Обещаю тебя забыть

— Ошибаешься. Касается. Что происходит? Тебе кто-то угрожает? — настойчиво пытает. — Я ведь все равно узнаю.

Я уже понимаю свою ошибку, как и то, что зря ляпнула ответ, не подумав. Теперь вместо того, чтобы забыть, он, наоборот, начнет допытываться до истины.

— Ты, Стас, ты мне угрожаешь! Вот прямо сейчас. — Не выдерживая натиска, толкаю его ладонями в грудь, освобождая дорогу.

Но и это не помогает.

— Прекрати вести себя как ребенок! — взрывается он. Ловит меня за руку, резко дергая на себя, но почти тут же исправляется. Выдыхает: — Катя, послушай меня, пожалуйста. Иногда в силу своего характера мы можем недооценивать масштаб угрозы. Поверь, я видел, к чему приводит подобное упрямство. Не нужно искать во мне врага или соперника, я всего лишь хочу добра. Тебе и сыну. Если у тебя проблемы, то это может коснуться и твоей семьи. И если ты не думаешь о сыне, то это сделаю я!

В голове тут же складывается логическая цепочка. Нехорошая такая, пугающая. Скидываю его руку со своего локтя, отступая назад.

— Я разберусь.

— А если нет? Если все зайдет слишком далеко? Ты готова нести ответственность?

— Именно это я и делаю последние годы! — напоминаю забытую истину. — И довольно неплохо справляюсь.

Стас шумно набирает полные легкие воздуха и резко выдыхает. Да, я злопамятная.

— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Позволь их решить мне, — медленно, почти по слогам чеканит Горов. — Не надо рисковать. К тому же ты несешь ответственность не только за себя, но и за сына.

— Ничего, справлюсь, — вздергиваю подбородок.

Стас окидывает меня подозрительным взглядом, качает головой и в следующую секунду выбивает страйк:

— Прости, но Рому подвергать опасности я тебе не позволю.

На мгновение мне кажется, что у меня выбили почву из-под ног. Я не верю в то, что сейчас услышала. В голове эхом, как на повторе, крутятся его слова, снова и снова, настойчиво пытаясь достучаться до мозга.

— Как у тебя все интересно получается, а, Стас? Не находишь? — наконец доходит смысл его фразы. — То ты измену оправдываешь тем, что тебе угрожали, то теперь ищешь предлог, чтобы забрать у меня сына. И все под соусом заботы. Как мило! А я почти поверила тебе. Даже обрадовалась, что мы нашли общий язык, что у Ромки появится отец.

Стас опускает голову, а во мне неожиданно вспыхивает злость. Вспоминается боль от предательства, жжет в груди, снова наваливается ощущение униженности и беспомощности. Все то, через что он протащил меня своей "заботой".

— Катя, не придумывай того, чего нет! — цедит сквозь зубы. — Я не это имел в виду.

— Вот свой совет себе посоветуй. Кто из нас сейчас придумывает — еще большой вопрос! — окончательно теряю терпение и срываюсь в сторону дома.

Мне плохо, мне больно. Все как-то разом обрушивается на мою неокрепшую психику. И выходка брата, и переживания за бабу Машу, и старые обиды на Горова перемешиваются в гремучую смесь, которая травит изнутри. А догадка, что Стас играет на моей доверчивости, ища повод, чтобы отобрать Ромку, и вовсе добивает.

Когда-то это должно было случиться, когда-то меня должно было прорвать. Я так часто гасила в себе эмоции, что почти поверила в свою неуязвимость.

Забегаю в дом, в первую попавшуюся комнату, закрываю дверь. Щеколды нет, поэтому просто подпираю дверь спиной.

Хочется проораться, выплеснуть из себя эту желчь, но выходят только жалкие хрипы.

Почему снова все так?! Несправедливо, неправильно, глупо! Почему снова я? За что мне все это?

Дышать, просто дышать. Прикрыть веки и сосредоточиться на дыхании. Сейчас отпустит, надо только подождать.

