ним лично, а разобраться с помощью правоохранительных органов. Я не собираюсь бить ему морду или назначать стрелку — я еду поддержать бабу Машу. Наказать брата по букве закона. Все! Не нужно выдумывать то, чего нет и не будет. И смертельная опасность мне там не грозит. Точка. Понятно или я опять неубедительно донесла информацию?

Подруга обиженно поджимает губы.

— Ты недооцениваешь наркоманов. Особенно таких конченых, как твой брат.

— Рита! — цежу, сдерживаясь из последних сил.

Она тяжело вздыхает, признавая поражение. Поднимает руки вверх ладонями вперед.

— Делай что хочешь. Тебя все равно не переубедить. А со Стасом твоим все как-то слишком странно. — Рита проходит вглубь кухни, садится на табурет, задумчиво разглядывая рисунок на скатерти. — Я бы не верила этому новоиспеченному тестю. Ты же не знаешь, кто это был на самом деле. И что там за ситуация у твоего Горова. Ты сама рассказывала, что, когда застала его с другой бабой, он не стал отпираться, все честно рассказал. Зачем ему сейчас врать? Замуж тебя звать? Мозги пудрить? Хотел бы забрать сына — забрал бы через суд. Поверь, мужики обычно действуют прямо, а тут какая-то хитромудрая схема, больше похоже на женскую. Что-то не сходится. Не верю я в такую многоходовочку от него. Да и переживал он за тебя вполне искренно. Мне кажется, его пытается охомутать бывшая поклонница.

— Бывшая или нынешняя — какая разница? Мне от этого ни холодно ни жарко. Если от него беременна девушка, то он в любом случае в этом участвовал! Так что не надо его выгораживать. Нашла, тоже мне, белого и пушистого.

Сминаю пустой пластиковый пакет из-под продуктов в комок и запихиваю его в висящий под раковиной пакет с пакетами.

— Ты просто обижена на него, — резонно замечает Рита. — Поэтому и злишься. Остынь, подумай, а потом уже делай выводы.

— Не хочу я никаких выводов! Хватит. Работу искать надо и жить дальше. Вот съезжу к баб Маше и займусь этим. — Подруга неодобрительно качает головой. — И еще, Рит. На первый я раз я тебя прощаю, но чтобы впредь такого больше не было. Не смей лезть в мой телефон, писать или звонить кому-нибудь за меня без моего разрешения. Это понятно?

— А если что-то срочное? — не унимается она. — Тебя машина сбила, ты без сознания — тьфу, тьфу, тьфу, конечно, но вдруг? Тоже нельзя?

Я бросаю на нее предупредительный взгляд.

— Все, все, уяснила. Не лезу. И за этот раз извини, я хотела как лучше.

— Хлеб купи сама, пожалуйста. Я больше не пойду.

— Куплю, — буркает Рита.

Я удовлетворенно киваю, оглядываясь по сторонам, выискивая, за что бы зацепиться. Мне нужно найти какое-нибудь монотонное занятие, чтобы переключиться. Перестать думать о Стасе. Но, так и не найдя ничего подходящего, сдаюсь: