Облако без штанов

Гоша ебал меня то медленно и вдумчиво, то резкими копейными выпадами, то в затейливом ритмическом танце – двигая член взад-вперед, в стороны, вверх и вниз, или ввинчиваясь как сверло. У меня перехватывало дыхание от удовольствия. Все самое страшное оказалось уже позади: я наконец-таки СТАЛ пидарасом, и теперь могу не бояться признаться в этом хотя бы себе самому! Пути назад отрезаны, мосты сожжены, крепости целомудрия рухнули и обратились в исторический прах. Я ебался с остервенением, утоляя жажду и голод, скопившиеся за годы подростковых и юношеских мечтаний. Я чувствовал себя иньской материей, впитывающей грозовой заряд янской силы, и надо мной незримо парили духи милосердных и сострадательных бодхисатв и примкнувшего к ним Аристотеля. Впрочем, когда я действительно задрал голову, вместо портрета Философа меня встретил взгляд напудренного Господина Шансона, изгибающего губных червяков в рептильной улыбке.

На мой вопрос, зачем ЭТО висит над кроватью, Гоша хмыкнул, перевернул меня на спину и, задирая мне ноги, поведал, что портрет возбуждает его любовников. Они, де, смотрят на постер, на самого ебаря, потом снова на постер, и от стереоскопического эффекта проникаются ощущением, что их ебет не кто-нибудь, а звезда мировой сцены в расцвете межгалактической славы. Я хотел было над этим поржать, но в тот момент в меня вновь воткнулось орудие сладостной пытки, и острота провалилась в гортань. Отлюбив меня в позиции, при которой мои подколенные впадины покоились на его локтевых сгибах, Гоша закинул щиколотки себе на плечи и сложил меня почти вдвое, после чего максимально ускорил движения, превратив мою задницу в тоннель метрополитена, по которому носились в обе стороны сумасшедшие поезда.

Каждая незначительная перемена позиции дарила картине разврата дополнительную палитру. Каждая новая поза открывала неизведанные оттенки анального наслаждения. Хуй любовника сновал во мне неустанно, поддерживая и наращивая взвихрившееся в моей груди торнадо эмоций: я в нижней позиции! Меня ебут как девчонку! Я наконец-то могу расслабиться и не дарить, а получать удовольствие и радость от секса!

Притомившись, Гоша ненадолго оставил тепло моих недр и предложил восстановить упругость рабочего инструмента оральным способом… Что?! Взять в рот хуй, только что извлеченный из моей пылающей вожделением задницы??? Хм, ну а разве можно отказаться от такого пикантного удовольствия? Я вновь показал Гоше врожденные преимущества перед Злой Таней, быстро вернув орудию сексуальной войны готовность к новым свершениям. Перехватив инициативу у Гоши, я оседлал его сверху и стал качаться и прыгать на стержне вновь обретенного душевного равновесия, постанывая от удовольствия и чувствуя себя сахарным леденцом на эбонитовой палочке. В какой-то момент я повернулся спиной к любовнику, чтобы оседлать его в обратной позиции и проверить, насколько и чем будут отличаться эти ощущения от предшествующих. Гоша, в свою очередь, не замедлил подарить мне новый вариант наслаждения: притянув мое туловище, он принял на себя весь мой вес и стал поебывать снизу, втыкаясь пружинистыми рывками.

В этой позиции он предсказуемо утомился, поэтому вскоре был вынужден перевернуть меня на бок, после чего принялся трахать неторопливо и сладко, приводя меня в экстаз этим ритмом. Поза на боку оказалась райской. Я то поглядывал на разлизывающих друг другу анальные отверстия американцев, умостившихся на экране в живописную 69, то закрывал глаза и отдавался единственному ощущению, которое меня волновало: чувству того, что в меня проникают, заполняют мое нутро диковатой запретной любовью, позволяют переключить гендер и почувствовать себя счастливой обладательницей пизды.

Гоша, как оказалось, тоже был не чужд долгой "тантры" – мы ебались без перерыва уже больше часа. Любовник шептал мне на ухо какие-то романтичные глупости: мол, судя по тому, как я ебусь, в прошлой жизни я был как минимум куртизанкой, а может и самой Клеопатрой. Его приводило в восторг то, что я не устаю, не канючу и готов любиться в самых развратных позах, которые он способен мне предложить. Лежа на боку и преисполненный ощущением хуя, я впервые за время соития испытал возбуждение в области гениталий. Когда мой член отвердел, я принялся дарить ему нетерпеливые ласки, в надежде успеть кончить в этой благостной позе. Где-то на периферии сознания замаячил оргазм – как грозовая туча, нависшая над горизонтом. Ветер сексуальных утех отказывался нести облака в мою сторону, так что вызвать ливень с громом и молнией оставалось одним-единственным способом: произнести заклинание.

Я попросил Гошу артикулировать, что он сейчас проделывает со мной. Мне пришлось повторить эту просьбу дважды, пока запыхавшийся в пылу страстей тугодум понял, что от него требуется. Я, полудевственный юный пиздюк, ожидал услышать от него что-нибудь нежное и распутное типа «Я трахаю тебя в сладкую попочку» или «Я проникаю членом в твою тугую красивую задницу». Но нет, сука! Тридцативосьмилетний Гоша прорычал мне в ухо медвежьим басом: «Я ебу тебя в очкооо!!!».

