Обладатель

Естественно, что имелось ещё и "в пятых", и "в шестых", но Иван уложил сигвигатор под подушку, погасил свет и, улёгшись на спину, ощутил что вот так сразу не уснёт. Нажимать на кнопочки он не стал по вполне здравым рассуждениям: если данная вещица сможет дать о себе знать и её засекут иными приборами, то пострадает от наезда не только он сам, но и приютивший его Базальт. А также ни в чем не повинный школьный товарищ Базальта и его горячая любовница. Опробования кнопочек следует проводить только в тщательно экранированном помещении, и не факт, что голыми руками. Это только оживающие покойники, после того как им оторвали голову уже ничего не боятся и хватаются за оголённые провода хоть там за три тысячи вольт.

То есть данная предосторожность казалась совсем не лишней. Зато теперь в голове крутился словно заводной всего один вопрос:

"Могут ли сделать подобное устройство на Земле?" То, что на Земле не бывает нежданно оживших и вновь разговаривающих трупов, Ивана как-то не сильно беспокоило. Ведь всё увиденное, или некая часть событий могли ему попросту померещиться. Кружащаяся от противного дыма табака, выпитая дешёвая водка, треволнения последних дней, кого угодно могли довести до сумасшествия. В таком состоянии и те же Егорыч с Панфой могли показаться натуральными чертями с того света.

К тому же не следовало сбрасывать со счётов и некие, не поддающиеся никакому осмыслению дикие шутки неких любителей поиздеваться, устроить грандиозные розыгрыши. В голове подобный цинизм не укладывался, слишком это страшно. Но вдруг некие учёные установили у подвального окна некое подобие виртуального экрана? И попросту транслировали изображение любому, кто из данной смрадной обители бомжей выглянет на свет божий? Разве брызги от сугроба, а то и горячей крови трудно устроить? А потом шутники ухохатывались, наблюдая с какой поспешностью улепётывают из подвала приютившиеся там бездомные. Ещё и на скрытые камеры этот побег тщательно фиксировали. Возможно такое? При современном развитии техники – запросто.

К тому же о подобном розыгрыше могли свидетельствовать сразу несколько деталей: странная тишина и явная необитаемость внутреннего двора; отсутствие каких-либо правоохранительных действий после выстрелов, взрывов и вёдер крови; и упоминания хозяев тёплого подвала "…что там всегда творятся жуткие вещи". То есть Егорыч и Панфа оказались такими жуткими флегматиками, что их никакие сцены насилия, убийств и членовредительства не напугали. Закрыли наглухо окно, заложили внутренности старым матрасом, да и жили-поживали себе в тёплом месте. Нисколько при этом не подозревая, как возможные шутники удивляются и недоумевают.

"Скорей всего, так бы я и решил, – размышлял Загралов, пялясь в мутно-молочный потолок, – Если бы не прихватил оттуда сигвигатор… А если не решил бы, то убедил бы себя всеми возможными способами. Ведь подобное объяснение всё сразу и окончательно ставит на свои места: никаких трупов, только рано поседевшая, наивная массовка. Но теперь, когда я рассмотрел устройство более тщательно, окончательно убеждаюсь…, (хм, а может, просто чувствую?), что устройство не от мира сего. И мне очень, ну прямо до смерти хочется понять, что это такое и как оно действует. А действует ли оно вообще? Вдруг оно только и заточено под руку того говорящего покойника? Вдруг к нему уже отключили подачу неведомой энергии? Если в этом замешаны какие-нибудь марсиане, то для них почти не существует никаких преград. Может всё-таки рискнуть и прямо сейчас нажать некоторые кнопочки? – и сам себя строго осадил: – Нет! Утро вечера мудренее. Спать!.."

