Обитатель лесов (Лесной бродяга) (др. перевод)

Ночь уже совершенно покрыла всю окрестность; взошел месяц, перекинув серебристые дорожки через реку. Апахи все еще не показывались и не подавали признаков жизни.

— Им бы очень хотелось снять с нас кожу, но они, кажется, еще не совсем уверены в успехе! — произнес Хозе, удерживая невольную зевоту.

— Погоди, — возразил Розбуа, — индейцы, точно коршуны, решающиеся только тогда приблизиться к трупу, когда он начинает смердеть. Ну, а теперь нам следует опять вернуться на наши прежние места подле камыша.

Охотники медленно переползли к зарослям, осторожно поднялись на колени и опять начали следить за движениями апахов. Одну минуту противоположный берег казался совершенно безлюдным, но скоро показался индеец, соблюдавший, по-видимому, необходимую предосторожность, чтобы испытать терпение неприятеля в случае, если кажущаяся неподвижность таила в себе какую-то военную хитрость. К нему подошел второй индеец. Оба твердой поступью вошли в воду. Наконец, Розбуа насчитал десять воинов, раскрашенные тела представляли страшный вид при лунном освещении.

— Апахи, насколько я их знаю, станут перебираться через воду один за другим, — произнес Розбуа, — поэтому ты, Фабиан, цель в первого, Хозе будет метить в середину, а я на свою долю возьму предпоследнего. Таким образом, будучи разделены промежутками, они не будут в состоянии напасть на нас разом, и нам будет легче с ними справиться. Но если завяжется рукопашная схватка, ты, Фабиан, заряжай наши ружья и передавай нам с Хозе, а уж мы примемся стрелять и работать ножами.

Пока канадец делал распоряжения, в реку вступил первый индеец высокого роста, за ним виднелось еще десять воинов. Все переходили брод с такой осторожностью, что шествие их не производило ни малейшего шума. Можно было подумать, что то были тени павших воинов, вышедшие из царства духов.

Глава XIV

Ничто не обличало присутствия на острове каких-нибудь живых существ, но тем не менее апахи приближались с бесконечной предосторожностью. Первый дошел уже до места, где вода достигала шеи, между тем как последний только спускался с противоположного берега. Первым шел Черная Птица.

Фабиан едва приготовился выстрелить в переднего индейца, как Черная Птица, заподозрив какую-то опасность, а скорее заметив лунный блеск на ружье одного из охотников, внезапно нырнул под воду.

— Стреляй! — крикнул Розбуа.

И в то же время индеец, замыкавший ряд своих товарищей, упал замертво в воду; двое других, которые служили целью Фабиану и испанцу, несколько минут тщетно пытались удержаться на воде, но течение вскоре унесло их совсем.

Хозе и Розбуа тотчас же бросили свои карабины Фабиану, который принялся их заряжать, а сами, вытащив ножи, приготовились встретить индейцев врукопашную.

— Апахов осталось всего только семь человек, — крикнул громовым голосом Розбуа, сгорая от нетерпения покончить с ними вовсе. Он пришел в страшное негодование при виде индейцев и кричал: — Ну, ну, посмейте овладеть черепами двух белых!!!

Исчезновение предводителя и смерть троих товарищей привели индейцев в совершенное замешательство, они хотя и не побежали, однако же замялись в нерешительности на одном месте, не трогаясь ни вперед, ни назад.

— Красные воины, кажется умеют снимать черепа только с трупов? — сказал громко Хозе с явным презрением в голосе. — Разве апахи — коршуны, которые терзают только мертвечину? Что вы боитесь подойти поближе, собаки, коршуны, подлые бабы! — заревел испанец, видя, что неприятели повернули к противоположному берегу.

Вдруг он приметил на некотором расстоянии плывшее на спине тело. Сверкающие глаза доказывали, что то был не труп, хотя распростертые руки и неподвижность тела могли дать повод к такому предположению.

— Дон Фабиан, ради самого неба, подайте скорее мой любимый карабин! — крикнул Хозе. — Это Черная Птица, притворяющийся мертвым; течение несет его к берегу.

Схватив карабин из рук Фабиана, Хозе прицелился в плывшее тело. Несмотря на это движение, ни один мускул не дрогнул на лице Черной Птицы.

Хозе опустил карабин.

— Я ошибся, — произнес он громко, — белые не тратят понапрасну порох, как индейцы, и не стреляют в мертвых.

Тело все еще плыло по воде, слегка прибиваемое течением к берегу.

Приподняв вторично дуло своего ружья, Хозе стал опять целиться, и на этот раз еще старательнее, чем прежде, но вновь опустил ружье. Наконец, убедившись, что Черная Птица натерпелся страху, испанец выстрелил, и тело погрузилось в воду.

— Ты его убил? — спросил Розбуа.

— Нет, я только хотел раздробить ему плечо, чтобы он помнил тот страх, которым он меня помучил, и не забывал, на какое изменническое дело он соблазнял нас. Бели бы я его убил, то труд его, наверное, всплыл бы на поверхность.

— Ты сделал бы гораздо лучше, убив его, — возразил на это Розбуа.

— Да! — воскликнул старик, топая нотой. — Что я теперь стану делать? Я рассчитывал что нам удастся перестрелять этих чертей одного за другим, а теперь приходится начать снова. Нельзя же нам перейти через реку, чтобы напасть на них самим.

— А между тем это было бы самое благоразумное.

— Пока Фабиан будет со мной, до тех лор я на такое дело не решусь, — отвечал шепотом старик, — иначе я непременно был бы уже на том берегу. Ты знаешь индейцев очень хорошо, и тебе нечего объяснять, что они, как голодные волки, только и заняты теперь мыслью о том, как бы нам отомстить.

Хозе равнодушно пожал плечами. Ему известны были так же хорошо, как и старому охотнику, мстительность и коварство краснокожих апахов.

— Ты, конечно, прав, — отвечал он, — но нам все же надо решиться на что-нибудь: или оставаться здесь, или бежать.

— Если бы нас было только двое, мы, без сомнения, могли бы перебраться на ту сторону в одну минуту. И хотя семеро оставшихся в живых апахов на своих лошадях могли бы нас нагнать, но мы и вдвоем, может быть, справились бы с ними; удавались нам и не такие штуки.

— Это было бы несравненно лучше, чем оставаться здесь в осада, точно какие-нибудь лисицы, которых охотники собираются задушить дымом.

— Вполне согласен с тобой! — отвечал Розбуа с выражением, которое показывало, что он в то же время думает о чем-то другом. — Но ведь с нами Фабиан, и потом, как нам быть с несчастным раненым? Отложим нашу попытку бегства, по крайней мере, до того времени, когда месяц скроется и наступит полная темнота, — добавил старик и опустил голову на грудь.

— Пусть так, — ответил Хозе, опускаясь на землю, — но вот в чем дело: через реку перебиралось только десять индейцев, а их должно было быть двенадцать, — где же остались еще двое? Мне кажется, я не ошибусь, если скажу тебе, что Черная Птица отправил двоих за подкреплением.