Обитель снов

Следующие несколько записей только усилили его оптимизм: Эль окончательно победила апатию и с головой окунулась в работу. Ежедневные занятия с десятком малышей быстро сменились заботами по организации детского сада, добровольно взятыми на себя инициативной девушкой. В самые короткие сроки ей удалось сформировать три группы для детишек в возрасте от годика до шести лет и с помощью других активных женщин наладить полноценный «учебно-воспитательный процесс».

Не все шло гладко, пассивная часть убежища, заслуженно прозванная «болотом», в жизни новообразованного сообщества участия принимать не желала. И мало того, что не оказывала никакого содействия в общих делах, так и препятствовала многим весьма разумным начинаниям. Эль жаловалась Четверке, что несколько особо истеричных мамаш наотрез отказались отдавать своих чад в детский садик, хотя детям к тому времени требовался не только вменяемый воспитатель, но и, зачастую, – опытный педиатр. Волевым решением руководства таких детишек отбирали у безответственных родителей силой.

– Н-никита? – негромкий окрик последовал после деликатного стука в дверь. В силу его, стука, чрезмерной деликатности Ник не сразу понял, что это за посторонний шум отвлекает от работы. Охранник Вадим и деликатность совершенно не сочетались между собой, представляя двух полнейших антиподов, потому вертухай в третий раз на дню поразил юношу странным поведением.

– Что тебе?

– Обед п-принес.

Часы на руке засвидетельствовали, что время обеда еще не наступило, Вадим приперся на полчаса раньше положенного срока. Совесть замучила? Совесть и Вадим – еще один оксюморон.

– Сейчас открою.

На весь месяц, что длился домашний арест, охранники получили ключи от магазина, но у Вадима руки были заняты подносом с едой, и самостоятельно одолеть замок он никак не мог.

– Проходи.

Охранник медленно дошел до «обеденной» витрины, служившей Нику столом («суп расплескать боится? Какой заботливый!»), и в таком же небыстром темпе сгрузил на нее три тарелки и одну чашку. Процедура сопровождалась раздражающим лязгом металлической посуды – руки у него дрожат, что ли?

– Приятного ап-петита.

Если слова способны убивать, то это были именно те слова! Удерживая сползающую в сторону пола челюсть, Ник ошарашенно уставился на охранника. Гортань Вадима не приспособлена к подобным выражениям, юноша искренне верил в этот культурологический факт. А вот своим ушам поверить не мог.

Бледный Вадим подозрительно шустро рванулся к выходу, неуклюже задел ногой острый угол соседней витрины, да так энергично, что его форменные брюки затрещали по швам. Но охранник не обратил на дыру ни малейшего внимания, лишь прокряхтел на прощание: «мой сменщик заберет грязную посуду».

– Может, он мне в суп нассал? – юноша искал объяснение неестественному поведению вертухая и не находил. А ведь ничто так не портит аппетит, как непонятки. Особенно непонятки, касающиеся еды. Он обнюхал каждое блюдо, с пристрастием оценил цвет жидкостей и состав баландообразной каши, также довольно жиденькой. Пальцами ощупал каждый гриб, выискивая небольшие иглы или другие острые металлические предметы, – слышал он и о таком способе смертоубийства. Ничего. Вроде бы…

Желудок – непокорный и совершенно неуправляемый орган – бесился от близкого присутствия долгожданной еды, которая по идиотской прихоти хозяина все еще не попала внутрь. Доводы недоверчивого разума с каждой минутой все сильнее заглушались утробным урчанием, однако тандем из брезгливости и инстинкта самосохранения все же перекричал громогласного нарушителя спокойствия и отправил Никиту в поход за хвостатым экспертом в области здоровой пищи и нездоровых ядов.

– Хвост, привет! – юноша извлек из клетки недовольного мутанта, еще секунду назад наслаждавшегося крепким и безмятежным сном. Мини-крыс на своем языке пропищал глупому двуногому все, что он думает о наглых людях, и вновь задремал, совершенно не тяготясь неудобной позой, – мудрое животное может спать даже в ладонях примитивных прямоходящих гигантов.

– Хвост, хорош массу давить, – вернувшись в магазин, Ник вновь покусился на покой зверька и пощекотал ногтем толстое брюшко отъевшегося за последнее время обитателя дядиного кабинета. – Говорят, такие, как ты, имеют хороший нюх на отраву… Правда, я до сих не знаю, что ты за зверь такой, но раз уж похож на крысу, то не откажи в любезности…

Никита поочередно сунул в крошечную пасть Хвоста по кусочку от каждого блюда. Малыш было возмутился столь безапелляционному обращению, однако, распробовав «экзекуцию» на вкус, смилостивился и без лишних уговоров отведал человеческой каши, похлебки и грибов, отказавшись только от напитка. Но отказ сопровождался столь бурной реакцией – мутанта буквально передернуло от одного запаха данного «отвара», – что последние сомнения относительно качества этого продукта исчезли без следа.

– Спасибо, дружище, выручил. Вечером получишь двойной паек, премиальные, так сказать.

Пока юноша относил на место героическое животное, он беспрестанно прокручивал в голове обстоятельства неприятного открытия. Нервозное поведение Вадима – это раз, обед, поданный не вовремя, чего раньше в принципе не случалось, – это два, а три – еду должен был подать заступающий на пост охранник, то есть сменщик Вадима, но никак не он сам. Нестыковочка получается…

– Вадик, дружище, – Ник появился на платформе с чашкой в руке, – отведай вкусного напитка, раздели со мной скромную трапезу.

Охранник отмахнулся от протянутой чашки с такой силой, что она отлетела в сторону метров на десять и со звоном покатилась по бетонному полу. Ник секунду разглядывал перекошенное от ужаса белое лицо Вадима, а затем без замаха ударил его кулаком в челюсть. Хорошо поставленного прямого удара хватило, чтобы сбить вертухая с ног, тот беззвучно завалился на спину. Тут же завозился на полу, пытаясь подняться, но юноша его опередил. Оседлав лежащую жертву, Ник осыпал ее градом ударов: справа, слева, справа, слева, кулаки только мелькали в воздухе, обрушиваясь на отравителя.

Когда прибежавшие на шум дозорные оттащили Никиту в сторону, Вадим, лежащий в луже собственной крови, уже не двигался.

Глава 13 Он сводит меня с ума

– Кузнецов, ты понимаешь, что натворил?!

Дознаватель с именем, которое Никита никак не мог вспомнить, вышагивал вокруг привязанного к стулу пленника, и было по всему заметно, что сдерживается безымянный от привычных методов допроса только благодаря фамилии задержанного буяна. Нельзя на Донской безнаказанно избивать Кузнецовых. Даже младших.

– Он пытался отравить меня…

– Хорош врать, маленький сученыш! Нападение на дозорного при исполнении – этого уже хватит для серьезного наказания, но ты еще и избил его до полусмерти! Это, твою гребанную мать, высшая мера! Расстрел, тупой ты ублюдок! Молись, чтобы Вадика откачали: если он ноги протянет, никакой Буйно от «вышки» уже не спасет.

– Он хотел убить…

– Неважно, кто что хотел! Убил, или почти убил ТЫ! При куче свидетелей! Ты позоришь имя своего дяди. И именем этим уже не прикроешься от заслуженного наказания, даже не надейся! Кончилось веселье за счет станции, ответишь за все сполна, упырек.