Ещё несколько минут поворочался, и всё-таки провалился в сон. Причём если тело отдыхало, то вот сознание сразу окунулось в сонм перемежающихся и совершенно не связанных между собой кошмаров. То ему казалось, что он сидит у телефона в далёкой Индии и с внутренним отвращением ждёт звонка от своей подлой жены. Якобы она вот-вот должна позвонить и сообщить, что все деньги она вернула покупателям, а всё имущество Загралова вновь записано на его имя. Потом сон резко менялся, и уже казалось, что он падает с неба в чёрный зев знакомого двора. Падает лицом вниз, пытаясь хоть как-то перевернуться спиной. Не получается! Уже виден огромный сугроб, и покосившаяся будка-киоск. А в голове бьётся одна напрасная мысль-желание попасть в грязную гору снега. И как назло сильный ветер относит в сторону, прямо на ощерившееся толстыми досками строение. Стон, скрип зубов, премерзкое ожидание смерти…, и вдруг резко приблизившееся лицо хозяина индийского особняка. И тот, на английском начинает требовать оплату сразу за три месяца вперёд.

Опять падение. Но теперь мимо проносятся освещённые окна, с высунувшимися по пояс людьми. Кажется можно ухватить их за руки, остановить падение, но руки в последний момент отдёргиваются, словно от удара током, и несчастный человек продолжает падать в пропасть… На второе дно… Или на третье?

Именно с этим вопросом в голове, Иван Фёдорович и вырвался из кошмарного сна. Резко открыл глаза и сбросил с потного тела одеяло. Настолько оно неприятно давило своей неожиданной тяжестью.

Минуты три прислушивался и присматривался. Без пяти десять. С кухни доносятся громкие голоса. Через окна прорываются солнечные лучи.

"Хорошо придавил на массу! – пустился Иван в рассуждения. Несмотря на ночные кошмары и мокрое от пота тело, чувствовал он себя вполне бодро. – Что это они? Неужели ругаются? Да вроде нет… Шутят. Значит давно и хорошо знакомы. И погодка сегодня, вроде как на поправку пошла. Неужели весна спохватилась? Давно пора… Но как мне к ванне-то добраться? Может ещё чуток подождать?"

Пока сидя на спальном месте, надевал халат, и прятал сигвигатор в пакет, голоса переместились в коридор, дело пошло к прощанию:

 – Всё, Ленка, побежал я. Базальту привет, пусть не забудет мене завтра перезвонить. И это…, – мужской голос стал тише. – В таком виде не ходи, а? Не одна ведь в квартире.

Шумное фырканье в ответ перешло в капризное женское контральто:

 – Чем тебя мой вид не устраивает?

– Уф! Прибьёт тебя Илья когда-нибудь, ей богу прибьёт.

– Ага! Дождёшься от него! – в женском голосе чувствовалась обида. – Он меня даже к тебе не ревнует.

– Ничего, ничего! Ещё пару раз ко мне усядешься на колени, и сиськи свои мне на уши положишь, он тебя точно с балкона полетать отпустит. Ты его ещё плохо знаешь. Всё, чмок, чмок!

Хлопнула входная дверь, щёлкнул замок. После чего тень мелькнула в сторону спальни, и ждущий наготове Иван, устремился к ванной комнате. И в коридоре чуть не столкнулся с замершей девицей. Лет двадцати двух, двадцати пяти, стройная и красивая, в лёгком пеньюаре, босиком и с полотенцем на плече, она скорей всего прислушивалась, что творится в гостиной. Заранее встала в самую эффектную позу и теперь наслаждалась растерянностью и смущением на лице ночного гостя. А тот топтался на месте, никак не получалось сообразить: вернуться обратно, поздороваться или так и продолжить свою партизанскую пробежку.

Девица заговорила первой:

 – Так это значит, тебя Ванюшей зовут?

– Да…, Елена! – наконец-то прорвались вежливые, упредительные слова. – Рад познакомиться. Прошу прощения, что в таком виде, но моя одежда сохнет на балконе, а я несколько переспал… Не догадался будильник поставить.

– Да ладно, что я мужика в халате не видела? – ухмыльнулась красотка. – Твою куртку я тоже на сушку повесила ещё два часа назад. А готовить ты умеешь?

Такой неожиданный вопрос заставил гостя пожать плечами и соврать: