Обезьяний рефлекс

— Совершенно верно, Степа. На других фотографиях его нет. Это значит, что он зашел в ресторан, убедился в том, что Некрасов с девчонкой на месте и тут же ушел. Ждал их на улице, сидя в машине. Ты говоришь, будто парень работает на свой карман. Стал частным сыщиком. Кто ему платит?

— Жена Некрасова?

— Но он приходил в ресторан и в четверг, когда Ольгу уже убили. Там сидела Василиса с подругой, и разгуливали люди полковника Любезнова. Если Любезнов работает на Некрасова и следит за его женой, то зачем ему Панарин?

— Полковник тоже ему не нужен. Ты говорил о службе безопасности, состоящей из бывших чекистов, работающих на фирму. Серьезные люди. К тому же свои.

— Здесь ты не прав. Они свои для фирмы. А ей руководят два человека. Муж и жена. Чью сторону примут эти ребята — никто не знает. Для частных дел лучше взять людей со стороны. Так спокойнее.

— Тоже верно. Я делаю такой вывод: если Некрасов убил Ольгу, то он не стал бы подключать Любезнова к делу. Только сумасшедший может сознаться в убийстве действующему полковнику милиции, каким бы тебе преданным этот полковник ни был. Сажать себе на спину скорпиона глупо. Не будем гадать. Любезнова надо проверить.

— Мои ребята справятся с этой задачей.

— Отлично. А я займусь частным сыщиком.

— Пересмотри еще раз и запомни лица с фотографий, Степан. Ресторан «Приют» — ключевое место разгадки. Кто-то из невинных гостей может тебе еще разок попасться на глаза. И поверь, это не будет случайностью.

Поздним вечером, вернувшись домой, Марецкий распечатал на компьютере все нужные фотографии.

3.

Дверь открыла девушка. В метре от нее стоял мужчина лет сорока с зализанными назад волосами и колким настороженным взглядом.

Марецкий понял, что попал не вовремя. Волосы красотки были растрепаны, а шелковый халатик едва прикрывал пышные формы.

Она многозначительно нахмурила лоб и отвела взгляд в сторону. Потом невинным голосочком спросила:

— Вы ошиблись дверью. Не так ли?

— Нет. Я попал по адресу. Хочу задать вам несколько безобидных вопросов и больше ничего. Я из милиции.

Хозяйку ответ порадовал, а парня не очень.

— Заходите. Что тут поделаешь.

— Это верно. Притвориться, что вас нет дома очень трудно. Первый этаж, и занавеска постоянно дергается.

Марецкий вошел в квартиру, за ним закрыли дверь. Парень, не вынимая рук из карманов, посторонился.

Обстановка квартиры говорила о состоятельности хозяев. При этом они явно больших денег не зарабатывали. У подполковника имелся богатый опыт работы с людьми. Зачем задавать лишние вопросы, если многие ответы написаны на лицах.

Марецкий приоткрыл дверь из гостиной и заглянул в соседнюю комнату.

Громадная кровать с помятыми простынями тоже кое о чем говорила. Бутылки стояли на полу, тут же тарелки с бутербродами, бокалы. Готовить обеды никто из них не умеет.

Марецкий закрыл дверь и сказал:

— Вы не стойте. Присаживайтесь за стол.

Он поставил свой дипломат на один из стульев и подошел к окну с плотными занавесками. Отодвинув одну из них в сторону, Марецкий увидел перед собой двор. Его машина стояла возле подъезда, но номер машины загораживал низкий кустарник, отделяющий дом от тротуара. Прохожих видно хорошо, можно запомнить лица. Пешеходная дорожка проходила метрах в четырех от дома. Но тот же кустарник прикрывал колеса машин и, соответственно, ноги прохожих, что мешало определить точный рост каждого.

Степан отпустил занавеску и, повернувшись лицом в комнату, спросил у девушки:

— А где ваш хозяин?

Она вздрогнула.

— Не валяйте дурака. Будем разговаривать откровенно. Я же не спрашиваю у вас документы. Пока. Вы меня не очень интересуете. Пока. Протоколы мы тоже составлять не будем. Пока.

Парень так и не сел за стол. Ходить по квартире в рубашке с длинными рукавами в такую жару просто глупо. В брюках тем более. Держать руки в карманах неприлично. Но это кому как.

— В командировке. Приедет в четверг.

— Ну а ты куда денешься после четверга? — спросил он у парня.

— Я? А при чем здесь я? Так, заглянул по старой дружбе.

— Давно заглянул?

— Сегодня.

— Руки из карманов вынь.

— Послушай, начальник, я не в строю стою. Ты мне не указ.

Марецкий хотел подойти к столу и взять свой дипломат, но парень отскочил назад и выхватил из кармана нож. Из ручки выскочило лезвие.

— Ну и дурак же ты, братец.

Степан сорвал скатерть со стола и быстро намотал ее на левую руку.

Бой выглядел смехотворно. Защищаясь левой рукой, он дал возможность дважды полоснуть по воздуху ножом разъяренному зверю, загнанному в угол. Один раз попал, но нож лишь скользнул по тряпке, на третьей попытке его рука попала под прием, нож вылетел в сторону и вонзился в дверцу бара, а рука была заведена за спину с такой силой, что парень вскрикнул. Марецкий сбил его с ног подсечкой и оседлал сраженного буяна.

Руки пришлось стягивать собственным галстуком. Наручники Степан с собой не носил с тех пор, как стал начальником. Об оружии и речи не шло.

Сопротивляться не имело смысла. Парень смирился с проигрышем.

Степан поднял его, как щенка, за шкирку и бросил на диван.

— Под рубашку и заглядывать не стану. Поди, вся шкура разрисована. Давно в бегах?

Парень скрипел зубами и молчал.

— Дело твое.

Он повернулся к девушке.

Та побледнела и сидела за столом ни жива ни мертва.

— И где ты подцепила этот подарок?

— Не цепляла я его. Дверь сдуру открыла, он и ввалился. А потом нож к горлу приставил. Что мне оставалось делать?

— И давно он тут обосновался?

— Со вторника.

— Неси его вещи.

— Нет у него никаких вещей. Пиджак только.

— Давай пиджак.

В пиджаке лежали пачка денег из тысячерублевых купюр и паспорт на имя Петра Николаевича Ковалева.

— Грубая работа. Кто фотографию переклеивал? Сам, что ли? Выдан в городе Кургане. Решил в Москве затеряться? С таким паспортом долго не погуляешь. У наших патрулей глаз наметан.

Пошарив в карманах, он нашел две бумажки. На одной записан адрес, на другой четырехзначный номер.