Туча ушла за горизонт, небо зарделось раскаянием: я отдал анальную девственность первому встречному пошляку. Мое разочарование, должно быть, передалось Господину Шансону, поскольку его член тут же зачах. Но любовник не сдался и быстро отыскал способ вернуть чреслам крепость. Он принудил меня слезть с кровати и встать на колени – так, чтобы туловище покоилось на постели, а живот лежал на подсунутой под него диванной подушке. Заняв позицию сзади, Гоша погрузил в меня полутвердый ствол и сделал несколько поршневых движений, после чего резко вытащил член наружу. Затем он повторил эту странную операцию еще несколько раз. Я не мог уяснить, какое в том наслаждение, пока не уловил стремительное и тщательно скрываемое от меня движение. Говорить со всей откровенностью о том, что случилось дальше, я не решусь: это дело чести, такое происходит только в мужском кругу.

Через мгновение Гоша был снова во всеоружии и потребовал от меня признания, как я хочу, чтобы он кончил: в рот или в попу. Сомнений быть не могло, конечно же, в попу! Я намеревался выкачать и впитать из любовника всю его мужскую силу в точном соответствии с представлениями древних греков о мужской половой ебле.

Опрокинув меня ничком на кровать, Гоша пронзил копьем подставленную мишень, после чего принялся яростно втыкать его снова и снова. Это было божественно: в такой позе я сам обожал кончать в Злую Таню. Через несколько минут тело мужчины напряглось, затряслось и обмякло, но еще с минуту в меня продолжала струиться обжигающая субстанция. Я физически ощущал, как она заполняет мой задний проход, стекает по стенкам все глубже и глубже. Несмотря на то, что мне самому не удалось кончить, я был стопроцентно удовлетворен и парил на облаках необычайного, неведомого блаженства: я получил от неутомимого Гоши все, что хотел, и даже несколько больше.

После торопливого совместного душа, где Гоша дурачился, напевая песенки в импровизированный микрофон моего члена, мы оделись и вернулись к чаепитию. Несмотря на бурный оргазм, Гоша был перевозбужден и носился по квартире кругами, развивая кипучую деятельность. Он то созванивался с друзьями, чтобы похвалиться своим новым мальчиком и договориться об обмене гей-фильмами, то выносил мусор на лестничную клетку, где, как выходило с его слов, лузгали семечки не представители местной фауны, а его вездесущие поклонники, то на радостях позволил мне покурить прямо в комнате, хоть сам не выносил запах табачного дыма.

Наблюдая за его метаниями по жилплощади, я изучал обстановку совсем уже не романтическим взором. Под постерами желтели перестроечных лет обои. Видеокассеты с гейской клубничкой стыдливо прятались в глуби одежного шкафа от внимания находившейся теперь в отъезде супруги. Ложе любви, на котором мы только что отработали программу лишения девственности, явно знакомилось с морилкой от клопов. И когда Гоша, многозначительно поглядывая на меня, стал передавать по телефону приветы Алле Пугачевой и даже попросил кого-то послать приму на хуй, мне жгуче захотелось погладить его по редеющим волосам на макушке.

Перед выходом из дома Гоше, которому пора было развлекать посетителей кабака фонограммой, оставалось сделать три вещи: подписать мне на память аудиокассету, замочить грязное белье в тазике и дождаться товарища, с которым они договорились обменяться гей-порно. Товарищ не заставил себя долго ждать – вскоре он возник на пороге в компании парнишки на вид не старше шестнадцати. Мальчик смущенно прятал от меня взор, цепляясь глазами за шнурки собственной обуви. Зато его пожилой друг, в котором я с божьим страхом опознал знаменитого лицедея, пожирал меня хищными взглядами, по временам перемигиваясь с самодовольным Господином Шансоном. И зачем-то корил любимого юношу за грязную обувь, ставя ему в пример мои начищенные из одной вежливости ботинки.

Наконец, пытка чужими людьми завершилась. Старик и мальчик отправились заниматься алхимией невинности и разврата, а мы с Гошей потянулись в сторону ближайшей подземки. Всю поездку до станции, где мы должны были разлучиться, я испытывал дискомфорт. Одетый в быдлячую кожанку и драповый а-ля блаткомитет черный кепи, я сидел, как обычно, расставив широко ноги и повесив на ебальник образцовый кирпич. Между тем, этот ебаный пидор со мной по соседству сидел, обратив ко мне все свое блядское туловище и упираясь в меня сомкнутыми коленями. При этом он сука неустанно бубнил какую-то дребедень о том, что нельзя употреблять наркоту, потому что это плохо, а вот трахаться в жопу нормально, потому что в этом нет ничего такого. Ловя на себе любопытные взгляды пассажиров, сидящих напротив, особенно женщин, я с трудом подавлял желание двинуть этого мудака локтем по ебалу и сказать ты чо бля фраер попутал что ли нюх потерял маромой ебаный тут тебе не голландия падло ты чо сука ко мне притираешься я нормальный пацан и ваще.