Обет

Я замер, пораженный его словами. Неужели Цилинь мог видеть то, что происходило во внешнем мире, находясь здесь, в моем сознании?

— Ты это серьезно? — спросил я, с трудом скрывая свое недоверие. — Ты можешь видеть то, что происходит снаружи?

— Конечно, серьезно! — надул щеки Цилинь, обиженно топая ногой. — Я же не просто какой-то там игрушка-пушистик! Я — Цилинь! Священное существо! У меня особые способности! Я могу видеть не только то, что происходит сейчас, но и то, что было раньше, и то, что будет потом! Я могу видеть прошлое, настоящее и будущее!

Он гордо выпятил грудь и скрестил лапы на груди, словно демонстрируя свою важность.

— Ну так что? — спросил он, его голос снова стал умоляющим. — Посидишь со мной еще немного? Я тебе все-все расскажу про этого твоего Танзина и его коварные планы! Я видел такие ужасы, Макс! Такие страшные вещи! Тебе же интересно?

Я тяжело вздохнул. С одной стороны, мне действительно нужно было срочно возвращаться в реальный мир. Ян и Тинг нуждались в моей помощи. Каждая минута была на счету.

Но с другой стороны, Цилинь был прав. Он мог дать мне ценную информацию, которая помогла бы мне остановить Танзина и спасти Арантею.

— Хорошо, — согласился я, уступая его уговорам. — Рассказывай. Что ты видел?

Цилинь радостно взмахнул лапами и начал свой рассказ.

— Этот Танзин… — проговорил он, его голос стал серьезным и взволнованным. — …он использует Кольцо Дракона, чтобы пробудить какую-то древнюю и очень злую силу. Я видел ее, Макс. Это нечто ужасное, нечто такое, что может уничтожить весь мир. Его флот нападает на прибрежные города, сея панику и смерть. Они убивают невинных людей, разрушают дома, сжигают все на своем пути. А сам он… он медитирует на вершине горы, пытаясь установить связь с этим злом, пытается подчинить его своей воле.

Цилинь замолчал, его игривость исчезла, словно ее и не было. Он стоял совершенно неподвижно, его серебристая шерсть, которая обычно сияла и переливалась в мягком свете моего сознания, теперь стояла дыбом, словно иглы дикобраза. Его большие, обычно лучистые и веселые глаза, расширились от ужаса, отражая невиданный мной до селе страх. Он словно заглянул в бездну, полную тьмы и отчаяния, и то, что он там увидел, наполнило его неподдельным ужасом.

— Я видел видения будущего, Макс, — прошептал он, его голос, обычно звонкий и чистый, как горный ручей, теперь дрожал, словно лист на ветру. В нем слышались нотки страха и отчаяния, которые заставили мое сердце сжаться в ледяном кулаке. — Страшные видения. Видения смерти и разрушения.

Он сделал паузу, словно собираясь с силами, чтобы продолжить. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, сквозь меня, сквозь границы моего сознания, в ту самую бездну, которую он видел в своих видениях.

— Если Танзина не остановить… — продолжил он, его голос стал еще тише, еще хриплее. — …Арантея погибнет. Он разрушит все живое на этом острове. Он превратит его в безжизненную пустыню, где не будет ничего, кроме песка, камней и костей. Он выпустит на волю древнее зло, которое поглотит все на своем пути.

Его слова меня покоробили. Видения будущего? Древнее зло? Все это звучало слишком невероятно, слишком странно, чтобы быть правдой. Но я знал, что Цилинь не лжет. Он не стал бы обманывать меня. В его глазах я видел отражение того ужаса, который он испытал.

Я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок, словно ледяная сороконожка. Страх, холодный и липкий, сжал мое сердце в железных тисках. Но вместе со страхом пришло и понимание. Понимание того, что я должен сделать.

Я должен был действовать. И я должен был действовать быстро. От меня, от моих действий, зависело, сбудутся ли страшные видения Цилиня, или же мне удастся их предотвратить.

Я не мог позволить Танзину разрушить Арантею. Я не мог позволить ему выпустить на волю древнее зло. Я должен был остановить его. Чего бы мне это ни стоило. Я дал обет. Нужно вернуть трон законному властителю.

Это была моя миссия. Моя цель. Моя судьба.

И я был готов исполнить ее.

Резкий вдох. Мир вернулся ко мне в виде тускло освещенной комнаты, незнакомой и чужой. Боль в спине все еще пульсировала, но уже не с такой силой. Я лежал на мягкой постели, укрытый теплым одеялом. Стены комнаты были украшены вышивкой с изображением цветущей сакуры, а в воздухе витал тонкий аромат благовоний.

Где я? Что случилось? Воспоминания о схватке во дворце, о предательстве советников, о ране в спине… все это нахлынуло на меня с новой силой.

Я попытался сесть, но тело все еще было слабое и непослушное. Опираясь на руки, я огляделся по сторонам. Комната была просторной и богато обставленной. На низком столике стояла ваза с экзотическими фруктами, а в углу комнаты горел небольшой камин, отдавая приятным теплом.

Но главное, я был не один.

Тонкий луч утреннего солнца пробивался сквозь щель в ставнях, рисуя золотистый прямоугольник на потертом деревянном полу. В воздухе, еще прохладном после ночи, танцевали пылинки, подсвеченные этим лучиком. Рядом с моей постелью, на небольшом табурете, обтянутом выцветшим бархатом, сидела Мэи. Она дремала, опустив голову на сложенные на коленях руки, словно хрупкий цветок, склонившийся под тяжестью росы. Ее темные, как крыло ворона, волосы каскадом рассыпались по плечам, а длинные, пушистые ресницы отбрасывали тени на ее щеки, нежно тронутые румянцем.

Я наблюдал за ней, боясь пошевелиться, не в силах оторвать взгляда от этой картины. В этой мирной, почти безмятежной позе, в этой хрупкой фигурке, освещенной солнечным лучом, было что-то необъяснимо притягательное, успокаивающее, что-то, что помогало мне прийти в себя после кошмара, который я пережил этой ночью. Ее ровное, тихое дыхание, легкое подрагивание ресниц, спокойное, безмятежное выражение лица — все это, словно бальзам, лилось на мои израненные переживаниями нервы, наполняло меня чувством безопасности и покоя, столь непривычным в эти темные времена.

На мгновение я забыл о боли, терзающей мое тело, о леденящем душу ужасе схватки, о опасности, которая нависла над Арантеей и всеми нами. В этой маленькой комнате, залитой мягким светом, рядом с этой беззащитной, но удивительно сильной девочкой я чувствовал себя защищенным от всех бед, словно находился в уютной колыбели, в которой прошли мои детские годы, так безвозвратно канувшие в лету.

Но иллюзия покоя была разрушена в тот момент, когда Мэи открыла глаза. Они расширились от удивления, а затем засияли радостью.

— Макс! — воскликнула она, вскакивая с табурета. — Ты очнулся!

Ее голос, звонкий и чистый, словно колокольчик, разнесся по комнате, разбивая тишину.

Я улыбнулся ей, хоть и с трудом. Мои губы были сухими и потрескавшимися, а тело все еще ныло от боли.

— Мэи… — прошептал я, мой голос был хриплым и слабым. — Что случилось? Где Ян и Тинг?

— Они скоро придут! — заверила меня Мэи, ее глаза сияли от счастья. — Я сейчас же позову их!

Не дожидаясь моего ответа, она выбежала из комнаты, оставив меня наедине с моими мыслями и вопросами.