— Катя? Катя, открой! — почти тут же раздается стук. — Давай просто поговорим. Я не собирался лишать тебя ребенка, ты неправильно поняла. Я просто хотел донести, что… черт!

От его слов меня накрывает еще сильнее. Горечь растекается по языку, горло сдавливает удавка.

Отхожу вглубь помещения, плюхаясь на диван. Комната похожа на рабочий кабинет. Письменный стол, кожаный диван, два кресла, стеклянный столик, стеллаж вдоль стены. Все в темно-коричневых тонах. Почти как моя жизнь в последнее время. Еще не черная, но уже близка к этому цвету.

Я устала быть сильной. Руки опускаются, когда раз за разом на мою голову падают новые испытания. Как тут остаться стрессоустойчивой?

Стас входит сразу же, как понимает, что дверь больше не держат с обратной стороны. Подходит ближе, присаживаясь на корточки. Берет за руки, заглядывая в глаза. В его взгляде уже нет той стали, о которую я успела порезаться несколько минут назад. А вот раскаяние я вижу.

— Малыш, послушай. Я понимаю, что тебе сложно мне верить после всего того, что между нами было, но клянусь: я не собирался играть на твоих чувствах к ребенку. И разлучать тебя с ним тоже. Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне. Просто однажды я уже терял тебя и… очень боюсь, что подобное может повториться.

Его тихий баюкающий голос бальзамом ложится на мои израненные нервы. Понемногу, капля за каплей, он лечит. Не знаю, что именно: тон, слова или просто желание, чтобы так оно и было, — но оно достигает своей цели.

— Да, знаю, что тебе пришлось нести ответственность в одиночку прошлые годы, знаю, что в этом есть моя вина. И именно ее я хочу искупить. Ты больше не одна, я буду рядом, буду твоим сильным плечом. Просто дай мне шанс доказать тебе это. Доверься.

Я вспоминаю нашу перепалку и понимаю, что Стас не говорил ничего такого. Это я сделала поспешные выводы. Он сказал, что не позволит рисковать сыном, но о том, чтобы лишить меня его, речи не было. И после сразу указал, что я неправильно поняла его, это уже меня понесло.

Мы сидим молча в тишине напротив друг друга. Горов больше не оправдывается, не пытается в чем-то убедить, просто держит мои ладони и терпеливо ждет.

Удивительно, но в этом молчании я нахожу свое спасение. Мне даже дышать становится легче спустя какое-то время. Напряжение отпускает, и я снова могу говорить.

— Ничего серьезного не произошло. Местные хулиганы ограбили хорошую бабушку, я разозлилась на них и ляпнула, что прибила бы. Никого убивать на самом деле я не собиралась, просто вырвалось на эмоциях. Вот и все, — рассказываю наконец, как было.

Умалчивая о подробностях и о том, что хулиган был один — мой брат.

Горов смотрит на меня долгим взглядом, будто сканируя. Ищет доказательства того, что я не вру.

— И чуть не довела меня до инфаркта, — улыбается он натянуто.

В его глазах по-прежнему сквозит тревога. Видно, что он не особо верит мне, но, видимо, решил оставить и не накалять ситуацию.

— Прости, — вырывается искренне.

Стас подносит мои ладони к своему лицу, целует тыльную сторону.

— И ты меня. Пойдем есть? — предлагает примирительно. — Там уже, наверное, все остыло. Да и Ромка нас заждался.

Я выглядываю в окно. Сынишка со скучающим видом крутится около беседки, поглядывая с надеждой на дом. Небо с одного края стало почти совсем темное.

— Ты прав. Только кофту захвачу, а то вдруг похолодает.

— В беседке есть плед. Я принес на всякий случай.

Он встает, подает мне руку, и мы вместе идем ужинать.

Глава 35

Все хорошее, как известно, быстро заканчивается. Вот и наши выходные с Катей пролетели, не успел я глазом моргнуть. Быстро и с ветерком.